Лариса Васильева - Три менялы
Некоторое время Матильда лежала не шевелясь, приходя в себя. Кажется, цела, ничего не болит. Ей даже стало смешно: вот любопытная — прочитала… Потом попыталась подняться — какое там! Она не смогла не то что пошевелиться, но и двинуть рукой. Снег оказался на удивление тяжелым. И тогда пришел страх. Она лежала распластанная под толстым слоем снега, сама себе напоминая цыпленка-табака. Куртка была не застегнута, при падении распахнулась, и сейчас только тонкий свитер отделял ее тело от снега. Матильда попыталась кричать, но снег глушил звук, стало ясно, что с этой стороны дома ее никто не увидит и не услышит. Как-то внезапно ей стало холодно, затрясло…
Ей показалось, что она пролежала так несколько часов, на самом же деле прошло не более получаса. Петрович и вышедший к нему Николай выкурили по сигаретке, обстоятельно обсуждая пропажу кирпичей. Петрович сначала отпирался, но когда Николай заявил, что скоро станет хозяином усадьбы, и все достанется ему, Петрович заговорил по-другому. Хозяин есть хозяин, это он понимал. Договорились, что больше он отсюда ничего брать не будет, если только сам Николай не позволит.
— Я же сразу понял, что это не супружница Игоря. А то «я хозяйка», «я хозяйка»…
— Женюсь на ней — будет хозяйка.
— И Степка мой туда же…
— Молод еще твой Степка. Ты что, не видишь, мы тут все не против поджениться, — Николай щелчком отбросил окурок.
— Нехай она сама решает, а я своему сыну не враг, хочет — пусть женится.
— Она же старше Степки…
— Пустое… Поживет сколь захочет, а развестись всегда можно, теперь времена такие…Так ведь, Степка?
Степан только кивнул, он, не мешая отцу обсуждать его судьбу, безучастно стоял рядом. Собираясь зайти в дом и отряхивая снег с валенок, Петрович вдруг спросил у Николая:
— А шо она там делает?
— Где? Кто? — удивился Коля.
— Так Вика эта, или как там ее звать, — за дом побежала. Нараспашку, без шапки…Шо она там делает?
— Проверим…
Николай тут же шагнул с крыльца, Петрович и Степан пошли следом. Сначала они ничего не увидела — снег и только…
— Шо, и тут рухнуло с крыши? — спросил Петрович. — Эх, Николай, говорю тебе, чистить надо, а то обломит шифер по краям…
Тогда только Николай обратил внимание на свежую кучу снега под окнами. Подошли ближе, увидели выглядывающий из-под снега башмак. Тронули его ногой — тот слабо шевельнулся. Тогда они принялись откапывать Матильду. К счастью, она только ушибла колено и локоть, больше никаких повреждений не было. Мужики быстро разобрались, что к шнуру с колокольчиком была привязана небольшая планка. Потянув за шнур, Матильда потянула и эту дощечку, а та сдвинула, стронула с места снежный пласт, и свисающий снежный козырек рухнул.
— Так можно и убить человека.
Матильда была в шоке, Николай грубовато посочувствовал:
— Чего ты так испугалась? Все прошло, все в порядке… — приговаривал он, отряхивая ее.
Едва они успели немного отойти, как позади рухнул остававшийся на крыше снег.
— Ё-мое! — перекрестился Петрович, — счас бы и нас накрыло…
— Да… Счастливая твоя звезда, Матильда… Так бы засыпало, до весны бы не нашли.
Вошли в дом, все собрались в гостиной. Николай положил на стол всю конструкцию — бубенчик, шнур, планку.
— Чья работа, мужики?
И Сергей, и Саша молчали.
— Эт шо, бабу прибить хотели? — спросил Петрович.
— Нет, не меня, это ловушка для Сергея: колокольчик в его окно стучал, а я случайно заглянула к нему.
— Ясно, бабу не поделили, — легко сделал вывод Петрович.
— Фигня какая-то, попугать, что ли, хотели?
— Да это уж как сложилось бы, ведь могло и до смерти зашибить. Мужик бы вылез, конечно, а Матильда вон еле ворочалась.
— Не ожидала я от вас… Какая-то злая шутка…
Матильда не слышала, кто первым предложил заняться вышкой. Совместными усилиями мужчины хотели восстановить связь с миром. Узнав об этом, она чрезвычайно обрадовалась, наконец-то впереди забрезжила надежда. После снежного обвала ей и вовсе было не по себе, словно то плохое, что она подсознательно ожидала, приблизилось вплотную. Но если связь установят, то кончится этот плен и это ожидание, эта тревога. Ее жильцы энергично взялись за работу, для начала принялись выкапывать из-под снега сбитые самолетом детали, лазали на обезглавленную вышку, прикидывали, как и что тут можно сделать. Они целыми днями возились на морозе, а Матильда с Верой наблюдали из окна за их титаническими усилиями. Мужчинам давно следовало поработать. Три человека жили в усадьбе, словно на курорте: свежий воздух, здоровая пища, тишина и покой, замедленный ритм деревенского быта, немного работы по хозяйству… Матильда не подозревала о напряженной тайной жизни своих гостей, лишь изредка замечала некоторые подозрительные мелочи, но относила их на счет невоспитанности и любопытства. А мужчины тем временем потихоньку рыскали по дому в поисках тайника. Они обследовали и все хозпостройки, мотивируя свой интерес желанием помочь, стремлением навести порядок. И навели, причем трижды — каждый по очереди. До сих пор всем троим удавалось успешно скрывать свои интересы друг от друга.
