Галина Шкавронская - Стремнина
Женя в ответ лишь сказал:
— Давай, до завтра! Жду!
Глава 18. ЕЩЁ УСПЕЕМ ВЫСПАТЬСЯ!
Привычно рано поднявшись с постели и умывшись, Марина принялась складывать вещи в дорожную сумку, накрутила волосы на бигуди, слегка подкрасила глаза… «Ну вот, и расстаёмся с моими красавицами. Когда же я их теперь увижу? Что их здесь ждёт?» — Марина умом понимала, что у взрослых детей должна быть своя жизнь. — Но разве это справедливо, что судьба так надолго разлучает нас? Ах, если бы знать обо всём, что случилось, раньше!»
Марина вновь прилегла на кровать под вентилятором, чтобы немного облегчить участь разгорячённого, словно в парной, тела и наблюдала, как по косяку двери ползают муравьи. «Кого тут только в доме нет — и муравьи, и тараканы, и, похоже, даже мыши! А в туалете этих насекомых видимо-невидимо!» Туалет, кстати, не имел привычного унитаза, а представлял собой покрытое эмалью углубление со сливом в цементированном полу. И эти помещения буквально кишели и муравьями, и тараканами. Но на них никто не обращал особого внимания. «Видимо, имеет значение то, что дом стоит на земле и в окнах даже нет стёкол, вот они и вползают сюда беспрепятственно… Я-то уезжаю, а моя девочка остаётся жить в этом чужом, непривычном, часто непонятном для нас мире» — По щекам бедной матери уже в который раз за эти дни струились слёзы.
Марина вспомнила, как вчера мать Саида за ужином затеяла разговор о том, что имя Стелла, выбранное для ребёнка, не годится мусульманской девочке, следует сменить его. И тут же все стали придумывать, как назвать малышку. В результате «прений» родилось имя Зара и то потому, что на нём настояла Яна-Амна, а то предлагались и вовсе неудобоваримые на слух имена. Приняв решение, родственники Саида тут же стали обращаться к ребёнку — Зара. Что было на душе у Марины, можно только представить. «Никто даже ни на секунду не усомнился в правильности их решения, никто не посоветовался со мной! — негодовала она. — Словно Стелла их собственность, а две русских женщины, родная мать и бабушка, первыми назвавшие ребёнка, пустое место! Ладно, по большому счёту, не в имени дело, — пыталась урезонить себя Марина. — Лишь бы никто не обижал здесь моих кровиночек!»
Легонько стукнув в дверь, в комнату вошла Яна с ребёнком на руках. Встретившись взглядом с матерью и заметив её покрасневшие глаза, спросила, в чём дело.
— Да нет, детка, всё нормально. Просто я уезжаю сегодня. А когда я смогу вас увидеть… это покрыто туманом.
— Мамочка, мы со Стеллкой будем к вам приезжать, даже не сомневайся, я здесь без вас с папой долго не выдержу.
— Станет ли Саид отпускать тебя, ведь это недёшево — часто кататься туда-сюда.
— Ага. Только пусть попробует не выпустить, — закивала Яна. — Не переживай и не бери в голову! Будем созваниваться иногда, писать друг другу. Знаешь, можно регулярно отправлять письма друг другу с руководителями туристических групп, той турфирмы, с помощью которой мы сюда летели.
— Почтой я даже не знаю, сколько сюда могут добираться письма. Действительно, это мысль! Приеду домой, схожу в турфирму и узнаю, могут ли они нам помочь в переписке.
— Да конечно смогут! Даже не сомневайся, мамочка! — Яна присела на краешек кровати. Марина протянула руки навстречу Стеллочке и поманила её:
— Иди ко мне, мой котёночек!
Лёжа под вентилятором, посадила внучку к себе на живот и запела: «Идёт коза рогатая за малыми ребятами, забодает, забодает!» — щекотала она ребёнка. Девчушка заливисто смеялась, а Марина едва сдерживала вновь подступающие слёзы…
— Мамулечка, я вот-вот отправлю Саида на работу — и мы будем завтракать. Сейчас спрошу его, сможет ли он тебя довезти в аэропорт. А если нет, такси возьмём. Позавтракаем, а потом часа через два с половиной уже и ехать нужно будет. Всё! Я побежала, если хочешь я с тобой Стеллочку оставлю, пока мужем занимаюсь?
— Конечно, спасибо тебе! Я хоть нагляжусь, надышусь на неё в последний раз!
— Мамочка, чтобы я от тебя больше не слышала про последние разы! Запомни, я буду регулярно приезжать, не сомневайся! — Яна скрылась за дверью.
За завтраком Марина поблагодарила мать Саида за гостеприимство и сказала, что страшится расстаться с дочерью (переводила Яна), потому что она ещё очень молода и ей тяжело будет привыкать в незнакомой стране. На это свекровь без всяких эмоций на лице ответила: — Она — моя дочь!
— Ну, если так, то я уезжаю со спокойным сердцем. Спасибо за достойный приём.
