Кэти Келли - Строго между нами
— Чай с булочками и земляничным джемом, — сделала заказ Адель.
— Два чая, — уточнила Роуз и улыбнулась официанту, словно хотела восполнить ту черствость, с которой говорила Адель.
Адель согласно махнула рукой и расслабленно откинулась на спинку кресла. На столе перед ней лежали две газеты — здесь всегда раскладывали по столикам местные газеты, — но Адель к ним даже не притронулась. Еще со времен своей молодости она усвоила правило никогда не читать газет на людях. Дело в том, что в те годы у дам это было своеобразным сигналом, что окружающее их не интересует. Но Адель усвоила от матери и другое правило: нужно все знать и всем интерес соваться. Официант принес серебряный заварочный чайник, фарфоровые чашки и серебряный двухъярусный поднос с булочками. Адель неторопливо налила чаю — в ее душе был мир и покой.
— Все очень мило, — сказала Роуз, стараясь улыбаться. Если бы она одна искала подарок для Хью, то бегала бы по магазинам до последнего, а из еды ограничилась бы одним латте в буфете «Мелани». Да и то если бы выдалась минутка. Но она потягивала чай, стараясь не думать о тех делах, которые могла бы переделать сейчас. В отдалении звякнула о стол чашка, напоминая Роуз совсем о других временах.
В зале ресторана витал какой-то особый, странно знакомый запах. «Словно смешали духи и полироль», — подумала Роуз, прикрывая глаза и представляя себя сорок лет назад. Она вспоминала тот самый день, когда повстречала Хью.
Когда Роуз с Хью приехали сюда, она почувствовала, как что-то сжимается у нее в животе. Хью представил ее своим родственникам и, разумеется, постарался приукрасить ее достоинства. Тогда он не мог и вообразить, насколько боялась Роуз, что его родители сочтут ее не парой их единственному сыну. Может быть, для Хью, который был влюблен в нее, тогда еще красивую и страстную, было не важно, из какой она семьи. Но для его родителей, а его отец был известным в Кинварре адвокатом, это был далеко не последний вопрос.
— Папа интересуется, что за девочка вертится вокруг его сына, — сказал Хью.
Не сдержавшись, Роуз рассмеялась.
— А мама не может дождаться, когда познакомится с тобой, — продолжал он. — Волнуется, не знает, что надеть на встречу.
Роуз была приятно поражена. Она не могла и предположить, что миссис Миллер будет так переживать. Роуз успокаивало лишь то, что не она одна волнуется так сильно. Значит, нервы у нее не хуже, чем у других.
В молчании Хью и Роуз шли к дому Миллеров. Роуз нервничала, за что ненавидела себя в этот момент. Ведь она была не хуже тех, с кем должна была знакомиться. Она, так же как и Хью, могла гордиться своей семьей. «Так почему же я так нервничаю, почему беспокоюсь?» — думала она.
Казалось, что родители Хью были ей рады. Они встретились в просторной гостиной, которая оказалась в четыре раза больше уютной кухни в доме ее родителей в Каслтауне. Однако Роуз удивления не показала. Хью был точной копией своего отца Эдварда: те же светлые волосы и скрытое очарование. Мать Хью, Айрис, оказалась пухлой женщиной с добрым лицом и опрятными седыми волосами. Она была в цветастом шелковом платье, а в ушах блестели жемчужные сережки. Мать Хью была по-доброму настроена к Роуз и хотела знать о ней буквально все. Ей импонировало то, что подруга ее сына живет и работает в Дублине.
— Наверное, твои родители беспокоятся о том, что ты живешь так далеко от дома? — поинтересовалась миссис Миллер. — Как мы волновались, когда Хью уехал учиться в колледж! С молодыми вечно что-нибудь происходит, но наш Хью никогда не доставлял нам беспокойства.
— Айрис, ты забыла о случае со складным зонтиком в автобусе… — с усмешкой произнес Эдвард. — Я не буду рассказывать, Хью. — Повернувшись к Айрис, он сказал: — И ты не рассказывай, а то он не простит нам, что мы высмеяли его перед Роуз.
Все рассмеялись, и Роуз позволила себе расслабиться. Все складывалось более чем удачно. «Ведь они могли обращаться со мной и по-другому, — напомнила себе Роуз. — Хорошо, что они самые обычные люди».
Остальная часть вечера прошла как в сказке. Все отправились на ужин в ресторан гостиницы «Центральная». Роуз действительно чувствовала себя как дома, словно у нее с детства были праздничные семейные ужины в таких ресторанах. Конечно, она бывала в ресторанах и прежде, но одно дело — какой-нибудь ресторанчик на улице О’Коннелл, где ножи из нержавейки и бумажные салфетки, и совсем другое дело — известный ресторан, где все подают на серебряных блюдах, а салфетки льняные. Роуз далеко не сразу решилась использовать их.
