Александр Руджа - Бесконечное лето: Город в заливе
Улица, на которой стоял ресторанчик, жила своей жизнью. Осторожно порыкивая, стараясь ничего не зацепить и не сломать, пробирались мимо автомобили, брели, взявшись за руки, улыбающиеся парочки, почти у самого нашего столика остановился болезненного вида уличный музыкант с гитарой за спиной.
- Мадам и месье! - звучным, хотя и немного севшим голосом сказал он. Парню вряд ли было больше двадцати с небольшим, но нездоровый образ жизни сказывался на нем отрицательно - впалые щеки, нестриженная шевелюра, слезящиеся красные глаза. - Желаю вам доброго вечера в самом прекрасном районе лучшего города на земле и предлагаю на ваш суд замечательные песни в собственном, сказать по правде, довольно паршивом, исполнении. Вполне вероятно, что после первой же песни вас жестоко стошнит, но убедительно прошу не отчаиваться - это постепенно проходит.
А пауза-то затягивается тем временем - после того, как Славя выдала свое откровение, я что-то ни слова не сказал. А все потому, что никогда раньше с такой ситуацией не сталкивался. Чтобы две прекрасные девушки боролись за меня, буквально выхватывая друг у друга из рук - это из области ненаучной фантастики что-то. Неожиданная проблема. Черт! А я же их и вправду люблю, и Алису, и Славю, обеих. Только по-разному.
- Я рад, что мы сейчас оказались с тобой именно здесь, и можем сказать друг другу все то, что должны, - честно признался я и, поколебавшись, протянул через стол раскрытую руку. А Славя, улыбнувшись, вложила в нее свою изящную ладонь. Мир, дружба, любовь - все в одном флаконе.
Уличный музыкант быстро настроил гитару, залихватски шаркнул по струнам и запел, а нам с некоторым опозданием, но все-таки принесли заказанное вино, и мы его даже пригубили, легонько чокнувшись тонким красивым звоном. Вино оказалось очень даже ничего себе, совсем не похожим на желтоватую водичку с тяжелым спиртовым запахом, которую у нас обычно выдают за "изысканный купаж лучших французских виноградников".
Мы вели легкую беседу ни о чем, впервые, наверно, открыто наслаждаясь обществом друг друга, а вокруг нас все так же звучала, отражаясь от домов и обвивая нас колючими острыми щупальцами гитарная музыка неизвестного французского певца. Первую песню, правда, я не запомнил, хотя вроде бы что-то такое знакомое и известное звучало, а вторым номером парень зарядил вполне правильную композицию - Johnny B от Hooters.
It's a sleepless night, she's callin' your name
It's a lonely ride, I know how you want her
Again and again, you're chasin' a dream, yeah
But Johnny my friend, 'cause she's not what she seems
Johnny B, how much there is to see
Just open your eyes and listen to me
Straight ahead, a green light turns to red
Oh why can't you see? Oh Johnny B
Суровая песня-предупреждение от неизвестного доброжелателя. Бойся, говорит, этой очаровательной женщины - она не та, за кого себя выдает. Или это коллективное бессознательное наводит тень на плетень? Так, а мысли-то путаются, что-то расслабляющее средство от Слави не слишком помогло. Может, повторить? Э, нет, гусары, молчать - наверняка, все дело в вине, оно было крепче, чем мне сперва показалось. Или нет?
- Ладно, - сказал я со значением. - Что произошло, мы в самых общих чертах разобрались. Не скажу, что все понял, но так даже лучше - крепче буду спать по ночам. Теперь второй вопрос: как нам поступить со всей сложившейся ситуацией?
- Даже и не знаю, - Славя опустила глаза, но в их глубокой синеве мне почудился озорной блеск. - А как ты хочешь с ней поступать?
"Поступить, а потом догнать - и еще раз. И еще потом, для верности".
- Я имею в виду, - чего-то у меня сегодня день сбивчивых мыслей, - вот эта вся непростая коллизия. Алиса, ты... - я опять сбился и осип, - и я. Треугольник.
- Никакого треугольника здесь нет, - сказала Славя и бросила на меня загадочный взгляд. - Есть только три точки: ты, я и она - и никаких соединительных линий. Но если тебе вдруг захочется повторить наш приятный опыт, только скажи, мы организуем "карман", и никто ничего не узнает. Ну, а если нет... - она чуть погрустнела, - тогда все пойдет, как шло раньше. Ты останешься с Алисой, а мне и девочкам придется барахтаться самостоятельно, как и с кем выйдет. На меня ты видел, как Датч глаз положил?
- Я думал, ты хорошая, - сказал я железным голосом. - А ты вот какая оказалась коварная.
- Я? - Славю, похоже, эта мысль шокировала. - Нет! Я просто делаю так, чтобы другим было хорошо - в первую очередь. Тебе вот разве было плохо?