Заявление Николая спутало все планы Палача. Брат Игоря не позволит как следует обыскать дом, похоже, сам уже вовсю шерстит, ищет наследство. Антиквариат, похоже, Гамлету не достанется, с этим надо смириться. И с вышкой дело потихоньку двигалось… Палач понял, что надо торопиться, Матильду пора убирать, Именно сейчас, пока нет связи с городом. Чем больше времени пройдет до появления милиции, тем лучше, это даст возможность исправить любую допущенную ошибку. И он поставил первую ловушку, пока, на авось: попадется Матильда — хорошо, нет так нет, другая сработает. Идея была хорошая, но, к сожалению, он плохо рассчитал, снег не рухнул сразу весь, упала лишь часть, Матильду откопали. Она только испугалась. Теперь Палач ждал следующего удобного момента, продумывал наиболее подходящий способ убийства. У него появился спортивный азарт: хотелось придумать что-нибудь необычное, ведь способов убить множество, это так легко… Только… жаль эту женщину. Надо же, устраняет ту, что так понравилась ему. Не повезло… И отказаться уже нельзя, в деловых кругах такое не прощают, тогда сам не долго проживешь. Да и смысла в этом нет: откажешься — пришлют другого.
Петрович с сыном не забывали зимовщиков, частенько появлялись в усадьбе. Отец все так же общался исключительно с Николаем, а тому явно льстило, что с ним разговаривают, как с хозяином.
— Тесто на пирожки как ставите? — интересовался Петрович у него.
И тот отвечал так, словно сам этим занимался:
— На опаре, конечно.
Матильда прислушалась, надо же, заметил, что она ставит опару.
— А дрожжи какие? Самодельные?
Тут Николай попал впросак, он не обращал на это внимания и не знал, чем пользуется Матильда. Он покосился на нее, хотел было спросить, но заметил ее ухмылку и отвернулся.
— Что, Петрович, может, чайку? — попытался он перевести разговор.
Но того так просто было не сбить:
— Как замачиваете, в горячей воде или в молоке?
Николай замялся было, но потом уверенно ответил — на молоке. Матильде стало смешно: она употребляла картофельный отвар — вычитала рецепт в поваренной книге.
— Хорошие пирожки, скажу своей бабе, пусть тоже на молоке ставит.
Николай опять смущенно взглянул на Матильду.
После обеда Матильда с девочкой ложились спать: так как утренняя дойка оставалась за ней, она не высыпалась. По утрам, сонная, едва открыв глаза, женщина плелась через весь спящий дом почти в полной темноте на кухню, щелкала выключателем, ополаскивала руки и шла в коровник. В эти минуты она тихо ненавидела все сельское хозяйство вместе взятое и животноводство в особенности.
В это утро она так же, как всегда, открыла дверь в переход, пошарила в темноте рукой, щелкнула выключателем, вспыхнул свет. Прошла небольшой коридорчик, соединяющий дом и коровник. Здесь на полке обычно стояли ведра, лежали стопкой чистые полотенца. Через открытую дверь свет из перехода осветил часть коровника. Матильда прихватила ведра, приготовленные для дойки, и ломти хлеба — утреннее угощение животным… Коровы повернулись к ней, шумно вздыхая.
— Ну что, проснулись? Кормилицы мои… Пей, пей, голубка… — поставила перед буренкой ведро с водой.
Вот, дожила, уже с коровами стала разговаривать… Уходя с молоком, Матильда нажала выключатель, но свет продолжал гореть — выключатель не сработал, разболтался. Вот мужики! Ходят сюда каждый день, но не замечают неисправностей. Надо сказать Николаю или Сергею, пусть починят…
Николай сразу, в тот же день, безропотно подтянул разболтавшийся винтик, но через день выключатель снова не сработал, Матильда с трудом включила свет. На этот раз чинил его Александр. Вроде бы сделал хорошо, она проверила, но вскоре, так же рано утром, Матильда, как всегда, не глядя, протянула руку и лишь в последний момент отдернула ее, словно почувствовала, что там что-то неладно. Вгляделась в темноту, выключателя не было видно. Она вернулась, взяла фонарик и осветила стену — оголенные провода торчали наружу, сам пластиковый корпус валялся на полу. В первый момент она удивилась только тому, что не коснулась проводов: что помешало ей протянуть руку? Интуиция? А уж потом задумалась о том, что вчера-то вечером выключатель был в норме. Как это он сам раскрутился, никто ведь ночью им не пользовался. Стало быть, корпус сорвали специально. Кто-то хотел ее убить? Она осознала это и медленно опустилась на стул… И снег рухнул на нее не случайно, и выключатель сломался так странно. Скорее всего, это не Николай, он уже открыто ищет деньги, пачки долларов, спрятанные под вторым дном сейфа, — зачем ему убивать ее? А вот кто такие те двое, и чего они хотят?… Что им нужно? Только ее смерть? Гамлет должен был бы сначала отыскать антиквариат, а потом уж убирать ее… Или она ошибается в своих расчетах? Наружная дверь коровника опять не была закрыта на засов.
