Рейчел Уэллс - Кот по имени Алфи
– Как ты, нормально? – участливо спросила Франческа.
– Просто отлично! Знаю, это прозвучит ужасно, но с тех пор, как родился Генри, я не отходила от него ни на шаг. Нет, я иногда спала, пока Мэтт занимался с малышом, но чтобы куда-то пойти? В первый раз со мной такое!
– Порой и мамам нужно отдыхать.
– О да! Правда, я уже чувствую себя виноватой. – Кажется, радость Полли стремительно выветривалась, в глаза вернулась привычная тревога.
– Чувство вины преследует матерей с момента зачатия! – Франческа рассмеялась, но как-то невесело.
– Моя мама тоже так говорит. Я по ней скучаю, – вздохнула Полли.
– И я по своей. Очень сильно.
– Значит, у нас много общего, – улыбнулась Полли, сверкнув идеально ровными белыми зубами. Эта женщина могла бы работать моделью!
– В таком случае мы должны пользоваться возможностью, если мужья дарят нам час свободы! Боюсь, они нечасто будут нас так баловать. Томаш уж точно – он постоянно пропадает на работе.
– С Мэттом та же история. Ладно, хватит ныть! У нас всего час, и нужно потратить его с толком.
– Именно! Знаешь, Полли, ты первая, с кем я подружилась в Англии.
– А ты первая, с кем я подружилась в Лондоне. И моей первый друг из Польши. Я так рада, что ты живешь по соседству! – Женщины расчувствовались, и я вместе с ними. Видимо, такой сегодня выдался день – богатый на эмоции.
Когда Томаш с мальчиками вернулся домой, дамы успели выпить всего по паре бокалов, но для того, чтобы начать глупо хихикать, им хватило. Уходя, Полли выглядела даже более счастливой, чем час назад.
– Пока, Френки, – сказала она, целуя Франческу в щеку. Та призналась, что короткий вариант имени нравится ей больше.
– Мэтт – хороший человек, – сообщил Томаш жене, когда за Полли закрылась дверь.
– Да, приятная семья. Кажется, мы сможем подружиться.
– А я думал, они смотрят на нас свысока, потому что мы поляки, – помрачнел Томаш.
– Наши соседи не такие, нам с ними повезло. – Глаза Франчески затуманились.
– Но другие…
– Давай не будем, Томаш, – резко остановила его жена. – Не хочу сейчас об этом говорить.
Недавнее веселье развеялось как дым.
– Прости, но рано или поздно…
– Томаш, это всего лишь старая женщина, она не понимает, что творится в мире. Уверена, она скоро перестанет, – поджала губы Франческа. Ей явно не нравился этот разговор.
– Но мы не живем на пособия, и я не хочу, чтобы какая-то старуха…
– Томаш, пожалуйста, – взмолилась Франческа, – ты так редко берешь выходной, не надо все портить.
Она ушла к мальчикам, оставив меня недоумевать по поводу услышанного. О чем они говорили? Кажется, кто-то обидел Франческу. Ох, попадись он мне, я его обшиплю, обфыркаю и даже поцарапаю! Будут знать, как огорчать мою хозяйку!
Я уходил из квартиры, исполненный праведного гнева, но вскоре мои мысли обратились к Клэр и Джонатану. Пора было их проведать. А заодно узнать, что на ужин.
Глава 25
Ситуация стремительно ухудшалась, и я уже начинал беспокоиться. До сих пор мой план работал; не без накладок, конечно, но работал. А за последний месяц все разладилось.
Джонатан почти не появлялся дома и постоянно забывал оставить мне еду. Когда он возвращался, то искренне просил прощения, но с лица его не сходила улыбка мартовского кота. И причиной тому была Филиппа, которая по-прежнему относилась ко мне как к досадной помехе. Каждый раз, переступив порог нашего дома, она начинала ворчать по поводу того, что Джонатан разрешает мне лежать на диване, уверяя, что это негигиенично. Наглая ложь! Я был самым чистоплотным котом на Эдгар-Роуд и всегда тщательно следил за своей внешностью. Проблема заключалась в том, что Филиппу раздражал сам факт моего присутствия. Накануне я пришел к Джонатану ужинать, и эта женщина сидела на диване – моем диване! – рядом с хозяином. Он читал газету, она листала журнал, и выглядели они так, будто уже давно вместе. Я недовольно надулся, и Джонатан поднял глаза.
– Алфи! А я уже думал, куда ты пропал. Я оставил тебе поесть на кухне.
Я ответил хозяину недоуменным взглядом – я только что прошел через кухню и никакой еды там не было.
– Ой, я убрала ее в холодильник. Ужасно оставлять еду на полу, – протянула Филиппа. Я сердито на нее посмотрел, и даже Джонатан удивленно поднял брови, но ничего не сказал. Он пошел на кухню, и я побежал за ним. Мой ужин действительно стоял в холодильнике.
– Прости, приятель, – вздохнул он и отправился назад в гостиную.
Когда я поел, они по-прежнему сидели на диване. Я запрыгнул на колени к Джонатану, чтобы поблагодарить за угощение.
– Ты считаешь, это нормально? – неодобрительно сморщила нос Филиппа. Если вас интересует мое мнение, лицо у нее при этом стало на редкость неприятное.
– Почему нет? – пожал плечами Джонатан. – Он хороший кот.
– Мне кажется, не стоит разрешать животным запрыгивать на мебель.
– Да все в порядке, он почти не линяет.
Было забавно слушать, как Джонатан меня защищает – особенно если вспомнить, чем закончилась наша первая встреча. Будущий хозяин просто вышвырнул меня из дома, а уж о том, чтобы поваляться на его диване, я и помыслить не мог (во всяком случае, дня два точно)!
– Мне это не нравится, – покачала головой Филиппа. – Ты же не знаешь, чем он занимается, пока ты на работе. И по каким помойкам шляется по ночам.
Я снова испытал жгучее желание ее оцарапать. Нельзя же быть такой грубой!
– Да ладно тебе, – примирительно ответил Джонатан. – Алфи делает то же, что и остальные кошки. Охотится, гуляет, дерется с другими котами. Кажется, он вполне доволен жизнью. И в конце концов всегда возвращается.
– Таким людям, как мы, не стоит заводить животных, – сказала Филиппа. – И если тебя устраивает не знать, где он…
– Почему мне кажется, что мы говорим о подростке, а не коте? – рассмеялся Джонатан. Филиппа натянуто улыбнулась, отчего создалось впечатление, будто ее лицо сейчас треснет.
– Уже поздно. Ты отвезешь меня домой? Мне, конечно, нравится тут сидеть и разговаривать о коте, но нужно еще кое-что сделать по работе.
– Не вопрос, милая. Только возьму ключи. Но остаться у тебя не смогу – мне тоже нужно проверить кое-какие цифры.
Джонатан вышел из комнаты, и Филиппа одарила меня взглядом, не предвещавшим ничего хорошего. Я зашипел, но она лишь презрительно рассмеялась.
