Маша Трауб - Пьяная стерлядь (сборник)
— Ну есть ведь еще домик для гостей, — сказал Макс.
В этом домике они жили, когда только купили участок. Им хватало двух маленьких комнат и крошечной кухоньки. Анькина кроватка стояла рядом с печкой, от которой шло тепло. Умывались в рукомойнике на улице. Удобства тоже были во дворе. Но им было хорошо. Они часто и беспричинно смеялись.
Макс хотел снести этот домик, когда они затеяли строительство нового дома, но Света решила его оставить и тоже отремонтировать. Так домик стал «гостевым», хотя гостей там никогда не было. В домике обосновалась подросшая Анька — перетащила все свои девичьи богатства и часто убегала туда, чтобы побыть в одиночестве.
— И как ты себе это представляешь? — спросила Света. — Ты хочешь, чтобы я с твоей Сашулей по утрам раскланивалась?
— Ну хочешь, забор поставим? — предложил Макс.
— Хочу.
Макс отделил участок забором — условной границей между прошлой и будущей жизнью. Ограда была хлипкой, низкой и не доходившей до забора, который ограждал сам участок. С двух сторон его можно было обойти. Анька хохотала, когда увидела это сооружение. Не забор, а ширма. Свете было не до смеха — она решила, что Макс так над ней издевается, хоть тот и говорил, что просто не хватило досок.
Света не хотела ехать на дачу, но Анька рвалась. Она сдала экзамены и отказывалась сидеть в Москве — на даче собралась уже вся компания.
Света поехала, уступив дочери. Анька чувствовала себя абсолютно комфортно. Она, когда хотела, заходила к отцу, болтала с Сашулей и возвращалась в домик для гостей только ночевать. Света чувствовала, что там, за забором, ей лучше. Отец никогда ничего ей не запрещал, давал деньги и ни о чем не спрашивал.
Если Анька возвращалась со своих гулянок под утро, то шла сразу в дом отца — то ли по привычке, то ли специально. Ложилась на диван и засыпала мертвецким сном. Света, которая не могла уснуть, слышала, как хлопнула калитка, видела, как Анька зажгла свет в ванной.
— Она тебе нравится? — спросила Света у дочери.
— Кто? — Дочь сделала вид, что не поняла.
— Ты знаешь, кто. Сашуля.
— Нормальная. А что?
— Ничего.
— Мам, ну чего ты паришься? Все так живут. Твои семейные ценности уже не в моде.
— Семейные ценности всегда в моде, — отрезала Света.
— Папе она нравится, в чем проблема-то?
— У тебя вообще никаких проблем.
— Мам, а ты знаешь, что мир изменился? Что сейчас девочки живут с девочками, а мальчики с мальчиками. И это нормально. Сейчас даже ребенка можно родить без мужчины. Ты в курсе?
— Я даже слушать не хочу то, что ты сейчас говоришь. Ты сама себя слышишь?
Света не понимала, почему у поколения ее дочери так смещены понятия. Или им на все наплевать, лишь бы их не трогали? Отец ушел к молодой женщине, почти девчонке — ну и нормально. Мать вынуждена жить за ширмой-забором и наблюдать личную жизнь своего мужа — тоже нормально, в порядке вещей. Какие проблемы? Нет проблем. Свободные отношения.
Света прекрасно помнила, как отец ушел от них с матерью к другой женщине. Для Светы это стало ударом, от которого она так и не оправилась. Отца она не простила. Наотрез отказалась с ним общаться, встав на сторону матери. Их бросили, отец — предатель. Света никогда не пыталась понять отца, не говоря уже о том, чтобы порадоваться за него — его новой жизни, второй молодости и новым детям. Света никогда не видела своих единокровных братьев и видеться с ними не собиралась. Она думала, что Анька поведет себя точно так же. И еще неизвестно, что стало большим ударом — муж со своей ненаглядной Сашулей или Анька, которая приняла и решение отца, и Сашулю, и их будущего ребенка.
Света видела, как Сашуля с огромным животом вешает белье на улице, на веревке, которую когда-то протянула Света между двумя яблонями. Она видела, как Макс помогает ей принести тяжелый таз с бельем и лично встряхивает пододеяльник. То, чего с ней, Светой, он не делал никогда. Видела, как он гладит надутый, как мяч, Сашулин живот и смеется. Смеха мужа Света не слышала давно, очень давно.
— Я не могу. Свихнуться можно, — сказала Света.
— Так уезжай, — тут же предложила Анька. — Я с папой останусь.
Света посмотрела на дочь, гадая, в какой момент упустила ее.
— Хорошо, позови папу, мне нужно с ним поговорить.
Анька выбежала из дома с криком: «Пап, мама сваливает. Иди, она хочет с тобой поговорить!»
От этого «сваливает» у Светы внутри что-то оборвалось.
Макс не заставил себя ждать.
— Уезжаешь? — радостно спросил он. — А мусор можешь захватить? Выбросишь по дороге.
— Больше ничего не надо? Может, еще Сашулю в роддом отвезти и ребенка вашего нянчить?
— Ну зачем ты так? Чего ты злишься?
— Я не злюсь. Мне все равно. Наплевать. Живите, как хотите. Только за Анькой тут присмотри. Она, если тебе это интересно, недавно пришла домой пьяная.
— Ну и что?
— Ей пятнадцать лет!
— Ну, я и говорю, что это нормально для ее возраста. Себя вспомни.
— С тобой невозможно разговаривать. Ты меня не слышишь! Я как со стеной разговариваю.
— Прекрасно я тебя слышу, не заводись. За Анькой я присмотрю.
— Это она из-за тебя такая выросла. Ты ей все разрешал. Всегда. А я была злой и плохой. Вот она и радуется, что я уезжаю. У тебя сейчас одна Сашуля в голове, а на Аньку тебе наплевать. Она и пользуется вседозволенностью.
— Перестань. Все будет хорошо. У Аньки есть голова на плечах.
— Ладно, я поехала.
Света, садясь в машину, не удержалась и посмотрела на Сашулю. Та сидела на качелях и ела клубнику, заглатывая целыми ягодами, не жуя. Анька о чем-то говорила с Сашулей, и обе смеялись, как лучшие подружки. Света хлопнула дверью машины и погромче включила радио, чтобы заглушить этот смех — молодости, радости, беззаботности. Тот смех, в голос, который Света себе уже позволить не могла — повода не было. И не будет.
Конечно, Макса понять можно. Как мужчину. Сашуля была для него словно наливное яблочко. От нее веяло свежестью. Света выглядела на свой возраст. Она была ровесницей Макса.
«Я толстею от лет, а не от котлет», — вспомнила Света присказку, глядя на себя в зеркало.
Что делать дальше, она не знала. Не понимала, как будет делить с Максом Аньку.
Неделю Света ходила на работу, заваливала себя делами и старалась не думать ни о Максе, ни о дочери. Она каждый день звонила Аньке, но у той телефон был или выключен, или она просто не отвечала. Пару раз Свете удалось до нее дозвониться — дочь была совершенно довольна жизнью, сказала, что ей некогда, что все в порядке и Сашуля должна скоро родить. Буквально через неделю.
