Бернар Клавель - Сердца живых
Его гнев передался остальным, и все принялись кричать. Время от времени солдаты выходили из помещения и смотрели, что делается на дорогах. Возле казармы Друо все было спокойно.
— Я вот думаю об этом простофиле лейтенанте и его почетном бое, — усмехнулся сержант. — Если они собираются драться, это надо делать не в казарме. Им следовало занять удобную позицию А теперь они уже накрылись, как и все другие. И дождутся, что их сцапают, как других. А если они все же вздумают сопротивляться, то попадут в такой переплет! Достаточно будет фрицам установить артиллерийскую батарею здесь, на холме, и казарму разнесут, как на учении.
От ярости голос сержанта пресекся. Смотревший на него Каранто отвел Жюльена в сторонку и сказал:
— Просто больно на него глядеть. Если б можно было прихватить его с собой…
— Никуда он не уйдет. Верпийа славный малый, но будет подчиняться приказу. Кроме того, он командир поста и не бросит своих людей.
Каранто ничего не ответил.
Вечером снова пришла Сильвия. Оказывается, она нарочно ходила к казарме, чтобы увидеть, что там происходит. Но ничего особенного не заметила.
— Они благоразумно ожидают прихода немцев и даже не думают о сопротивлении, — сказала она. — Так считают все в городе. — Девушка вдруг заплакала и торопливо проговорила: — Уезжай. Уезжай, мой любимый. Не хочу, чтобы ты оказался в плену. Теперь я сама прошу тебя уехать.
Жюльен дошел с ней до поворота дороги; там он прислонился спиной к каменной ограде и провожал взглядом Сильвию до тех пор, пока она не исчезла в ночи.
41
Два дня спустя начальник поста наблюдения получил приказ подготовить оружие и сдать его по первому требованию отрядам так называемой подвижной республиканской охраны. Распоряжение это было получено вечером, когда солдаты уже собирались ложиться спать. Верпийа прочел его вслух, все принялись обсуждать приказ, а Каранто незаметно выскользнул из комнаты. Уходя, он выразительно посмотрел на Жюльена, и тот понял, что наступило время принимать решение. Солдаты еще поспорили, потом ушли к себе наверх. Ритер дежурил до полуночи, и Жюльен обрадовался этому. Он подсел к приятелю, немного подождал, а затем проговорил:
— Хочу попросить тебя еще об одной услуге.
— Давай, давай. Ведь я тебе друг.
Жюльен рассказал парижанину о своих планах.
— Я все же думал, что ты разумнее, — только и сказал тот.
— Но понимаешь…
Ритер поднял руку.
— Стоп! — воскликнул он. — Не трать попусту слов. Сохрани свой запал, а мне скажи просто, чего ты хочешь.
— Прежде всего, когда мы возьмем свои винтовки и смоемся, ты притворишься, будто ничего не заметил.
Ритер расхохотался:
— Вот оно как, значит, вы прихватите и мушкеты? Должно быть, вы заказали для них патроны в Сент-Этьенской мануфактуре?
Жюльен только пожал плечами.
— Ты прав, не трудись что-либо объяснять, мне все это ни к чему, — продолжал Ритер. — Можете унести отсюда хоть все оружие: я скажу, что выходил на площадку, а когда вернулся, то даже не обратил внимания, что в пирамиде не хватает двух винтовок.
Ритер напустил на себя дурашливый вид, и Жюльен ясно представил себе, как ловко парижанин сыграет наутро роль человека, которого обвели вокруг пальца.
— А где ваши пожитки? — спросил Ритер.
— Мы еще вчера незаметно для остальных вынесли ранцы и спрятали их в саду под кустами самшита.
— Берешь с собой штатскую одежду?
— Нет, мы ведь не удираем, а хотим сражаться, — сказал Жюльен. — Мы должны встретиться с другими парнями.
— Понятно.
Ритер умолк. Лицо его выражало иронию и вместе с тем сочувствие. Жюльен отвернулся. Вокруг было тихо. Они прислушались. Донесся звук шагов. Это возвращался Каранто.
— Он быстро управился, — пробормотал Жюльен.
Каранто тяжело дышал. По лицу его струился пот.
— Можешь говорить, — сказал Жюльен.
— Они будут ждать нас там, где начинается дорога в Фурш. У нас есть полчаса на сборы.
Присев к столу, Жюльен написал записку Сильвии. Он не выбирал слов. Она ведь поймет, что он уезжает внезапно. Он только объяснил, что дольше ждать нельзя. Закончив, он почувствовал нетерпение. Обвел глазами комнату для дежурств, кровати, обеденный стол, столик с телефоном, за которым сидел Ритер, окутанный клубами дыма, поднимавшимися из трубки. Жюльен заклеил конверт и встал.
