Самат Сейтимбетов - Дорога Гермионы (Г.П. и свиток Хокаге - 3)
-- Хината-чан, - пробормотал изумленный Наруто.
Он же даже не разговаривал с ней в Академии! Максимум "привет" и бежал дальше, пока Хината краснела, не в силах ответить. Конечно, она целовала его, но то было недавно, и Наруто даже подумать не мог, что уже столько лет... столько лет... и он даже не замечал ее?! Осознание ошибки и боли, боли, когда тебя не замечают, боли, такой знакомой Наруто, пронзило джинчурики с ног до головы.
Одним рывком осознания он оказался рядом с Хинатой и сжал ее в объятиях.
-- Извини, Хината-чан, - забормотал он горячечно, спеша выплеснуть понятое, донести до Хинаты, - я не знал, не знал и не замечал, я даже помыслить не мог, что такое возможно! Ты страдала, страдала от того, что я не замечал тебя, но я клянусь тебе! Клянусь! Этого больше не будет! Я всегда буду рядом с тобой! Не только в твоем сердце, но и наяву, и тебе больше не придется страдать!
Хината вскинула голову, попыталась что-то сказать и разревелась, прижимаясь к Наруто, который стоял, ощущая легкое головокружение от случившегося. Слезы Хинаты капали в воду, покрывающую пол пещеры, разлетались брызгами, и Наруто опять ощутил приступ вины. Как он мог быть так слеп? Он собирался уйти из жизни, бежать из нее, даже не зная, что это разрушило бы жизнь Хинаты?
Наруто ощутил, что его разрывает на части.
Он не спас друзей, но если уйти сейчас, то он не спасет еще больше. Эро-Сеннин, как он мог забыть о нем? Бабуля Цунаде? Как он мог быть столь эгоистичен? Неужели он изменил своему правилу и готов был сдаться? Да, мысленно признал Наруто, я готов был бросить все и сдаться, как это уже бывало, несколько раз я стоял на краю и готов был шагнуть в пропасть, но друзья, наставники, знакомые оттаскивали, подбодряли, возвращали на путь, и прав был Эро-Сеннин, когда говорил, что нельзя все сделать в одиночку. В одиночку я не спас бы себя, предал бы всех, кто верит в меня, подумал Наруто.
И тут же его опять ударила прежняя мысль. Заслуживал ли он спасения? Он не смог спасти друзей, так заслужил ли он сам спасение? Наруто ощутил, как отчаяние и отвращение к самому себе снова захлестывают его, грозя погрузить в новую бездну отчаяния, и даже тепло Хинаты уже не спасало. Он обещал быть рядом с ней, но сможет ли он выполнить это обещание? Или нарушит, как нарушил все предыдущие?
-- Наруто? - встревоженно спросила Хината.
-- Ахахахаха! Ты осознал! Осознал это! - орал Лис. - Твоя судьба одиночество и ненависть! Если ты сблизишься с кем-то, он умрет, и ты всегда знал это, но отрицал! Ты так отчаянно старался заслужить чужую дружбу, получить признание, и посмотри, чем все это закончилось?!
-- Чем? - закричала Хината, вставая между Наруто и Лисом. - У Наруто есть друзья! О нем беспокоятся и думают! Он нужен людям!
Наруто ощутил, как его ломает с двух сторон, раздирает на части, ненависть Лиса, воспоминания детства, мысли о не спасенных друзьях, любовь Хинаты и его желание ответить на эту любовь, доброта Эро-Сеннина, помощь остальных, и тут же погибшие друзья, те, с кем он сблизился в Академии и потом: Тен-Тен, Нейджи, Шино, Чоуджи, и закричал страшно, выплескивая в крике ярость, силу, горе, желание дружбы и любви, и отчаяние от невозможности вернуть умерших, и вода вокруг него начала закручиваться в водоворот, отвечая на этот выплеск эмоций.
Лис забулькал радостно, выпуская чакру, окрашивая воду в пещере в оранжевый цвет.
-- Да! Раздели мое отчаяние и злость! - рычал он, протягивая огромную лапу. - Иди сюда! Я дам тебе силу, которая спасет тебя от отчаяния и одиночества!
-- Не слушай его, Наруто! - кричала Хината, удерживая Наруто двумя руками, оттягивая в сторону. - Ты не одинок! Ты обещал, что больше не бросишь меня!
-- Ха-ха-ха! Он мой! Мой! - кричал Лис. - Отныне и навсегда!
Он выбросил лапу за пределы клетки, норовя схватить поднятого водоворотом Наруто, и Хината моментально закрутилась в вихре Кайтена, стремясь отбить удар огромной ядовито-оранжевой лапы. Она знала, что ее Кайтен слаб, воспоминания о том, как она не успела спасти Нейджи, были еще свежи, но она просто не могла отступить!
Громкое и звонкое "дзанг!" раскатилось по пещере.
