Лексикон света и тьмы - Странгер Симон

– Риннан, это глава полиции безопасности Герхард Флеш, – представляет его Герхард Штюбс. Новый офицер протягивает ему руку, Риннан пожимает её, а Штюбс обращается ко второму человеку по-немецки и называет его имя.

– Риннан, а это переводчик. Флеш не говорит по-норвежски, хотя кое-что понимает, потому что работает в Бергене с начала вторжения.

Флеш кивает. Потом он что-то говорит Риннану по-немецки, переводчик начинает переводить, и возникает неприятный, болезненный момент, когда оба они вынуждены ждать, чтобы слова дошли до адресата.

– Говорят, вы нашли место, где скрываются одни из наших самых отъявленных врагов? – Риннан кивает. Потом рассказывает о типографии и о подпольной газете. Как через неё пропаганда расползается по всей области. Переводчик переводит, Флеш согласно кивает.

– И у вас есть адрес? – спрашивает он. Хенри понимает достаточно для того, чтобы кивнуть раньше, чем переводчик переведёт ему.

– Есть. И они наверняка ещё там, – азартно говорит Хенри. – Пошлите туда кого-нибудь, чтобы их быстро арестовали!

Но Флеш отвечает на это, что у него есть идея получше.

– Эти подпольщики, они ведь думают, что вы на их стороне, – говорит Флеш и хитро улыбается. – И они собираются распространять свои агитматериалы по всему Трёнделагу, верно?

Риннан ждёт, пока ему переведут.

– Да. И что?

– Мы должны помочь им в этом, Риннан, помочь распространять газету. Может, вы бы тоже могли войти в дело и получить пачку газет?

Хенри разбирает отдельные слова, helfen, verteilen, но ждёт перевода, однако и тогда смысл ускользает от него. Зачем им помогать? Он так и спрашивает:

– А… зачем?

– Так мы отследим, как соткана вся их сеть, и легко сможем полностью уничтожить её, – говорит Штюбс и делает такое движение рукой, как будто между ними висит паутина, а он её срывает.

Флеш кивает.

– Я буду двойным агентом? – спрашивает Риннан.

– Мы называем это игрой в негативном поле. Войти во вражескую организацию, чтобы узнать всех участников и заставить их работать на нас, пока они думают, что работают на своих. Игра на их поле позволит нам добраться до тех, кто стоит за Сопротивлением. И мы сможем свернуть их деятельность по всему Трёнделагу. А если повезёт, то доберемся и до главных организаторов, в Осло и Бергене.

Риннан улыбается, потому что это настоящая шпионская история, он читал такое в книжках. И видел в кино. Разница лишь в том, что сейчас он сам, Хенри Риннан, прошёл сквозь экран, чтобы исполнить главную роль.

– Поэтому, Риннан, я настоятельно прошу вас никому об этой группе не рассказывать, – говорит Флеш. – Вы упоминали, что у них допотопное оборудование, так?

Риннан дожидается перевода и кивает.

– Нам было бы лучше, если бы они напечатали побольше экземпляров своей газеты. Чем больше штук они напечатают и раздадут, тем больше врагов мы сумеем раскрыть. И у меня есть идея, как увеличить эффективность, – говорит Флеш, с самодовольным видом склоняется над столом и приступает к изложению своего плана.

Свечерело, Хенри дома, с семьёй, возится с сыном. Сажает его на колени, они играют в грузовик, который едет по ухабистой дороге. Он едет всё быстрее, быстрее, и малыш хохочет в голос в предвкушении секунды, которая неминуемо приближается, они оба это знают, – когда грузовик сойдёт с дороги, Хенри раздвинет колени, и мальчик провалится между ними и будет цепляться за его ноги, чтобы не ухнуть на пол. Вертеться и прижиматься к отцу, ловя ртом воздух. Клара улыбается им, стоя в дверях кухни и держа у груди дочку. Правда, её улыбка грустна и горчит. Ну да бог с ней. Это Кларины проблемы, думает Хенри, откупоривая потом, когда дети уже улеглись, бутылку ликёра. Выпивает один за другим несколько бокалов, размышляя о завтрашнем дне, у них есть на него планы, безумные, зато результат может оказаться впечатляющим. Весьма, весьма впечатляющим, думает он с удовольствием и допивает последний бокал. А потом идёт спать, не дожидаясь Клары.

Наступает ночь.

А за ней утро. Свет сочится сквозь занавески и падает на Клару, она спит к нему спиной. Или не спит? Тоже возможно. Но Хенри решительно встаёт, завтракает вместе с сыном, одевается и идёт в штаб-квартиру Сопротивления.