— Держи. Завтра в половине второго пойдешь в город. Встретишься с нею возле моста Бье. Я не могу послать письмо по почте из-за ее стариков…
— Понимаю. А своим родителям ты черкнул хоть несколько слов?
— Письмо уже два дня лежит у меня в чемодане под кроватью. Там же найдешь и мои книги. Если я иногда…
Жюльен осекся. Видя, что он колеблется, Ритер улыбнулся и сказал:
— Не болтай чепухи. Можно подумать, что ты и в самом деле на войну собрался. Не беспокойся, все твои книги я сохраню в целости. А главное — сохраню твой костюм, думаю, он тебе скоро понадобится. И вообще можешь на меня полностью рассчитывать.
Ритер больше не смеялся. Ни в его голосе, ни во взгляде не осталось и следа иронии, и Жюльен почувствовал, что парижанин и вправду ему друг.
42
Они больше получаса ждали машину. И от волнения не находили себе места. Ночь стояла очень темная, сильный ветер гнал облака. Было не особенно холодно, но Каранто, вспотевший от беготни, несколько раз чихнул. Он изо всех сил старался не производить шума, но Жюльену казалось, что их слышат во всем квартале.
— Скажи, твой приятель человек серьезный?
— Конечно, — ответил Каранто. — Но ему надо было еще зайти за другим. И тот мог его задержать.
— А если Верпийа сойдет вниз и обнаружит наше отсутствие?
— Ну и что?
— Как ты думаешь, что он станет делать?
— Не знаю. Он славный малый, но служака.
— Ты считаешь, он здорово разозлится?
Каранто промолчал. Глаза Жюльена уже привыкли к темноте, и он смутно различал товарища. Он догадывался, что тот так же возбужден, как и он сам, так же сгорает от нетерпения.
— Я все думаю, через сколько времени он объявит нас дезертирами, — пробормотал Жюльен.
— Плевать нам на это, завтра утром мы уже будем в безопасности.
Каранто снова умолк. Чуть ниже того места, где они стояли, на узенькой улочке послышался шум. Оба вздрогнули и торопливо укрылись за изгородью.
— Лучше спрятаться, может, это и не они.
Солдаты прислушались. Шум приближался. Жюльен различил неясное светлое пятно, скользнувшее над крышами.
— Судя по звуку, это не вездеход, — шепнул он.
— По-моему…
Из-за угла появился луч автомобильной фары, осветивший изгородь. В коробке скоростей заскрежетало, машина замедлила ход и остановилась у самой дороги в Фурш. Жюльен увидел, что это старый автомобиль марки «розали». Мотор работал на малых оборотах, кузов содрогался и дребезжал, в ночной тишине шум казался оглушительным. Потом донесся негромкий свист. Каранто поднялся с земли и выдохнул:
— Они.
Но в машине был только один человек; он быстро сказал Франсису:
— Свои вещи кладите назад, твой приятель устроится там же. Пусть возьмет брезент и все прикроет.
Они положили винтовки на сиденье, а ранцы приладили позади водителя; он обернулся и прибавил:
— Садись рядом со мной, Франсис.
— Ты что, один?
— Давайте, давайте, я все потом объясню.
Солдаты сели, и машина двинулась в путь, урча мотором и дребезжа металлическими частями. Жюльен смотрел на дорогу, освещенную фарами, и вскоре заметил, что водитель едет узкими улочками, которые должны были вывести их в дальний конец улицы Вильнев, на порядочном расстоянии от дома Сильвии. Пробило одиннадцать; спит ли уже Сильвия? Услыхала бы она шум мотора, если б они проехали мимо ее дома? Думает ли она о нем, Жюльене? Завтра Ритер будет ждать ее возле моста Бье. Конечно, она все сразу поймет, как только увидит его… Жюльен почувствовал, что не должен думать о Сильвии. Пока еще не время. Если он не прогонит мысль о ней, то, чего доброго, возьмет да попросит водителя остановить машину, выйдет из нее и возвратится на пост наблюдения. Ляжет спать. И никто ничего не узнает… Нет, ведь Ритер и Каранто знают.
Жюльен наклонился к водителю, чтобы вдохнуть свежий воздух, проникавший сквозь опущенное стекло. Они уже выехали за пределы города.
— Это дорога на Лабрюгьер? — спросил Жюльен.
Водитель ответил не оборачиваясь:
— Я еду так, чтобы оставить в стороне Мазаме. Дорога тут похуже, но зато мы наверняка никого не встретим.
— Почему ж ты все-таки один? — снова спросил Каранто.
— Мне так и не удалось разыскать Жан-Поля. Дома я его не застал. И не смог взять вездеход, у меня не было ключа. Пришлось воспользоваться этой колымагой. Она, должно быть, принадлежит одному из клиентов его отца. Надеюсь, она не рассыплется по дороге.
