Ольга Юнязова - Бой песочных часов
– И что? Я должна в это поверить?
– Нет, конечно! Но зачем ты спрашивала, если не собиралась верить на слово? Доказательств у меня нет, кроме тех, которые притащил Йосиф Якич.
– Но там сплошная липа! Не было таких ученых!
– Не было, конечно, – кивнул Граф. – Тех, которые были, просто стерли.
– Как стерли?! – обомлела Оксана.
– Точнее, не их самих, а открытия, которые были сделаны преждевременно. Стерли из памяти людей, а уж уничтожить что-то в бумажных архивах и того проще.
– Ладно. Допустим. Но почему эту информацию не стирают из Интернета?
– А зачем? – пожал плечами Граф. – Серьезные люди в это не поверят. А чудакам нужны сенсации и прочая мистика. Нам не жаль, пусть развлекаются.
– Вам?!
Граф засмеялся, прикрыв ладонью глаза.
– Луна... пришельцы... – передразнил он. – Допустим, ты достоверно узнаешь об их существовании. Как это поможет тебе в жизни?
– Не знаю! Но хочу знать. Кто мы?! Бараны, которых вы «разводите», или вольные люди?
– Вот и я хочу это знать, – засмеялся Граф. – Потому и говорю: выбирай!
Оксана пожала плечами, взяла белую пешку и поставила на Е4.
– Значит, белая, – улыбнулся Граф, делая ответный ход. – А ты никогда не задумывалась, почему белые нападают первыми?
– Действительно странно. И почему?
– Поразмышляй на досуге.
– А это важно?
– В мире образов нет бессмысленных знаков. Любой символ здесь подсказка. И от того, сумеешь ты ее понять или нет, зависит, выиграешь или проиграешь.
– Хотя бы намекните!
– Намекнуть – не значит разжевать и проглотить вместо тебя, – усмехнулся Граф. – Я сказал предостаточно. А теперь предлагаю вернуться к нашим баранам.
– Какие бараны? – возмутилась Оксана и вдруг вспомнила свои бредовые видения. Кабинет Графа растворился, и перед мысленным взором снова возникло стадо овец, которые наконец-то успокоились и смирно дремали, ожидая своей очереди на стрижку.
Оксана перебралась на постель, выключила лампу и провалилась в сон.
Возвращение к баранам
Проснулась она от ненавистного звона будильника. Поднявшись на локте, протянула руку, чтобы заткнуть его, но вспомнила, что этот древний тикающий уродец давно уже сдан в металлолом. Открыв глаза, она окинула взглядом комнату в поисках странного звука и обомлела: Кешич сидел возле открытой форточки и трещал, радуясь восходящему солнцу.
– Кеша! Слезь с окна! – взмолилась Оксана, боясь спугнуть его.
Попугай затих и обернулся. Увидев протянутую руку, он взлетел и, зависнув над ладонью на пару секунд, аккуратно присел.
– А че пожжжрать? – осведомился он.
– Ой! А чем же тебя кормить-то? – задумалась Оксана. – Овсянку будешь? Или гречку?
Она встала и закрыла форточку, ругая себя за разгильдяйство. Выйдя на кухню и убедившись, что здесь Кешичу ничего не угрожает, выпустила его из рук и занялась завтраком. Залив кипятком овсяные хлопья для себя, она насыпала немного в блюдце. Попугай взглянул на угощение и, клюнув пару раз, разочарованно отошел, сел на край стола и обиженно нахохлился.
– Ладно, не дуйся! Заедем в зоомагазин и купим тебе вкусненького, – сказала Оксана. – И уж извини, клетку тоже купим, ради твоей же безопасности.
– О-хо-хо! – вздохнул Кешич понимающе.
Оксана съела овсянку и пошла собираться.
Желание поскорее улизнуть из дома боролось с острым приступом совести, которая требовала зайти к матери для традиционного утреннего примирения. После непродолжительных боев в районе солнечного сплетения совесть одержала победу.
Оксана заглянула в комнату Елены Сергеевны и поняла, что та уже не спит, хоть и лежит, отвернувшись к стене.
– Доброе утро! – Оксана постаралась придать голосу веселость и доброжелательность.
– Кому-то, может быть, и доброе, – услышала она в ответ.
– Мамуля, давай поговорим спокойно! – Оксана вошла.
– О чем нам с тобой разговаривать? – буркнула Елена Сергеевна.
– Я сейчас уеду и вернусь только поздно вечером. Если тебе нечего мне сказать, тогда я зашла попрощаться.
– Езжай... и дай мне спокойно помереть.
Оксана снова чуть не взорвалась, но стиснула зубы, взяла себя в руки и спокойно сказала:
– С тобой остается Надя, и она тебе спокойно помереть не даст. Если что, вызовет «скорую». Я уже перепрограммировала автодозвон.
Еще немного послушав всхлипывания матери, она вышла и отправилась давать инструкции Надежде.
Из города удалось вырваться только в полдень. Сытый и довольный Кешич ехал на переднем сиденье в новой просторной клетке, пристегнутой ремнем безопасности. Поначалу на светофорах и поворотах он по инерции падал вперед и повисал на жердочке вниз головой, но быстро адаптировался к новым условиям и научился удерживать равновесие, хлопая крыльями.
Выехав на трассу, Оксана включила «круизконтроль» и вернулась к размышлениям. Правда, как ни пыталась она повернуть вектор любопытства в сторону Луны, пришельцев и их роли в урагане Катрина, мысли ее занимал другой вопрос: удалось ли Жанне завладеть вниманием и сердцем короля и что за инструкцию написал для нее Граф? Вспомнив холодное прикосновение к груди золотого ключа, она снова оказалась в кабинете Графа. На этот раз комната была пуста. Осторожно, чтобы не шуметь, Жанна прикрыла за собой дверь и подошла к столу. Здесь по-прежнему лежали письменные принадлежности, но шкатулки, где была спрятана инструкция, не было. Жанна стояла, вертя в дрожащих пальцах бесполезный ключ и кусая пересохшие от волнения губы.
– Может быть, она где-нибудь в столе? – подсказала Оксана.
Жанна пожала плечами и, сев в кресло Графа, начала шарить в ящиках.
– Черновики! – обрадовалась Оксана, увидев корзину для мусора.
– Какие черновики? – чуть не плача засмеялась Жанна. – Прошло столько лет!
– Сколько?
Жанна показала пятерню.
– Не важно! Вспомни, что говорил Граф: не бывает лишних деталей!
– Не бывает бессмысленных знаков, – уточнила Жанна и, вытащив корзину, высыпала ее содержимое на стол.
– А что случилось-то? – спросила Оксана, разглаживая листы бумаги.
– Король умер! – ответила девушка и, не выдержав, разрыдалась.
– Значит, тебе все-таки удалось?
Ожидая, пока Жанна успокоится, Оксана попыталась разобрать бисерный почерк, похожий на арабскую вязь, с высокими заглавными буквами и тщательно прорисованными точками над i.
– Ничего непонятно! – вздохнула Оксана.
Жанна вытерла слезы и взяла у нее один из листов.
– Конечно, непонятно. Это же не по-французски, – она всхлипнула и, подперев голову кулаком, задумалась, глядя в текст. Воспользовавшись моментом, Оксана нырнула в ее память.