Это самое надёжное и безопасное. Если кто-то за ним следит, он увидит, что Хенри вышел из дома и прямой наводкой пошёл к ним. Остальное уладит Флеш.

Он стучит в дверь, его впускают внутрь, и он рассказывает, что раздобыл для них печатный станок – через старого приятеля, работает в типографии, но сейчас она простаивает. Он называет марку пресса и сколько копий в час он выдаёт.

– Как мы его заберём? – спрашивает один из находящихся в комнате, до того молчавший.

– Пресс стоит на вокзале, его доставили утром. Нам надо просто его забрать, конечно, убедившись, что никто за нами не следит.

– Но у нас встреча сегодня, – продолжает тот же человек. Присутствующие переглядываются. Интересно, о какой такой встрече речь, думает Риннан.

– Мы успеем обернуться, – говорит Уле. – Поехали!

Едут они все вместе, но дальше разбиваются на пары, делают вид, что не знакомы, и, пока одни стоят у вокзала и смотрят, не шпионит ли за ними кто-то, двое других идут за ящиком, поднимают его, кладут в машину и уходят. Растворяются бесследно.

Они паркуются в переулке неподалёку от штаба, проверяют, что немцев поблизости нет, а потом тащат ящик за угол и во флигель.

Один из них открывает ящик, и они вытаскивают наружу пресс.

Все сгрудились вокруг новой техники. Один начинает хохотать, а остальные молча рассматривают современный станок из стали и стекла, с кнопками и маленькими лампочками.

Хенри рассказывает, какой пресс скорострельный, сколько копий он может сделать в минуту и что он и печатает, и меняет листы в нужной последовательности.

– Фисквик, неужели это теперь наше?! Бог мой!

– Не ваше, но можете им пользоваться до конца войны. Хозяин всё равно не пустит его в дело, пока немцы не уйдут, а я сказал ему, что это случится быстрее, если он одолжит мне эту штуку. Аргумент подействовал.

– Фантастика, – говорит другой и мотает головой. – Нам тебя никогда не отблагодарить.

– Вышвырните немцев из Норвегии, вот и будет благодарность, – отвечает Хенри. – А я помогу, если позволите.

– Конечно! Как я вчера сказал, нам нужен кто-то, чтобы развозить газеты по окрестностям. Это не совсем безопасно, но если ты…

– Я с радостью. Почту за честь вам помогать! – подхалимски отвечает Риннан с осторожной улыбкой. В душе он не может поверить, что подпольщиков так легко облапошить, но потом замечает усталость за их улыбками, признак умственного выгорания, неизбежного, если жить, как они, рискуя жизнью, притом что люди они наверняка семейные. Поэтому они так благодарны, что кто-то готов включиться, разгрузить их, взять на себя часть рисков, и не задают лишних вопросов.

Хенри получает написанный от руки листок с перечнем мест, куда ему надо заехать, и именами людей, которые заберут у него пачки газет и раздадут их дальше. Он складывает пачку предыдущего тиража в папку для документов, благодарит и уже собирается уходить, радостно предвкушая, как расскажет всё Флешу, как вдруг распахивается дверь и входят ещё двое мужчин. С их приходом настроение в комнате сразу меняется.

– Вот и вы! – говорит Кнут, с которым Риннан познакомился в кафе. – А это наш новичок. – И он подходит к Хенри и выталкивает его вперёд. – Уле Фисквик, брат… да-да, того самого! – говорит он и смеётся, но новоприбывшие серьёзны и молчат. – Фисквик добыл нам новый печатный пресс и будет помогать развозить материалы. Фисквик, а эти двое очень важные люди. Один возглавляет группу в Осло, а второй в Бергене.

Хенри здоровается вежливо и в меру услужливо, говорит, что для него честь познакомиться, крепко жмёт каждому руку, потому что ему кажется, что такие люди обычно любят крепкие рукопожатия. Лидер Сопротивления в Осло рассказывает, что планируется всеобщая забастовка, которая парализует всю Норвегию. Бергенец рассказывает, как в порту готовят акции против грузовых судов. Риннан ловит каждое слово, нервничает от страха упустить важную деталь, не знает, куда девать руки, и в конце концов суёт их в карманы. Вытаскивает портсигар. Закуривает и весь обращается в слух. Убирает портсигар на место, но тут до него запоздало доходит, что надо было всем предложить закурить, это укрепит знакомство, поэтому он снова суёт руку в карман, роется в нём, натыкается на перчатки, выуживает сигареты, но слишком поздно обнаруживает, что это другая коробочка, другая марка. Повисает молчание.