Илья Стогов - Грешники

К громким словам.

К большим целям.

К фразам, начинающимся со слов «Всем нам следует!..» или «Мы все должны!..»

Кому «всем»? Кто такие эти «все»? Большие цели были оболганы, испачканы, испоганены, и все предстояло построить с нуля. Моим ровесникам хотелось найти всего один камешек, встав на который можно было бы начать строить, — но именно камешек, а не громадную глыбу. Русским слишком долго предлагали любить все огромное и позолоченное. Хочешь послушать музыку — путь тебе в Большой театр. Хочешь литературы — к твоим услугам многотомные классики. Ищешь религию — не сворачивая с пути, отправляйся в величественные русские соборы. В девяностых наступила изжога.

СССР рухнул, и все теперь должно было стать иным. На старые вопросы предстояло отыскать новые ответы. Не вычитанные из пыльных книжек, а найденные самостоятельно. В маленьких клубах группы играли музыку всего для нескольких врубающихся. Им не хотелось стадионов, да и не было тогда никаких стадионов, а были только маленькие компании, но с этого уже можно было начинать.

Расспрашивать меня о девяностых годах — бессмысленно. Первые клубы, новые музыкальные направления — ничего этого я не видел. Сперва я почти не приходил в себя от алкоголя и галлюциногенов, потом была тюрьма, потом сумасшедший дом, а потом меня стали интересовать совсем другие вещи.

В октябре 1992-го я попал в тюрьму. Это было невыносимо. Снаружи я был звездой, главной осью вселенной. А здесь я моментально превратился в «никто». В тюрьме твое прошлое никому не интересно. Свои амбиции и позы можешь оставить при себе.

Вся эта история продолжалась почти пять лет. После суда меня определили в тюремную психиатрическую больницу. Два раза я пытался оттуда сбежать. Оба раза неудачно. На свободу я вышел только в 1996-м. Я очень надеялся, что выйду и все снова станет OK, — однако мои проблемы вышли на свободу вместе со мной.

Я шагнул на улицу и понятия не имел, что дальше. Взяться за баян? Опять начать играть песню про человека и кошку? Смысла в этом было немного. Идти было некуда. Все, во что я верил, предало, сгнило, рухнуло, оказалось ненадежно, оказалось недостойно веры. Сел я совсем молодым, а теперь скоро мне должно было исполниться тридцать, но чувствовал я себя словно новорожденный. У меня не было денег, связей, средств к существованию… от моей предыдущей биографии не осталось вообще ничего.

Для начала я устроился работать на завод. В мои обязанности входило собирать патроны для электрических лампочек, прикручивать к ним провода. Время от времени я брал в руки гитару, пытался что-то играть. Было ясно, что форму я давно утерял.

Так длилось несколько лет. Еще в тюрьме я начал читать Библию. Теперь я читал ее все чаще. Я ходил на работу, рано вставал, рано ложился спать. Меня никто не трогал. Времени, чтобы обо всем подумать, было достаточно. Иногда звонили продюсеры, которые предлагали заново собрать группу и дать хотя бы пару концертов. Деньги они обещали фантастические. Я не мог об этом даже слышать. Моей жизни предстояло полностью поменяться.

Как именно неверующий человек становится верующим? Не бывает так, чтобы небеса разверзлись, ты вдруг услышал глас и все понял. Чтобы стать верующим, нужно просто жить и смотреть, как это у тебя получается. Каждое утро ты просыпаешься, начинаешь новый день, проживаешь его, бывает, что падаешь, но каждый раз заново встаешь, — и думаешь о том, что с тобой происходит. Не живешь механически. Пытаешься жить так, как подобает человеку. И если ты делаешь это честно, то все равно придешь к Богу. Просто другой дороги у нас, людей, и нет.

Моя дорога привела меня к свидетелям Иеговы. Почему именно туда — не понял никто. Музыканты из моей бывшей группы хотели играть все те же песни, посвященные наркотикам, а я не хотел. Друзья стали звонить все реже, а потом и почти совсем перестали. Моя собственная мама говорила, что песня «Иду. Курю» — замечательная, и я должен исполнять ее и дальше.

— Но, мама! — пытался объяснить я. — Эта песня воспевает наркотики!

— Наркотики — это плохо, — кивала мама. — А песню ты должен петь и дальше.

Снова выйти на сцену я смог только через несколько лет. Теперь у меня была совсем иная программа. Публика принимала ее очень плохо. Им хотелось старых песен, а я не шел на это принципиально. На сцену летели пивные банки. Свист стоял такой, что я не слышал собственного инструмента.

