Наталия Осс - Антиглянец
– У тебя когда месячные?
Он обалдел, что ли? С другой стороны, притормозила я, он же массажист.
– Через две недели примерно.
– Значит, можно спокойно начинать.
– А целлюлит можешь убрать?
Гена посмотрел на мою грудь.
– Поглядим, попробуем. Ты одна живешь? Квартиру снимаешь?
– Ну да.
– И я. Сейчас хозяева сгоняют. У тебя никто знакомый не сдает?
– Вроде нет.
– Вы там по салонам в журнале ходите, может, где требуется массажист, не знаешь?
– Ты давно в Москве? – спросила я, как только появилась возможность вставить слово.
– Не-а, полгода.
Надо же, а уже по-московскому бойкий.
– У меня тут брат двоюродный на стройке, он меня к себе позвал. Тяжелый у вас город, люди агрессивные, одинокие. Даже познакомиться с девушкой проблема, только в Интернете общаюсь, на сайте.
– На сайте? На каком?
Я впервые видела человека, который верит в знакомства по Сети.
– Хочешь постучаться? Заходи на missingheart.ru, кликуха Хороший Чел. Шифруюсь.
Когда я засобиралась домой, Гена увязался за мной – проводить до машины.
– У нас в Нальчике классно. Дом в лесу, у мамы хозяйство, куры. Тепло там, и люди теплые. Приезжаю – по хозяйству отдыхаю. Крышу чиню, колодец чищу. Хочу дом построить новый. Надо же думать о будущем. Семью хочу, детей…
– Невеста у тебя там есть?
– У меня вообще девушки нет, – сказал Гена и смутился.
И вдруг схватил меня за руку, вывернул ладонью вверх и поцеловал. Ты смотри-ка, скромник!
– Может, довезешь меня? Мне на Домодедовскую.
– А мне в другой конец Москвы.
– Тебе в напряг, да?
– Дело не в этом. Вообще-то мужчины обычно домой довозят. А наоборот мне еще не предлагали.
– Вот все вы, москвички, такие!
Я проигнорировала последнее замечание. Не понимаю, зачем нужен мужчина, который просит женщину о помощи. Канторович никогда ни о чем не просил. Ну и где он, с другой-то стороны? – сказал внутренний голос, ответственный за мазохизм в моей отдельно взятой голове.
– Была бы у меня машина, я бы тебя возил. Просто по дружбе, без всяких обязательств. Человек после работы, целый день на ногах…
– Прости, но я тоже после работы. Пока!
Может, я зря так? Может, он простой добрый парень. Ага, из тех, которые тебе никогда не нравились, – услышала я тот же голос. Ну невоспитанный, это да, – согласилась я с голосом. Зато Канторович воспитанный, – свирепствовал мой личный мазохист, не упуская возможности поглумиться по любому поводу. Да заткнись ты, дело не в этом! – убрала я его.
Дело в том, что история с Канторовичем меня научила: искать надо среди своих, обычных. А любовь с олигархом и хеппи-эндом – для мультфильмов.
– Мужа надо привозить из провинции, – проповедовала Светка. – Вот у нас в компании лучшие мужички – те, кто приехал из глубины сибирских руд, – говорила она, обнимая своего Ваню, прибывшего из Владивостока и имевшего в Москве помимо Светки еще одну любовницу. – А эти твои олигархи – дохлый номер. Потому что из всех органов у них только руки загребущие работают. А член отдыхает в штанах от… Какую ты марку называла, ну, костюмы самые дорогие…
– Хьюго Босс? Бриони?
– Точно, Бриони. Спит их член в костюме от Бриони.
В понедельник утром в редакцию пришел фотограф Стас Гордиев, принес модную съемку для обложки. Аня настаивала, чтобы обложки снимали только у него. У Гордиева была сверхъестественная способность лакировать натуру. Я видела этих девушек до – модели по жизни, шлюхи по призванию. Но на фотографиях, прошедших через гордиевский объектив, эти лица, дорисованные его женой и стилистом Анжеликой, проявлялись иначе – характер, поза, взгляд. Взгляд, который выдавливал из их пустых глаз фотограф – вот что делало их моделями и превращало портрет заурядной девицы в обложку.
На этот раз получилось не очень. Губы были чересчур – пухлый ротик профессионалки.
– Да, с губами жопа, – сказала Артюхова.
– Такая модель, – оправдывался Гордиев.
– Не я выбирала. Ты же знаешь, – заметила Наташа.
Модель для обложки выбирали Аня с Мариной. Даже Ирка не могла ничего сделать. Это был всегда кастинг бюджетов – мужниных, спонсорских, папиных.
– Надоело мне для вас снимать! Или гонорар придется поднимать, девки-то платные!
– Ничего про это не знаю. Ты с начальством про это говори, – Артюхова придерживалась нейтралитета, как швейцарские Альпы. – А девка – дура, губы накачала за неделю до съемки. Хотела быть красивой, представляешь?
