Тайный знак - Жукова Алёна
Судьба была добра к Венечке: в пять лет он был отобран среди многих детей в Пермскую балетную школу. В училище его взяли без экзаменов как самого одаренного. В последних классах он уже танцевал сольные партии на сцене пермского театра и обладал внешностью херувима. Девчонки дрались за право танцевать с ним в паре, но девочек, особенно балетных, он не любил – они были слишком привязчивые и пахли потом. Его жизненный девиз был: «Не заморачиваться!» Никаких серьезных чувств ни к кому в жизни он не испытывал, легко влюблялся, легко расставался. Не любил женских истерик, зато любил принимать подарки и знаки внимания. К пятидесяти, не обзаведясь семьей, жил в свое удовольствие. Балетная пенсия плюс подработки хореографом в кино и в театре давали возможность, не особо шикуя, вести холостяцкую жизнь, но хотелось поближе к столице, и он давно искал случая бросить якорь возле какой-нибудь стареющей одинокой звезды.
В самолете Венечка пересел поближе к Карпинской, отдав свое место у окна пареньку с фотоаппаратом. Весь рейс они проговорили. За час с небольшим полета подружились и даже нашли много общего, например общих знакомых.
В одесском аэропорту Татьяну встречала машина съемочной группы, а Вениамин собирался взять такси.
– Какое такси? Помилуйте! Мы вас подбросим к киностудии. Нам же всем в одну сторону, – потянула Вениамина в машину Татьяна.
Водитель покачал головой:
– Подбросить можем, конечно. Но вам, Татьяна Николаевна, в центр, в гостиницу «Красная». Будете жить как королева. Распоряжение Петровского.
– Ну вот, приехали, – возмутилась Татьяна. – Я же просила поближе к морю. Меня вполне устраивала киностудийная гостиница, маленькая такая, ну, вы знаете, со смешным названием «Курьяж».
– Так это ж клоповник! – удивился водитель.
– Нечего наговаривать, я там много раз останавливалась. Там приличные люди жили, можно сказать, весь цвет отечественного кинематографа: Хуциев, Тодоровский… Вениамин, вы там бывали?
– Нет, я первый раз в Одессе.
– Тогда вам точно туда. Чудный двор, киностудия через дорогу, а главное, пара шагов – и спуск к морю. Давайте сейчас в киногруппу, там все решим. Еду в «Курьяж» и вам предлагаю.
Решение Карпинской не обсуждалось, хотя директор группы пожала плечами: «Мол, хочешь как лучше…», а потом пронесся слух, что Карпинская поселилась там из-за хореографа. И действительно, их часто видели вместе. Сплетни о новом романе Татьяны разлетелись раньше, чем роман случился. Вениамин старался изо всех сил быть приятным, ненавязчивым и одновременно необходимым семейству Карпинской. Они все вместе ходили на пляж. Ася обожала, когда Вениамин, усадив ее на плечи, сбегал по глинистому склону, ведущему к морю. Он изображал лошадку – громко ржал, брыкался, жевал кусты акаций. Малышка хохотала, а женщины едва поспевали за ними. Татьяна профессиональным глазом отметила красоту Венечки – сильный торс, небольшая голова на гибкой шее, рельефные мышцы рук и ног. Но главное, с Вениамином было очень легко, он был мужчина из ее «лукошка» – остроумный, светский и чрезвычайно деликатный. Конечно, он хотел нравиться, она это понимала – и признавала, что это у него отлично получается. Маша таяла от его комплиментов, да и сама Татьяна уже ни дня не могла обходиться без его компании.
Правда, Ася улепетывала от него со всех ног, когда Вениамин переставал быть лошадкой. Ей не нравилось просто так сидеть у него на руках, строить с ним галечные домики, прыгать на волнах. Все это ей хотелось делать только с Таней, ну, в крайнем случае, с Машей. Впервые увидев море, девочка раскинула ручки и побежала целоваться с водичкой, чем рассмешила всех вокруг. Вытянув губки, она склонилась над водой и быстренько чмокнула маленькую волну, которая, как щенок, прибилась к ее коленкам. После такого знакомства с морем Асю уже невозможно было вытащить из воды. Таня переживала, что девочка перекупается, Маша – что перегреется, а Вениамин старался не раздражаться от суеты вокруг этого странного ребенка, но однажды сдержать себя не смог. Этого не заметили женщины, но Ася после случившегося уже не хотела забираться к нему на плечи.