Пришлось признать, что нет, очень даже хорошо. А потом второй раз - даже еще лучше получилось.
- Я же не глупая и понимаю, что без тебя вся наша компания никуда не годится, она развалится на части на следующий же день, - деловито продолжала Славя. - Ты - наше связующее и объединяющее звено. И еще ты мне нравишься, правда, по-настоящему. Поэтому...
- Меня нужно холить и лелеять, - догадался я. - Ура, наконец-то!
Девушка на секунду запнулась, но потом все-таки улыбнулась.
- Вот таким ты мне нравишься куда больше.
Это было приятно. Внутри, казалось, рос и выбрасывал протуберанцы ласковый теплый шар. Жесткий стержень, вросший в позвоночник, плавился и больше совсем не мешал, все душевные мышцы, какие ни есть, расслаблялись и блаженствовали. Может, и правда, стоило как-нибудь это повторить?
Музыкант заканчивал очередную песню - что-то такое неторопливое и блюзовое, название чего буквально червячком вертелось на языке, но дальше не продвигалось. Конечно, и танцевать под такую музыку было бы одно удовольствие, и Славя, может, как раз этого и ждала, но только это означало бы уже окончательную уступку ее чарам, а я этого пока не хотел.
- Ты ее правда так любишь? - поинтересовалась она, внимательно наблюдая за мной. Все мои решения и колебания, наверно, безошибочно отражались на лице.
Я вздохнул.
- Здесь все сложно, Славя, ладно?
- А когда в таких вопросах бывает просто? - очень по-взрослому подняла она бровь. Тут я как-то некстати вспомнил, что облик шестнадцатилетней девушки - совсем необязательно настоящий, и хотя друг друга мы об этом никогда не спрашивали, возникло чувство, что на самом деле она куда старше.
- Послушай, - медленно сказал я. - Я не могу выбирать... и не могу не выбирать. Алиска... она яркая и горячая, как пламя лесного костра, безрассудная, нахальная... и одновременно такая светлая и ласковая, как летнее солнце. Она практик, не задумывающаяся о тяжелых и сложных вещах - и потому, как ребенок, живет только сегодняшним днем. Мне это очень близко, и мне это очень дорого. Я не могу ее бросить.
- А что насчет меня? - Славя смотрела прямо и строго. - Глаза ее, еще секунду назад бывшие теплым синим морем, сейчас застыли и напоминали глубокий озерный лед. Я провел по губам ладонью.
- Ты - как бездонное небо, - честно сказал я. - Загадочное и бесконечное, нежное и удивительное, пахнущее дикими ягодами, медом и вином, высокими соснами и глубоким космосом. Чем больше я тебя узнаю, тем больше хочу знать еще. С тобой мне кажется, что с плеч свалился тяжелый груз, и впервые чувствую себя по-настоящему уверенным во всем, что делаю. Тебя я оставить тоже никогда не смогу.
Славя по-прежнему молчала, но с ее лица пропало серьезное выражение.
- Что ж, - она беззаботно потянулась. - Это мне подходит. Знаешь ведь, как сделать девушке приятное, коварный обманщик.
Музыкант, закончив свое представление на этой улице, обходил столики со шляпой в руках. Славя, не глядя, положила в головной убор увесистую горсть неизвестно откуда взявшейся мелочи. "Благодарю, мадам, и храни вас господь", - с жутким акцентом сказал парень. - "Покровительство искусству, помощь слабым и убогим - благородное дело".
- Еще какое, - согласилась Славя, но музыкант не понял. Он вообще не говорил по-русски.
- Думаю, нам пора возвращаться, - с сожалением решил я. Наклонился и легко провел под столом по гладкому шелковистому бедру. Давно хотел это сделать. - Какова процедура? Трижды хлопнуть в ладоши, попрыгать на одной ноге, вызвать ТАРДИС?
Славя покачала головой.
- Нет, ничего такого. Нужно только...
- О, смотри! - я уже подскочил со своего места и с удовольствием потянулся. - Наконец-то солнце!
Над домами и правда висел золотой, клонящийся медленно к закату диск. Стайка птиц с холма на мгновение пересекло его темной зернистой тучкой.
- Жаль, - тихо сказала Славя.
- Почему? - я удивился. - Не любишь солнышко?
- Люблю, - согласилась девушка. - Просто... если где-то есть солнце, то в другом месте его наверняка не окажется. А мы отсюда уже уходим.
Я недоуменно моргнул. И оказался обратно в каюте "Черной Лагуны". Поначалу мне показалось, что наша "самоволка" затянулась сверх меры, и здесь уже наступили темные неуютные сумерки, но секунду спустя понял, что ошибался.
Широкое тропическое небо от горизонта до горизонта затягивали плотные серые тучи, здоровенные, покрытые частой пенной сеткой волны были темно-свинцового оттенка, а в окно-иллюминатор резкими припадками бросался в атаку частый, прерывистый дождь.
