Владимир Гурвич - Гарем
— Да нет, все Наденька нормально. Текучка задолбила.
— Сама не знаю, что с ней делать. Столько время на нее уходит, а его ужасно жалко. Смотри, а вот и парк!
Они перешли дорогу и вошли в парк. Сразу было заметно, что он не маленький, тропинка, по которой они шагали, уводила куда-то далеко. К тому же тут были пруды и протоки, берега которых соединяли изящные мостики.
Смуров даже остановился от изумления, ничего подобного он не ожидал увидеть.
— Вот это красота! — воскликнул он.
— А ты и не знал. Эх, ты, чудо!
— Действительно чудо, — согласился он. — Пойдем, осмотрим парк. Время у нас еще есть.
Они не ошиблись, парк был большим и красивым. И почему-то малолюдным, хотя было еще не слишком поздно. Смуров и Надя гуляли по нему почти одни.
— Буду теперь ходить сюда часто, — одновременно себе и Наде пообещал Смуров. — Здесь дышится гораздо лучше. — Он обнял ее и поцеловал. — И даже целуется тут лучше.
— Будем целоваться отныне только здесь? — смеясь, спросила она.
— Не только, но и здесь тоже. А вообще надо расширять ареал мест для поцелуев. Мы слишком однообразны в географическом плане.
Надежда внимательно посмотрела на своего спутника.
— Ловлю на слове. И что ты предлагаешь для этого?
Смуров задумался.
— А почему бы нам куда-нибудь не съездить на выходные.
— И куда?
— Например, в Талин. — Смуров назвал первое же пришедшее ему на ум географическое название. — Я там ни разу не был. А ты?
— Очень давно.
— Тем более, есть повод. Я познакомлюсь с городом, а ты обновишь свои впечатления.
— И когда предлагаешь поехать?
Почему-то Смуров вспомнил о предстоящей встрече с Трефиловым, и у него сразу же полетело вниз настроение.
— Давай решим этот вопрос в ближайшие дни.
— Хорошо, — согласилась Шестакова. — Что-то я немного замерзла.
— Тогда возвращаемся. Хотя до двух часов мы не дотянули, но погуляли неплохо.
Они приготовили ужин, точнее, готовила его в основном Надежда, Смуров лишь выполнял подсобную работу. Они сели за стол.
— До чего все аппетитно! — не удержался от восклицания Смуров. — Останешься ночевать?
— Если останусь, то что?
— Тогда можем выпить вина.
— Наливай вино.
Смуров принес бутылку вина.
— Ты как-то сказала, что любишь амаретто, я недавно купил бутылочку.
— Ты очень внимательный. — Она встала и поцеловала его.
Смуров разлил вино по бокалам.
— Предлагаю выпить за нас. За то, что мы встретились, за то, что между нами заискрила симпатия, за то, что нам хорошо, когда мы вдвоем. Мне кажется, что в нашем мире этого уже немало.
— Согласна на все сто, — поддержала его Надежда. — Могу тебе признаться: я давно уже потеряла надежду найти человека, с которым мне было бы приятно проводить время. Знаешь, не так давно один мой клиент, очень богатый человек предложил стать его любовницей. Я отказалась. И даже не потому, что он мне не нравился, скорее, даже наоборот, он был умным, приятным, культурным мужчиной. К тому же обещал мне все, что я пожелаю. Но я не согласилась.
— Почему? — спросил заинтригованный Смуров.
— Потому что он считал, что раз он мне платит деньги за работу, то я от него завишу. И уж никак не могу ему отказать. Это меня возмутило. К тому же у меня есть четкое правильно — никуда не смешивать личные отношения с рабочими. Если бы мы встретились с ним просто так, то вполне возможно мы бы и сблизились, как мужчина и женщина. Но после его тех слов, это для меня стало невозможным при любых обстоятельствах.
— Но Надя, ведь и у нас поначалу были именно деловые отношения.
— Я размышляла над этим вопросом и пришла к выводу, что у нас все иначе, и я могу себе позволить такие отношения. Я не работаю на тебя, наоборот, это я должна была тебе платить за твои услуги юриста. Хотя, признаюсь, пока мы не аннулировали договор, я испытывала определенное смущение. Но уж так получилось. — Надежда улыбнулась. — Нельзя уж слишком скрупулезно следовать собственным принципам, в любом вопросе должна быть некоторая свобода.
— Тогда давай, наконец, выпьем за нас.
Они выпили.
— Какое прекрасное вино, — оценила Надежда. — Его надо смаковать, пить по капельке.
— Так и надо делать, — согласился Смуров. — Я думаю, жизнь вообще надо смаковать по капельке, как это вино, а не пить большими глотками. Тогда не ощущаешь по-настоящему вкуса. Все быстро пролетает мимо.
