Жоржи Амаду - Дона Флор и ее два мужа
Флор стыдилась своего позора, своего дурного поступка, но ведь другого выхода у нее не было. А дона Норма считала все ее страхи пустяками.
— Да каждая третья девушка отдается до свадьбы, в том числе и из самых приличных семей, моя милая… — Она привела несколько примеров, очень утешительных, для Флор. Разве дочь доктора такого-то не отдалась другу своего жениха перед самой свадьбой и, нарушив обещание, не убежала с ним, наспех обвенчавшись? А между тем сейчас она принадлежит к дамам самого высшего общества, о которых пишут в газетах: «Дона такая-то приняла друзей… и так далее, и тому подобное…» А разве ночной сторож не застал за маяком дочь судьи и ее жениха — хорошо хоть, что жених был не чужой! Сторож, поймавший их на месте преступления, не отвел парочку в полицию только потому, что проворный кавалер сунул ему крупную сумму. Правда, это не помешало потом сторожу показывать всем трусики девушки, кстати сказать, роскошные, с черными кружевами. И все же дочь судьи не постеснялась венчаться в фате, флердоранже и белоснежном платье: у нее были деньги и вкус. А та красотка, у которой отец еще почище доны Розилды следил за своими дочерьми, постоянно пилил их и держал взаперти, разве не застали ее в кустах с женатым мужчиной, да еще кумом ее родителей? Потом она вышла замуж за бедняка и теперь изменяет ему направо и налево. Чем больше, тем лучше — таков ее девиз; она путается и с холостыми, и с женатыми, знакомыми и незнакомыми, богатыми и бедными.
— Многие, моя милая, только потому и не грешат до свадьбы, что не знают, как это приятно, или же потому, что жених не настаивает. В конце концов, до или после, какая разница, скажи мне?
Дона Норма не только вернула Флор мужество, убедив ее в том, что не такой уж большой грех она совершила, но и помогла приобрести все необходимое для дома, в том числе и железную кровать с украшениями в головах и ногах, перекупленную у Жорже Тарраппа, владельца антикварного магазина на улице Руя Барбозы и друга — иначе и быть не могло — доны Нормы. Жорже Тарраппа оказался очень симпатичным сирийцем, высоким и краснощеким, несколько апоплексического вида. Узнав о предстоящей свадьбе Флор, он подарил ей полдюжины ликерных рюмок. Дона Норма со своей стороны подарила пару личных и пару банных алагоанских полотенец самого высокого качества. Кроме того, она почти за бесценок продала Флор великолепное одеяло из голубого сатина с узором в виде лиловых веток глицинии. Это дорогое одеяло подарили на свадьбу доне Норме ее дядя и тетка, проживающие в Рио. Однако мнительный Зе Сампайо с первого взгляда возненавидел этот подарок; по его мнению, красивое одеяло слишком напоминало погребальный покров своими лиловыми ветками. Из-за этого проклятого одеяла они чуть было не поссорились в первую же брачную ночь. Если бы дона Норма не сгорала от любопытства узнать, что будет дальше, она бы достойно ответила на воркотню и ругань Зе Сампайо, который не успокоился до тех пор, пока одеяло не было убрано. С тех пор его больше не доставали, и оно осталось совершенно новым. На улице Чили такое одеяло стоило больших денег.
Кстати говоря, раз уж речь зашла об одеялах, единственным вкладом Гуляки в семейный очаг было лоскутное одеяло — коллективное произведение девиц из дома Инасии. Все они были почитательницами жениха, включая и благородную Инасию, мулатку с лицом, изрытым оспинами, самую молодую, однако едва ли не самую опытную из всех хозяек подобных заведений Баии. Время от времени она приводила Гуляку к себе в постель, и он иногда неделями хранил ей верность.
Гуляка не был повинен в том, что его вклад оказался столь мизерным и что деньги Флор накопленные годами быстро улетучились. Он очень хотел бы взять на себя все расходы, во всяком случае большую их часть, и ради этого не пожалел сил. Никогда еще приятели не видели его таким напряженным и упрямым за столом казино, однако семнадцать — его любимая цифра выпадала крайне редко, будто ее вообще изъяли из употребления. Гуляка пытал счастья и в рулетке, и в ронде, и в баккара. Но ему удивительно не везло судьба была против него. Как он ни старался, у него ничего не выходило Ему уже не у кого было брать взаймы, кроме собственной невесты, у нее он и попросил сто мильрейсов.
— Не может быть, чтобы мне не повезло и сегодня, моя дорогая. К утру я привезу тачку денег, а ты купишь пол-Баии, в том числе и дюжину шампанского для свадебного пира.
Но Гуляка не принес ни денег, ни шампанского. Ему действительно не везло.
В результате шампанское было только на гражданской свадьбе, состоявшейся в доме дяди Порто и тети Литы. Талес Порто торжественно откупорил бутылку, а судья произнес тост за здоровье новобрачных. Венчанье тоже было скромным и кратким, на нем присутствовали лишь самые близкие подруги Флор и сеу Атенор Лима, не считая тети Литы, дяди Порто и, разумеется, доны Нормы. Миллионерша дона Мага Патерностро прийти не смогла, но наутро она прислала целую батарею кухонной посуды — очень практичный и нужный подарок. Со стороны жениха присутствовали директор департамента парков и садов, у которого неисправимый Гуляка под предлогом свадьбы выклянчил денег, как, впрочем, и у других своих коллег, затем Мирандон со своей худощавой и свежей, но уже стареющей белокурой женой и Шимбо. Увидев в церкви помощника полицейского инспектора, Талес Порто заметил потом доне Лите. «Значит, не все было ложью в шутке, которую они затеяли, чтобы поиздеваться над доной Розилдой. Гуляка действительно в родстве с важным Гимараэнсом».
Венчал их по просьбе доны Нормы дон Клементе — приходский священник церкви святой Терезы. Гуляка выглядел на редкость элегантным завсегдатаем кабаре, Флор, вся в голубом, тихо улыбалась, потупив взгляд. Доне Норме так и не удалось убедить ее быть в белом, с фатой и флердоранжем — у Флор не хватило мужества. Обручальные кольца одолжили у Мирандона перед самой свадьбой. Накануне в «Табарисе» собрали денег для того, чтобы Гуляка оплатил уже выбранные в ювелирном магазине Рено кольца, но через полчаса он проиграл все до последнего тостана. И все же если бы Гуляка сходил за кольцами, ему бы удалось их выпросить. Ювелир, хоть и славился своей скупостью, не всегда мог устоять перед настойчивостью Гуляки и не раз одалживал ему денег. Но после бессонной ночи жених проспал допоздна и в последнюю минуту примчался за невестой на такси Цыгана.
Все уже выходили из церкви, когда появился банкир Селестино с букетиком фиалок в руке. Он был представлен Флор, вернее доне Флор, как и полагается звать замужнюю женщину, поцеловал ей руку, извинился за опоздание: он только что узнал о свадьбе и не имел времени купить подарок, — и незаметно сунул кредитку Гуляке. Гости поспешили поздороваться с важным португальцем, и раньше остальных — Шимбо и дон Клементе.
