Ирина Семина - Жизнь как чудо. Путешествие с Волшебным Перышком
Шляпница жила на окраине города, в старом двухэтажном доме с таким странным балкончиком — не балкончиком (мезонином? — всплыло из глубин памяти). В общем, очень старорежимный дом.
Жилище ее оказалось таким же старорежимным. Высокие потолки, лепнина, закругленные углы, плюшевые тяжелые шторы (драпри? — услужливо выдала память).
И шляпница выглядела старорежимно: невысокая сухонькая дама (назвать старушкой — ну язык не поворачивался!), в строгом черном платье с белым ажурным воротником, в лаковых туфлях и с такой замысловатой прической, что я обомлела. Не думала, что такие в обыденной жизни вообще встречаются! Особенно у пожилых шляпниц!
— Вы по чьей рекомендации? — осведомилась дама.
— Натусика… То есть Наталии Осипчук, — старательно отрекомендовалась я.
— Ах, Натусик! Как же, помню, очень ценю, замечательная девушка, высший класс! Очень приятно. Проходите, — гостеприимным жестом дама указала мне на дверь в комнату.
— Что привело вас ко мне? — спросила она, когда мы устроились в глубоких креслах у плетеного столика.
Этот же вопрос первым делом задал мне психолог, к которому Натусик отправляла меня в прошлом году. Психолог был молодой, видный, и кончилось тем, что я позорно в него влюбилась и сбежала, так толком и не ощутив каких-либо позитивных результатов. Но в пожилую даму я вряд ли влюблюсь, так что же я теряю?
Я набрала воздуха побольше и выпалила:
— Хочу шляпу!
— А зачем вам шляпа, милая? — ласково спросила дама. — Вы же их, я вижу, отродясь не носили?
— Не носила, — подтвердила я. — Но Натусик говорит, что шляпа вырабатывает царственную осанку. И вообще…
— А вам не хватает только царственной осанки? — мягко и настойчиво продолжала расспрашивать шляпница.
— Мне много чего не хватает, — неожиданно для себя призналась я.
— Чего же? — подбодрила меня она.
— Веры в себя, например. И еще я не знаю себе цены. Неуверенная я, опять же. Хорошие вещи носить не умею. Сутулюсь… В общем, наверное, зря я к вам пришла! Какие уж мне шляпки??? Моя одежда — джинсы и джемпер, летом — футболка. Сверху куртка по сезону — и порядок. А к ней — вязаная шапка или беретка, и еще у меня на холода норковая формовка есть… Вот. Извините. Я пойду?
— Нет, милая, не пойдете, — весело сказала шляпница. — Потому что вы совершенно правильно сюда пришли! И я с удовольствием с вами поработаю. Ах, какой экземпляр!
Я удивилась: что уж там она во мне увидела? Но заметно было, что она действительно мною заинтересовалась. И в глазах у нее появился такой же лихорадочный огонек вдохновения, который я так часто видела у Натусика.
— Пройдемте, милая, в студию, — пригласила она. — Сейчас, я только включу дополнительный свет…
Студия ее меня поразила. Больше всего она напоминала чердак, на котором в относительном порядке хранятся разные вещи. Чего тут только не было! Чугунные утюги, теннисные ракетки, потемневшая от времени прялка, спортивная рапира, вычурные вазы разных размеров, рыболовная сеть и еще куча всякого хлама. Зачем все это шляпнице??? Я ничего не понимала. И у меня сразу как-то глаза разбежались и все в голове сместилось. Я даже подумала, что так, наверное, и бывает, когда говорят «крыша поехала». Моя — точно поехала.
— Пожалуйста, встаньте вот сюда, перед зеркалом, — пригласила шляпница.
Я повиновалась. В зеркале отразилась я — в расстегнутой курточке (почему-то она не предложила мне раздеться), в сереньком берете, с растерянным лицом… В общем, не королева Марго, это точно. И даже не ее горничная. Так, может быть, кухарка…
— Попробуйте посмотреть на себя как на незнакомку, — предложила дама. — Посмотрите внимательно, что вы можете сказать об этой девушке?
— Не красавица, — честно сказала я, оценив отражение. — Умные глаза, как у собаки. Наверное, на работе ценят. И еще боится очень. Даже, наверное, хочет сбежать. И не верит, что у нее что-нибудь получится.
— Согласна, — кивнула шляпница. — А теперь повесьте вот сюда куртку и берет. Прошу вас. Наденьте вот этот черный балахон — он нейтральный и пойдет к любой шляпке. Надевайте же! И снова смотрите на себя в зеркало.
Пока я выполняла ее повеления, шляпница, сцепив руки в замок перед собой, мерно расхаживала по студии и монотонно говорила:
— Деточка, запомните раз и навсегда, заучите и повторяйте как молитву: «Некрасивых женщин не бывает. Бывают нераскрытые». Запомнили?
— Запомнила, — кивнула я. Меня почему-то внезапно потянуло в сон — от ее голоса, что ли?
— Далее. Цену себе устанавливаете только вы сами. И никто другой. В вашем магазине вы сами и директор, и продавец, и маркетолог, и ревизионная комиссия. Уяснили?
— Уяснила, — кивнула я.
— Какую бы цену вы ни поставили, остальные постепенно к этому привыкнут, и на каждую цену найдется свой покупатель. Понятно?
— Понятно, — подавила зевок я.
— И помнить надо только об одном: товар мало красиво оформить! А если цена не соответствует оформлению, это неправильно, это не комильфо. Согласны?
— А что такое комильфо? — спросила я.
— Неважно. Потом поймете. Вы действительно хотите примерить шляпки? Имейте в виду, это навсегда изменит вашу жизнь. Не боитесь?
— Хочу, — подтвердила я. — Не боюсь. Что уж там такого замечательного, в моей жизни, чтобы я за это цеплялась?
— Хорошо, — улыбнулась шляпница. — Если не цепляетесь — уже хорошо. Какую шляпку вы хотели бы посмотреть?
— Не знаю, — пожала плечами я. — Я совсем не разбираюсь в шляпах. Может быть, для начала вы мне что-то посоветуете?
— Разумеется, милая. Давайте начнем с этой. Примерьте!
Она легко сдвинула часть стены — оказалось, стена была раздвижной, и там обнаружилось множество всевозможных шляпок — просто глаза разбегались! Она сняла одну, терракотового цвета, с округлым верхом и маленькими полями, и тут же напялила ее на меня. Я уставилась в зеркало. То, что я там видела, мне не нравилось. Кажется, черты моего лица несколько изменились: из-под шляпки на меня смотрела не особенно приятная особа с крепко сжатыми губами и востреньким носиком, который так и норовил разнюхивать, проныривать и влезать. Спать захотелось еще больше.
— Говорите! — властно приказала шляпница. — Не задумываясь, все, что в голову придет.
Я открыла было рот сказать, что ничего мне в голову не приходит, но неожиданно для меня из него полились какие-то другие слова:
— И чего это они там затевают? Надо бы разузнать. Явно думают обо мне всякие гадости. От них можно только плохого ждать. Но я должна их опередить. Не дождетесь! Я тоже кое-что про вас знаю! Я вам докажу, что я — лучше. Сплетники несчастные…