Шестакова внимательно взглянула на него.
— Ответь, только честно, Дима, у тебя все в порядке?
— Почему ты думаешь, что у меня что-то произошло?
— Так порой мне кажется. Я тебя видела разным. А сегодня в тебе есть что-то такое…
— Что?
— Не знаю. Какое-то смещение.
— Просто задумался над тем, как дальше жить?
— Такие мысли случайно не приходят. Для них всегда есть причины.
— Ну, возраст не юношеский, — ответил Смуров, не очень довольный ее проницательностью. — Невольно думаешь, что дальше?
— Мне казалось, что такие мысли у тебя не возникают.
— Почему? — удивился Смуров.
— Ты очень погружен в текущие дела. Тебе некогда думать о будущем.
— Так не бывает.
— Бывает, — не согласилась Надежда.
Смуров мысленно отметил, что, пожалуй, тут она права, не случись эта история с Трефиловым, он бы с превеликим удовольствием ни о каком будущем не размышлял. Удивительно, но оно ему сейчас не интересно, ему интересно только настоящее.
— Может, ты и права, — неохотно признал он. — Но что-то вдруг прорвало.
— Не желаешь говорить сейчас, скажешь потом. Наелся?
— Еще как! Все было невероятно вкусно. Для деловой женщины ты очень хорошо готовишь.
— Ты забыл, у меня было два мужа и двое детей. Я просто не могла не научиться готовить.
Они всегда страстно и долго занимались сексом, но в этот раз превзошли собственные рекорды. Они растворились друг в друге, забыл о существовании остального мира. Неужели так может быть в жизни хорошо, думал Смуров, покрывая тело Нади бесчисленными поцелуями.
38
Смуров ехал к Трефилову почти с таким же настроением, как идет заключенный на казнь. Обычно он ненавидел пробки, но сейчас, попав в очередной затор, радовался, что эта встреча пусть не намного, но откладывается. И все же по старой своей привычки он прибыл вовремя. Его встретил знакомый помощник олигарха, как обычно он был сдержанно вежлив. Но Смурову показалось, что на этот раз он проявил все же большую сдержанность. И это Смуров посчитал плохим знаком.
Обычно Трефилов встречал его у порога, широко, но как считал Смуров, не искреннее улыбался, долго тряс руку. На этот раз сценарий был изменен, Трефилов не то, что не пошел навстречу гостю, но даже не привстал из-за стола при виде его. Лишь ответил на приветствие, да одарил вошедшего далеко не самым дружественным взглядом.
Смуров понял: предстоит тяжелый разговор с неясным исходом. Следует быть готовым к любому варианту. Ему было немало известно об этом человеке; после того, как стал вести его дело, внимательно изучал всю информацию о нем. И теперь точно знал, что Трефилов жестокий, безжалостный человек, хотя любит одевать на себя тогу добродушного, веселого и свойского парня.
— Садитесь, Дмитрий Борисович. — Трефилов встал изо стола, подошел к Смурову, нависая над ним всей глыбой своего тела. — Как себя чувствуете, дружище?
— Спасибо, хорошо.
— А я вот что-то не очень хорошо. И знаете, кто в этом виноват?
Смуров предчувствовал, что последует дальше, и молчал.
— Вы виноваты в этом.
— Я? — Смуров слышал, как неискренне звучит его голос.
— Я вам полностью доверял. А как вы воспользовались моим доверием?
— Я стараюсь…
— Брось, вешать мне на уши лапшу, — грубо прервал Смурова Трефилов. — Я не прощаю никому, кто водит меня за нос. Тебе это понятно, господин адвокатик?
— Как вы со мной разговариваете, Александр Викторович, — попытался возмутиться Смуров.
— Так тебе не нравится, как я с тобой разговариваю? — деланно удивился Трефилов. — А что тебе не нравится еще? Говори все сразу, терпеть не могу, когда тянут кошку за хвост.
— Мне не нравится ваш тон.
— А мне не нравится, как ты ведешь мое дело. Я обратился в вашу вонючую контору, потому что мне рекомендовали ее, как вполне пристойную. Не ты ли мне обещал, что все будет у нас хорошо.
— Дело еще не завершено. И я не понимаю, в чем ваши претензии.
— Не понимаешь? Сейчас объясню. А ну скажи, какой черт понес тебя в Саянск?
— Я хотел лучше ознакомиться с делом.
— Чтобы лучше ознакомиться с делом, тебе было достаточно внимательно проштудировать все те бумаги, что я тебе тут торжественно вручил. Вместо этого ты зачем-то поперлся, куда тебя никто не просил ехать.
