Марина Бонч-Осмоловская - "Золотое руно"
Из бюро время от времени увольняли служащих, но всегда с любезной улыбкой. Зазвонил телефон, и Саша, обалдевший от разноса в присутствии постороннего, не придумал ничего лучше, как потянуться к чужому телефону - на проводе был Грег.
- Саша, извини, что звоню сюда, тебя в кабинете не поймать. Понимаешь, ничего сегодня не успел, невезуха, только твою машину разбил, еще их подвел, какая досада!
Он сопел, кашлял, как на дистанции. Саша молчал, тогда Грег начал все сначала, детально объясняя, как он бегал по делам, говорил, торопился и вот - какая досада!
Саша вдруг понял, что ему совершенно наплевать.
- Пес с ней, - сказал он, - привези и оставь во дворе.
Грег назвал его лучшим другом. Саша подышал в телефонную трубку и рассмеялся, а Сюзи с Кохом замолчали. Он с серьезным видом дошел до двери, взялся за ручку и сказал:
- Не расстраивайся, Грег - честный человек, починит он машину, - и вышел.
Сюзи саркастически скривилась, едва не назвав его идиотом, что Кох очень хорошо понял.
Она не сказала своему заместителю, что Сашина внутренняя разметанность вызывала в ней презрение, но, одновременно, она различала в нем силу. Такой характер был для нее неразрешимой загадкой, потому что его свобода - в отличие от ее собственной - казалась ей неуправляемой. Эта, такая чужая свобода, временами пугала Сюзи, и все, что она хотела - это преодолеть Сашино глубокое сопротивление; если бы ей удалось это сделать так же быстро, как с остальными сотрудниками, очень возможно, что она не вспомнила бы о неприятном своеобразии его работы.
- Будем за ним присматривать, - сказал Кох. Его белоснежные волосы красиво оттеняли благородное лицо музыканта.
Глава 26
По мере того, как Саша удалялся от кабинета, его мнение о Греге менялось, и когда он толкнул свою дверь, вылилось в готовую идею: надо кончать общие дела! Нехорошо стало на душе, противно стало. Грег с субботы ни словом не обмолвился об акциях, не рассказал толком, что в Городе случилось. "Я с ним только успеваю огорчаться..." - он подумал, что Грег, его лучший друг, предложил акции на эликсир скинуть. Саша расстроенно уставился в свои бумаги. "Покровительствует тебе-е-е, - пропел кто-то развязным, проникновенным голоском, - использует, а сам денежки наварит!" - и пропал. "Черт знает что! - смятенно воскликнул он, - некогда, решу потом!"
Расстроенно глядя на свою статью и не видя ее, он подумал, что нужно хлорофосу купить, котов же лишних хлорофосом морят! Полез в карман, пересчитал монеты. "Купить две коробки, разбегались тут!" - негодовал он. Эти хозяйственные расчеты сбили осадок от противных мыслей о Греге. Надо предпринять что-то простое, самое естественное, и тогда дикости решатся сами собой. Он снова уткнулся в работу, но тут распахнулась приоткрытая дверь, и в кабинет заглянуло сразу несколько практиканток. В бюро они были важной составляющей, поскольку университет не только приплачивал бюро за их обучение секретам социологического мастерства, но практиканты вообще были немеряной бесплатной рабочей силой - во многом засчет них бюро и разбогатело. Сюзи знала, что Саша хорошо себя чувствует среди женщин, и посылала ему практиканток на учебу. Но это было приятно Саше только отчасти, потому что он терпеть не мог возиться с новичками и рассчитывал, что они сами внесут программу в компьютер, обработают материал, а он займется своими моделями. Под это дело он придумал несколько мини-тестов, которые вставлял в какой-нибудь пустячный разговор. Например, он заметил, что если человек может в двух словах выразить смысл Сикстинской мадонны, то, скорее всего, он потратит вдвое меньше времени на обработку материала, задаст вдвое меньше вопросов и ему, Саше, с ним будет вдвое меньше хлопот.
Сейчас он посмотрел на практиканток, которые толклись в дверях, не зная, в ту ли дверь попали, и внезапно решил, что если их всех Сюзи послала к нему, он уйдет из бюро. Из Сюзиного бюро... Объяснение этому он не успел придумать, а решение принял.
Но девушек, видимо, кто-то позвал, они вышли в коридор. Саша остался.