– Она мне скандал в студии устроила. Через час уже устала она! Модель, твою мать!
Девушки с бюджетом были нашим кошмаром. Они чувствовали себя заказчицами и вели себя соответственно. Лейла, которую снимал Гордиев, была любовницей владельца водочной компании, а эта съемка – подарком к ее дню рождения. Артюхова говорила, что девица беременна алкогольным наследником и нажимать на нее опасно. Угроза выкидыша.
Я как-то спросила у Ирки:
– Тебе не стыдно, что обложка продается?
– Уже нет. Понимаешь, это бюджет. Реально большие деньги. Мы же коммерческий журнал. Чтобы снять нормальную обложку, штук пять надо. Лучше пятнадцать. А у меня на все модные съемки не больше десятки в месяц. Так что девки эти – мое спасение.
– А в других журналах то же самое?
– Даже не говори мне про это! В каких других? Там международного уровня работы. Штучные. И снято не в П…додвиженске, а в Нью-Йорке. Девушки с обложки «Вога» прямо в историю моды шагают.
Зато русские олигархи напрямую шли к Затуловской или Волковой, если надо «девочку на обложку поставить». Я надеялась, что мне удастся поправить ситуацию. Убедить Аню и Марину хотя бы жестче подходить к выбору натуры. Лейла, несмотря на чудеса фотошопа, все равно останется дворняжкой. А это ведь обложка моего первого номера! Краснеть не хотелось.
Аня уже бежала навстречу Гордиеву.
– Ой, кто к нам пришел! Опять чудо сотворил? – Они обнялись. – Сейчас посмотрю! Ты пока к Марине зайди, там деньги для тебя лежат.
Гордиев ушел. Аня тут же приступила к делу:
– Так, губы ей уменьшить сможем?
– Попробуем, – сказала Наташа.
– И макияж надо дорисовывать. Мне не нравится, что тени слишком ярко. Ей не идет. Сделайте вместо желтых розовые. – Аня хотела быть художником.
Артюхова делала пометки.
– А что, если бусы ей сделать? Цепочку убрать и жемчуг добавить. Тонкую ниточку, как у Жаклин Кеннеди. – Аня хотела быть большим художником.
– Это сложно будет, Анна Андреевна!
От ужаса у Артюховой округлились глаза. Возможности фотошопа были велики, но не беспредельны.
Из-за любви Волковой к рисованию бедняга Наташа просиживала ночами за компьютером, перекраивая картинку по ее заказу.
– Я считаю, отличная обложка. Какие губы сочные! – Затуловская стояла у нас за спиной. – Ничего не надо доделывать.
– Ты серьезно, Марин? – Аня обернулась. – Такие губы обычно мужикам в бане нравятся, а нас девушки двадцатилетние читают.
Знакомая картинка с баней стала проявляться в моей голове, но я стерла ее усилием воли. Не дождешься!
– Так что мне делать? На отрисовку отправлять? – спросила Наташа страдальчески, уже предчувствуя битву.
– Отправлять, конечно! – отрезала Аня. – Ты с Гордиевым говорила, Марин?
– Он деньги в бухгалтерии получает. Аня, имей в виду, в прошлом номере у нас перерасход на две тысячи – из-за этих рисований ваших бесконечных. Говорю, ставьте так! Хуже не будет.
– Марин, не спорь!
– А я не спорю. Просто не подпишу счета.
– Марина Павловна, у нее там слишком много силикона. Наташа чуть-чуть уберет. Маленькая безболезненная операция, – сказала я.
– А, это наш новый главный редактор! Здравствуйте, Алена, я вас не заметила. Вы теперь и дизайном занимаетесь вместе с Аней? С текстами уже разобрались? – произнесла Затуловская.
Черт, зачем я вмешалась! С тех пор как меня назначили, Затуловская была со мной резка. Она так выясняла отношения – не со мной, а с Волковой. Марина пребывала в ярости по поводу решения, принятого единолично Аней. Пару дней после того памятного визита в Luxury Trend они даже не разговаривали. История с Самсоновой нарушила равновесие, в котором акционеры балансировали уже много лет. Марина занималась деньгами, Аня паслась на творческой делянке. У Волковой была репутация взбалмошной жены богатого мужа, который когда-то дал деньги на журнал, Затуловская являла собой пример self-made woman, которая выгрызала успех долго и методично.
Контракт с Luxury Trend, который не давался Марине столько лет, стал первой большой коммерческой победой Ани.
Мне доложили, как Марина, успокаивая Островскую, говорила, что Алена – это ошибка. И что меня нельзя было назначать, поскольку я неглянцевая.
Я не хотела подачек. Если назначили, значит, буду соответствовать!
– Алена, поговорите с Гордиевым. Пусть он вас на письмо редактора снимет, – предложила Волкова.