Я продолжал изо всех сил держаться за свою новую жизнь. Впервые я сделал осознанный выбор. Только эта жизнь могла сделать меня по-настоящему счастливым.

Христиане верят, что Бог есть любовь. Фраза давно навязла в зубах, но ведь это правда. Если эта любовь у тебя есть — ты жив. Если ее нет — не будет и тебя.

Кто расскажет тебе об этой любви? Кто-то ведь непременно должен тебе об этом рассказать, иначе как ты о ней узнаешь? Расскажет ли тебе об этом надменный священник из раззолоченной церкви? Будешь ли ты слушать о ней с экрана государственного телевизора, если даже детям известно, что государство и телевизор всегда врут? Очередной раз вливаясь в огромные колонны таких же, как ты, сможешь ли ты помнить о том, что Бог — это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО любовь?

Вряд ли тебе помогут узнать об этом толстые книжки на давно вымерших языках. Древнее христианство — это ведь не то, что было вчера, а то, что будет завтра. Об этой любви не узнаешь в громадных раззолоченных храмах. Но если тебе шепотом расскажут о ней в крошечной общине, ты вспомнишь: да! Именно об этом я всю жизнь и хотел услышать!

Таких общин мало. Большая русская империя рухнула. И последнее, что осталось большого в России, это большая русская церковь. Именно она продолжила дело Советского Союза. Эта церковь — величественна и грозна. Она заново строит свои раззолоченные храмы, а о любви Бога людям не говорит никто. Значит, люди и дальше будут мучаться, страдать, уродовать чужие жизни, калечить собственные и нелепо умирать.

Многие люди. Но не Федор Чистяков.

Я почти не смотрю телевизор. Но недавно включил и наткнулся на концерт одного своего приятеля еще с рок-клубовских времен. Он почти не изменился. Все так же стоит на сцене и поет все те же песни. Я посмотрел минут семь и выключил.

Глядя со стороны, люди думают, будто, уходя со сцены, музыканты умирают, перестают быть сами собой. На самом деле только в этот момент все по-настоящему и начинается.

Когда я только начинал играть в группе, я верил, что рок-н-ролл — это сила, способная изменить мир. Мне казалось, что люди, приходящие на концерт, начинают действительно иначе относиться к окружающим. Становятся лучше. Но подлинное братство я нашел не там, не в рок-н-ролле, а в своей сегодняшней общине.

«Свидетели Иеговы» — для меня это не доктрина, а конкретные люди. Я был совсем один, а теперь вдруг вернулся домой и обнаружил, что у меня есть братья. Моя семья огромна, и здесь меня любят. Это главное, что я получил от нынешней жизни. Ощущение найденного дома.

Недавно двое членов нашей общины зарегистрировали свой брак. Это уже немолодая пара, и, как я понимаю, люди они небогатые. Торжественной пышной регистрации им не хотелось. Они подали заявление в обычный районный загс, но все остальные члены нашей общины пришли к ним на свадьбу — и зал загса просто не смог нас вместить.

Цветы. Поздравления. Все смеются и обнимаются.

— Это что — все ваши родственники? — спрашивали работники загса.

— Все! — отвечали сияющие молодожены.

— Все до единого?

— Все. До единого.

Это ведь и есть самое главное в жизни. Чтобы тебя любили, и ты мог любить в ответ. Тот, у кого это есть, действительно счастлив.

У меня это есть.

Костя Мурзенко — кинорежиссер, сценарист и актер, принимавший участие в работе над фильмами «Мама, не горюй», «Брат-2» и «Ночной дозор».

Сид Вишез — наиболее известный панк-музыкант, басист группы Sex Pistols. В 1978 году девятнадцатилетний Сид охотничьим ножом зарезал свою подружку Ненси Спанген, а когда его под залог выпустили из тюрьмы, тут же умер от передозировки героина.

К. У. Черненко — Генеральный секретарь компартии СССР в 1984–1985 гг.

Клецмер — еврейская свадебная музыка.

Малькольм Макларен — продюсер легендарной панк-группы Sex Pistols.

Похожие книги на "Грешники", Илья Стогов читать полностью, без сокращений.

Геннадий Башунов - Безбожие.

Геннадий Башунов -

Геннадий Башунов -

Анатолий Берестов - Черные

Геннадий Башунов - Чёрные