Поработав десять минут, он открыл в компьютере файл с десятком крупнейших державных газет. Все номера переполнены статьями о бессмертии. Медицинской анализ... что такое стволовые клетки? положительные и супер-положительные результаты... Обзоры, дискуссии, анализ. Ему бросилась в глаза статья о волшебном перерождении тех, кто давно потребляет эликсир. Оказывается, они становятся не только моложе, но красивее и сексуальнее - это лучшие люди общества. А в толстых, безобразных идиотов превратились те, кому нет места в Державе - выродки, одним словом. Теперь-то по ним стало видно, кто есть кто! Саша не заметил, как просидел за газетами до самого вечера. Он хотел узнать, будут ли ученые и журналисты сами есть эмбрионов, но нигде прямого ответа не нашел. Как будто никто не решался поднять эту тему... не осмелился. Это было странно, потому что на этические темы статей пруд пруди, так в чем же дело? Ему пришло в голову, что, наверное, они потому молчат, что для себя положительно решили этот вопрос, и оттого в статьях не на этику, а на биологию ссылаются...
Саша посмотрел "The New Times", газету Марка. Все первые пять страниц об эликсире, а в подвале маленькая заметка: принят закон о разрешении абортов до восьми месяцев. И тут позвонил Марк.
- Я твою газету читаю, - быстро сказал Саша вместо приветствия. - Аборты до восьми месяцев? Дети после шести в инкубаторах выживают.
- Без комментариев, - ответил Марк. - Конгресс спустил закон без объяснений и комментариев.
- Клуб лоббировал?
- Э-э... тут начинаются не нашего ума материи... Имена, люди - снимай шляпу. А у меня новость, я ведь из Зюй-Вена душу вытряс.
- Хочешь, приду? - решительно предложил Саша, но у Марка было десять минут.
- Правду скрыл? - вырвалось у Марка. - Ты просил копнуть фирму "Грей", но не сказал, что у тебя огромный пакет ее акций.
Саша растерялся и молчал.
- Я тоже не все тебе сказал, - неожиданно признался Марк. - Мои журналисты в университете бывали по разным делам и заметили, что коллектив лаборатории за год помолодел на десять лет. Стали разнюхивать, но много узнать не могли.
Марк рассказал, что по Городу поползли слухи о бессмертии, и тогда шеф его надоумил проникнуть в лабораторию и узнать, в чем там дело, хотя сам был уверен, что слухи распустила желтая газетенка, что у них за углом. Марк сделал просто: нанял детективов и стал следить за головкой лаборатории. Быстро выяснилось, что у Александры был любовник по кличке Седой, человек совершенно левый, к эликсирному бизнесу не приклеенный, доли у него нет. Он занимается церковным бизнесом, церкви продает...
- Помещения, что ли? Спекулянт землей?
- Нет, после желтой прессы и проституции он начал основывать церкви и секты, поставил продажу христианства на конвейерный поток. Он секты организует, как коммерческие предприятия, и продает их желающим. Со всеми епископами и апостолами...
- А "христианская мораль - доллар штука" - не его изобретение?
- Его изобретение и Клуб. Я про Седого слышал, а вычислил его недавно. А ты про него знал?
- Не встречал со школы.
- А ведь он последний видел твою мать, он много лет был ее любовником.
Сашу язык проглотил. Вспомнил сразу все, что знал о Седом. Но больше всего его поразил тот факт, что было что-то такое, что мать никогда не говорила ему о нем, их связи и делах...
- Где же они встречались?
- В гостиницах. Его любимая - "Белый единорог".
- А если к нему нагрянуть?
- Пробовали. У него нет своего дома. Иногда он живет в роскошных отелях, иногда снимает хибару, является в самых неожиданных местах, и всегда под разными именами. Кличка - Седой, а имени нет. Александра и Седой - твой личный фактор, я всегда готов тебе помочь. - И Марк добавил вежливо и очень осторожно: - Но для тебя, как для держателя трети всех акций, дело осложнилось тем, что Клуб взял под свою опеку выпуск эликсира, а Клуб - это Правительство.
Саша знал, что Марк совладелец самой влиятельной державной газеты, богат, вхож в сливки общества, и его информация имеет огромное значение.
- Их беспокоит ситуация в стране, этот ажиотаж вокруг эликсира. Они хотят, чтобы весь контроль был в общественных, профессиональных руках. Поэтому, Правительство купит патент на эликсир и весь пакет акций, - голос Марка взволнованно дрогнул. - В том числе, и твои, Саша.
- А если я не отдам?
Марк замолчал на том конце провода, и тут Саша осознал, что друг говорит с ним не так, как раньше... И дело не в упоминании высоких сфер. Что-то новое появилось в голосе Марка по отношению к нему... Какое-то особенное чувство, уважение, которое звучит, когда говорят с очень богатым или знаменитым человеком... заискивание? Как подчиненный чуть-чуть торопливо говорит с боссом, боясь, что могут не дослушать. Марк думал, что ответить, а Саша ощутил вокруг себя глубокое, ватное пространство почтительной тишины...