А произошло вот что. Как-то в один из дней волна накрыла Асю с головой. Девочка не испугалась – выскочила на берег и, хохоча, бросилась к перепуганной Маше. Подхватив Асю на руки, Маша чуть не выронила ее в ту же минуту: малышка кричала, шлепая себя по груди, на которой секунду назад висела палочка. Ася рвалась назад, в море. Подбежали Вениамин и Таня и увидели, что с Асей происходит что-то странное – она посинела и начала задыхаться от крика. Таня умоляюще посмотрела на Вениамина и стала быстро объяснять, что этот странный предмет девочка никогда не снимает и никому не дает это сделать, что это память о ее маме: «Прошу тебя, попробуй найти его. У меня сердце разрывается от ее плача». Вениамин нехотя зашел в море и начал нырять на мелководье. Женщины унесли рыдающую Асю подальше от воды. Не отрывая глаз от Вениамина, девочка тяжело дышала и сжимала кулачки. Найти палочку в бурном море, полном водорослей, было невозможно. Несколько раз нырнув для проформы, Вениамин вышел на берег. Догадавшись, что он ничего не нашел, Ася вырвалась из рук Тани, подбежала к нему, размахивая кулачками. Он схватил ее, несильно тряхнул и сказал тихо, так, чтобы ни Таня, ни Маша не услышали: «Слушай, ты, козявка, прекрати истерику. Палка твоя тю-тю. Хочешь, ракушку на шею повесим?» Девочка отскочила и побежала к морю. Он еле нагнал ее у самой воды. Осев на мокрый песок, Ася горько заплакала. И вдруг Вениамин увидел, как ту самую палочку на ленточке, из-за которой и случился весь сыр бор, прибило волной к маленькой пятке. Это было невероятно, необъяснимо – самое настоящее чудо. Ася мгновенно выловила пропажу, надела на шею и улыбнулась, но не Вениамину, а солнцу, облакам и морю.
До гостиницы Ася протопала сама, отказавшись от Вениной «лошадки». В номере она свалилась спать, а когда проснулась, громко попросила молока. Таня и Маша чуть сами не потеряли дар речи от неожиданности. С этого дня Ася заговорила.
Танины съемочные дни подходили к концу. Роль жены трагически погибшего пилота была небольшой. Последний съемочный день отмечали на даче оператора фильма. Дача была на Каролино-Бугазе, в дивном месте, где с одной стороны песчаной косы плескалось соленое море, а с другой – мелководье пресного лимана. Пожилой оператор Федор Борисович в двух последних эпизодах снял маленькую Асю, что было не по сценарию, но вся съемочная группа вместе с режиссером влюбились в девочку, и не снять ее было бы преступлением. Ася теперь болтала, не умолкая, и удивляла всех своей взрослой речью и суждениями.
Старый Танин поклонник, режиссер Петровский, был очень раздосадован появлением в Таниной жизни этого «танцора». Единственное, что успокаивало, – слухи о его нетрадиционной ориентации. Это были опасные и ничем не подтвержденные слухи, но на пустом месте они не могли возникнуть. На даче он все время исподтишка наблюдал, как Веня ведет себя с женщинами и как – с мужчинами, но большой разницы не заметил. Вскоре ему надоело его разглядывать, и он перевел глаза на девочку. Никак не мог понять, кого она ему напоминает.
Все расселись в беседке за большим столом, крытым клетчатой клеенкой. Над столом висела лампа без абажура, свет которой пробивался через густую листву и нефритовые капли еще не созревшего винограда. После ухи, жареных бычков, плова с мидиями и картошечки с чесночком и укропом пришло время торта, которого так ждала Ася. Она давно приметила коробку с нарисованным медведем. Это был шоколадный торт «Мишка на Севере», Асин любимый, но его разрезание все оттягивалось. Неожиданно Федор Борисович сказал, что сейчас будет сюрприз, и вынес фотоальбомы. Как выяснилось, именно в этом месяце десять лет назад Петровский и Татьяна Карпинская встретились впервые. За это время она сыграла почти во всех его фильмах. Роли были разные, от эпизодических до главных. Оператор собрал фотографии. На них Таня была в разных образах, в гриме, почти неузнаваемая; она смеялась, плакала, выразительно молчала, пела, танцевала и скакала на лошадях. Одна фотография была особенной. Ее Федор Борисович показал в конце. На ней были почти все, кто сейчас сидел за столом, но десять лет назад.