Хината остановилась, перестала закручивать купол чакры, который все равно не получался, почему-то, и увидела, как огромные, толстые и тяжелые цепи, ударив в лапу Лиса, опутывают ее, приковывают к земле. Даже Наруто остановился, и вихрь воды вокруг него моментально распался.
Между Наруто и Лисом зависла в воздухе женская фигурка, спиной к Хинате, лицом к клетке. Из рук ее вырывались цепи, связывавшие Лиса, и Кьюби взревел.
-- КУШИНА!!!
Хината краем глаза уловила движение, увидела, что Наруто опускает руки и смотрит растерянно в спину женщине. Невысокую ладную фигурку -- во всяком случае, со спины -- портили вставшие дыбом красные волосы, и тут Хината вспомнила, что им преподавали в Академии. Узумаки Кушина, жена Четвертого Хокаге, джинчурики Кьюби, погибшая пятнадцать лет назад во время нападения Лиса. И Наруто... он же говорил, что Четвертый его отец! Глаза Хинаты расширились от осознания, что она видит перед собой мать Наруто, и колени ее подкосились. Она и Наруто, и это, и Хината ощутила сильнейшее желание сжаться в комочек, и виновато улыбаться, постукивая кончиками пальцев друг о друга.
Наруто сделал шаг вперед, произнес тихо.
-- Мама?
-- Да, Наруто, - женщина обернулась, с ласковой улыбкой, распахнула руки.
Наруто подбежал и обнял ее крепко, и Хината ощутила, что у нее текут слезы из глаз. Наруто оторвался от нее, посмотрел на притихшего, забившегося в угол Лиса, и на Хинату, смущенно и не зная, что сказать.
-- Я... я... пойду, - пробормотала Хината
-- Погоди! - воскликнула Кушина, но Хината уже сложила знак.
Все как показывал Итачи, знак выбросил ее из внутреннего мира Наруто. Хината ощутила, что у нее кружится голова, то ли от техники Учиха, то ли от силы и накала эмоций, и ощутила, как теплая волна окатывает ее с ног до головы. Наруто обещал, что всегда будет рядом с ней!
Итачи моргнул, и шаринган пропал из его глаз. Он пошатнулся и сел.
-- Итачи-сан! - вскочила Хината. - Вам плохо?
-- Легкое перенапряжение, не так-то просто пройти во внутренний мир джинчурики, - устало улыбнулся Итачи. - Со мной все в порядке, правда.
Его лечили, интенсивно, но до "порядка" было еще далеко. Итачи припомнил, как гневно орала Цунаде, увидев, насколько он запустил болезни, и подумал, что после войны, если выживет, он точно умрет в одном из госпиталей, потому что его будут лечить так долго, что он успеет помереть от скуки.
-- Как дела у вас, Хината-сан?
-- Он, - Хината закусила губу, - я вышла. Появилась мама Наруто, и они разговаривают.
-- Узумаки Кушина? - удивился Итачи. - Хотя да, кому как не ей.
Хината не стала переспрашивать, решив, что либо Наруто и сам ей все расскажет, либо... нет, о таком она думать не хотела. Наруто обещал! Это придавало сил Хинате, позволяло бороться с тем нервным состоянием ожидания, когда кажется, что секундная стрелка замерла на месте.
-- Я пойду, - встал Итачи, кивнул.
-- Я ваша вечная должница, Итачи-сан, - склонилась Хината в ритуальном поклоне.
Легкая улыбка искривила губы Итачи, но он промолчал, вышел из палаты. Хината вздохнула и взяла за руку лежащего Наруто, ощущая, что дрожь нетерпения не проходит, и, находя странный комфорт в этой дрожи, в готовности и дальше сражаться за Наруто. Даже против Кьюби.
Против всего мира, если потребуется!
Наруто раскрыл глаза довольно быстро, по меркам обычного мира. Итачи рассказал Хинате перед погружением о возможной разнице во времени во внутреннем и внешнем мирах, и поэтому Хината сделала вывод, что разговор у Наруто с мамой вышел долгий и основательный.
-- Хината, - мягко, почти неслышно сказал Наруто.
-- Да, - ответила она, придвинулась ближе.
-- Ты понравилась маме.
Такого Хината не ожидала услышать, и чуть не упала со стула.
-- Я обещал, что буду с тобой и сдержу обещание, - тихо продолжил Наруто. - Но вначале мне надо закончить одно дело.
-- Акацуки, - понимающе кивнула Хината.
-- Да. Акацуки и Орочимару. Разорвать круг ненависти и сделать так, чтобы они больше никого не смогли погубить. Чтобы погибшие могли покоиться в мире.
Хината обратила внимание, что Наруто не говорит "отомстить". Он задумался и продолжил прежним мягким тоном, таким спокойным и тихим, что Хинате невольно пришлось придвинуться ближе, чтобы услышать.
