Галина Щербакова - Спартанки
Птицы пролетали мимо меня, не оглядываясь.
Мне не на что было рассчитывать. Откуда эти слова: «Ты этого хотел, Жорж Данден!»? Не помню. А вот как у Пастернака, помню.
На меня наставлен сумрак ночи
Тысячью биноклей на оси.
Если только можно, Авва Отче,
Чашу эту мимо пронеси.
Но для меня уже все поздно.
И вдруг сильная рука выдернула меня из липкого мрака, и я потеряла сознание.
Там
- Пора, - сказал Бог. - Пошлите на Змееносец доктора Гааза. Он там сейчас будет нужнее всех. Есть больные.
И большое, холодное небо окончательно пало на землю.
И судим был каждый по делам своим.
Другие же увидели новое небо и новую землю. Их встречали птицы, почти земные, но куда более красивые. И дети тянули к ним руки, и руки эти были целованы.
Надо мной же склонилось лицо. Солнце здесь много ярче, и я зажмуриваюсь. И в слепоте мне кажется, что это тот самый немецкий врач, который высосал из меня палочки болезни, а значит, скоро Сталинградская битва. Он ощупывает мне больное плечо. Увы! Выходит, это не он, и у меня не дифтерия. Я слегка открываю глаза. Он подмигивает мне, улыбается. Зачем ты улыбаешься, доктор? Ты думаешь, я забыла площадь, где материлась пьяная баба, которую я хотела спасти, а она плюнула мне в лицо? Забыла мальчишку, который свалил меня камнем? Забыла, как от стен вокзала остро воняло мочой? И падало, падало, падало черное небо. Доктор, не улыбайся! Я не отвечу тебе тем же. Зачем я здесь, если сердце мое осталось на земле горя? И я плачу, и мне дают душистую воду, чтобы я уснула и успокоилась.
Но вы не всесильны, доктора. Мне снится цветущий сад на фоне гордых гор и счастливая семья за большим столом, и чей-то выстрел. И на землю падает ворона, удивленно растопырив крылья. Ни перед кем не виноватая ворона. И над нею горько, по-детски плачет старик.
This file was created with BookDesigner program [email protected] 07.04.2011