Через пару часов появился Саид, готовый отправиться в аэропорт. Погрузив вещи в багажник, Марина подошла к матери Саида, и женщины, слегка соприкоснувшись щеками, простились. Яна с дочкой и мужем проводила мать. При прощании Марина старалась держаться без слёз и быть весёлой, чтобы не расстраивать Яну. Уезжала она, лелея надежду, что у молодых всё со временем сладится, ведь именно с этой целью она прилетала в Пакистан.
В Алма-Ате её с улыбкой встречал супруг. Они расцеловались и обнялись. Всю дорогу из аэропорта домой Марина рассказывала о семье Саида.
— Знаешь, Жень, я, конечно, уверена, что там ей будет очень непросто, но есть надежда, что Яна справится. Кажется, не так страшен чёрт, как его малюют.
Дома Марине все были несказанно рады. Ральф носился вокруг неё, дурея от восторга, стараясь лизнуть руки, и громко колотил изо всей силы мохнатым хвостом. Марина ласково трепала его по голове:
— Ах ты, псинка моя любимая! Соскучился, да?.. Ну вот и вернулась твоя спутница, теперь снова будем вместе гулять! Вижу, вижу, Ральфуша, как ты рад.
— А где моя ненаглядная Муля? — Марина прошла вглубь квартиры. — Мулюшка, родная, вот я и приехала! Как ты тут без меня? Надеюсь, Женя тебя голодом не морил?
— Что ты, Мариша! Он тут так за мной ухаживал! Даже голову мне мыл!
— Да, он у меня самый лучший, это правда.
— Как съездила, детка? Как там Яночка и Стеллочка? Значит, всё-таки, ты соединила семью… Пусть бы уж всё хорошо у них было.
Из кухни выглянул Женя.
— Так. Дамы! Кушать подано! Идите жрать, пожалуйста! — улыбаясь, произнёс он знаменитую фразу.
— Муленька, берись за меня, пойдём ручки вымоем и посмотрим, чем там нас собрался кормить наш шеф-повар.
На столе дымился плов, Женя открывал бутылку черносмородинового десертного вина.
— О, вот что значит домой приехала! Как хорошо, братцы, дома! Вы даже себе не представляете, какая это невероятная ценность — родной город, родное гнездо! Всё по-настоящему познаётся только в сравнении! Только сейчас я по-настоящему осознаю значение фразы: «Где родился кулик, там и пригодился»! Нет, они там все, с кем я познакомилась за эти дни, нормальные хорошие люди… Но они другие, понимаете? И с этим ничего не поделаешь…
Женя налил в рюмки вина:
— Этого и следовало ожидать. Странно, что ты, Марина, не хотела осознавать это с самого начала!.. Ну, с прибытием!
— Да что моё прибытие? Давайте лучше выпьем за девочек наших, Яночку и Стеллочку! Пожелаем им счастья! И за Саида! Пусть он будет хорошим мужем и отцом! Как бы мне хотелось никогда не пожалеть о содеянном!
Поужинав, Марина принялась мыть посуду, а Женя пошёл выгулять собаку. Он привычно направился к собачьей площадке, думая о своём, вспоминая радостное лицо жены, когда она его увидела в аэропорту. И вдруг осознал, что сегодня он не трепетал так, как бывало в прежние времена при встречах с Мариной после долгих и не очень долгих разлук… Перед его глазами, заслонив Марину, встала Катя — и словно горячий шар прокатился по его телу. Он вновь переживал счастливые мгновения, видел её сияющие глаза, видел её тело, словно созданное для страсти — под струйками воды в душе. Он опять испытывал казавшееся уже неповторимым, несбыточным ощущение новизны. И тут саднящая болью, давящая на виски грусть овладела им. «Ну вот, ещё не хватало мне влюбиться всерьёз! Странно, я ведь раньше умел справляться с эмоциями! Что мне сейчас мешает забыть о ней? Э-эх, наверное, раньше, в молодости, я знал, что «любовей» и страстей земных у меня ещё будет навалом!.. Не ценил эти мгновения. А сейчас точно знаю, что спектакль по большей части сыгран, и готов смириться с этим. И вдруг… вдруг… под самый занавес случилось такое!.. Это как молния… ты готов умереть от её удара, лишь бы испытать, может быть, в последний раз потрясающий восторг, сладостный стресс, сильнейший оргазм! А дальше… дальше хоть трава не расти!..» Евгений вытер пот со лба.
Приблизившись к площадке, Ральф потянул поводок с утроенной силой. «Уже поздно. Кого он там учуял?» — только успел подумать он, как из темноты выскочила Ладка, а вслед за ней показалась фигура Кати. Евгений Иванович спустил Ральфа с поводка и остановился, вглядываясь в ту, о ком только что грезил.
— Катя? Почему так поздно сегодня гуляешь? Темно уже!
— Женя, наконец я тебя дождалась, мы уже было домой собрались с Ладой. Ты почему так опоздал?