Адель с завистью поглядывала через стол, отмечая для себя, какое живое лицо у этой Роуз, какое остроумие светится в этих темных глазах. Многие в тот вечер смотрели на Роуз, восхищаясь ее высокой и стройной фигурой, любуясь ее блестящими темными волосами. Роуз и сама знала, что красива. Она прежде уже ловила на себе завистливые и ревнивые взгляды — как раз такие, каким смотрела на нее Адель. «Какой смысл сравнивать себя с другими, такими как она», — подумала Роуз. Адель действительно была высокой. Но ее нельзя было назвать стройной. Она была скорее худой, и в ней не было того очарования, которое так украшало ее брата. Со своим слегка вытянутым лицом Адель была мало похожа на всех остальных членов семьи Миллер. Все же остальные Миллеры были просто очаровательными. Холодный и надменный взгляд Адель больше подходил какой-нибудь царственной особе. Зная, как ревностно посматривает на нее Адель, Роуз изобразила на лице непроницаемую улыбку и решила, что эта женщина не испортит ей вечер.
Тогда, после вечера с родственниками Хью, она сидела у окна гостевой спальни в своей старой пижаме и, обхватив руками колени, думала о том, как сильно влюблена в Хью.
Какая-то сила влекла ее к нему. Ни различие в происхождении, ни что другое не могло разделить их. Роуз была умна, энергична и внутренним чутьем знала, как жить в этом новом для нее мире, столь далеком от ее привычного мира, где все давалось только трудом.
Но несмотря на все ее страхи, ей удалось сойтись с Хью и подружиться со всеми членами его семьи. И только Адель смотрела на нее с неприязнью. Роуз понимала, что переносит Адель только благодаря любви Хью и тому, что он рядом.
— Все в порядке, леди? — спросил подошедший официант, вырывая Роуз из пучины воспоминаний, из тех времен, когда ей было девятнадцать.
— Да, — ответила Роуз. — Все хорошо.
— Мы могли бы заказать еще чаю, — сказала Адель, вопросительно глядя на Роуз.
«Ах, бедная Адель, — в порыве жалости подумала Роуз. — Она думает, что у нее замечательная жизнь, верит, что однажды случится чудо. Но чудес не бывает, и что-то не видно очереди из женихов к этой самодовольной мисс Миллер. Когда-то имелся только Колин, молодой человек, которого Адель отвергла от избытка гордости. Теперь же она одинока и разочарованна».
Еще тогда, много лет назад, Роуз зловредно думала, что ее недоброжелательная золовка окажется единственным одиноким членом семьи Миллер. Ах, если бы она, Роуз, могла знать тогда, что Адель вовсе не так опасна, как ей казалась. Она была просто несчастной женщиной, о которой Хью хлопотал совершенно напрасно. Если не делаешь судьбу сам, то никто не поможет.
Глава 8
Кенни листал книгу по йоге, сидя по-турецки на кушетке Холли. В феврале в Ирландии холодно, и в воскресенье редко кто выбирается из дому. Холли предложила Кенни и Джоан почитать книгу, которую ей на Рождество подарила Стелла. Точнее, Холли выпросила «что-нибудь для начинающих» в подарок, зная, что сестра обрела знаменитое спокойствие именно благодаря йоге. Стелла вначале сказала, что начинающим лучше всего записаться на какие-нибудь курсы, но потом, подумав, все же подобрала подходящую книгу. Холли, а затем и Джоан попытались заниматься вместе, но потом решили, что без инструктора им не обойтись, причем терпения у такого инструктора должно быть достаточно. Инструктора нашли быстро.
— Поднимите правую ногу, вдохните и уложите ее на бедро… — Кенни быстро перевернул страницу. — Не опускайте голову, — спохватился он. — Тело должно быть прямым. — Теперь наклонитесь вперед, — продолжил он чтение.
В обтягивающих лосинах и водолазках, Холли и Джоан попытались наклониться вперед.
— Поверните плечи, — машинально продолжал Кенни.
— Повернуть?! — воскликнула Джоан, чувствуя, что согнуться еще больше не может. — А это нам не повредит?
— Сгибайся сильнее, — приказал Кенни. — Ты должна левой рукой коснуться пола.
— А я думала, рука должна идти над головой, — сказала Джоан, меняя руки.
— А можно уже дышать? — спросила Холли.
— Вы точно дуры, — раздраженно сказал Кенни. — Я же только что прочитал вам, что дыхание является самой важной частью йоги.
— Покажи, — возмутилась Джоан и выхватила у Кенни книгу. — Смотри, — с негодованием сказала она. — Здесь говорится, что если вы начинающий, то пола можете не касаться. Или можете коснуться поставленного на пол блока.
