Семен Данилюк - Мужские игры
Шаги, которые расслышала Яна, так и не достигли приемной. Инна Голицына свернула направо. Оттуда доносилось басистое пение, - Андрей Дерясин, задумываясь над чем-то, начинал неосознанно напевать. Причем чаще всего - песни, которые в обычной жизни не переносил на дух.
Когда они ночевали вместе, Инна несколько раз слышала, как во время бритья он напевает: "И Ленин такой молодой, и юный Октябрь впереди".
- Причем тут Ленин? И почему Октябрь? - сокрушался после Андрей. - Ведь барахло же редкое. Да и - что мне Ленин этот с его Октябрем? А вот вылезает откуда-то из глубин души. Сейчас из-за приоткрытой двери слышалось: "Дан приказ ему на Запад, ей в другую сторону".
- Привет, Андрюшка! - Инна чмокнула Андрея в подставленную щеку. Провела тыльной стороной ладони. - Когда нормально бриться начнешь?...Опять разгоняешь своих комсомольцев?
- Каких комсомольцев? - не понял он.
- Которые уходили на гражданскую войну.
- Вот наваждение, - Дерясин даже не удивился. - И где подцепил эту заразу? Ведь по сути чепуха полная. А поди ты, лезет откуда-то из глубин. Я так думаю, это мне за предков наказание. Прадед, по семейному преданию, у Буденного служил. Свечку, что ли, поставить? Андрей умолк. Спохватился:
- Тебя как в наши края занесло, Иннуля? - Рядом оказалась. Андрюш, женись, наконец, на мне в самом деле.
Андрей настороженно всмотрелся в растерянное Иннино лицо.
- Что-то случилось?
- Надоело. Отец достает. Да и...Надо определиться.
- Я-то только как бы за, - подтвердил Андрей. - Сам не раз предлагал. Там что без вопросов - ближе к зиме. Мы с Алексей Палычем за это время проект закроем. Если удачно, хорошо заработаю. Тут с мужиками на днях в пабе зависли. Стали чего-то прикидывать: нормальная свадьба - это, считай, от десяти тысяч бакеров, как нечего делать. Потом жилье снять. Семья так семья.
- Отец даст.
- Конечно, Иван Васильевич даст, - не усомнился Дерясин. - Он и на содержание нас обоих без проблем потянет. Только лучше самим. Правда, Инночка?
Андрей прижал ее к себе, осторожно погладил по волосам.
- Ну! Что вдруг расхандрилась! Всё ведь хорошо? Ничто нас в жизни не может вышибить из седла...Тьфу ты, опять!
Андрей притворно рассердился. Но Инна не улыбнулась.
- Ты с этим пришла?
- Нет, конечно. К зиме так к зиме. Дружка твоего Кичуя Второв отправляет в Самару. Банк там перекупил кондитерскую фабрику. Вот его туда представителем. - Игорь? - удивился Андрей. - Скажи, пожалуйста, не знал. Широко зашагал. Как он, кстати? Заглядывает к тебе? Вы ж теперь по соседству.
- Да. Смешной. Вышагивает, как журавль, - Инна слабо улыбнулась. - Снежко его поедет представлять. Вот уговаривают нас с тобой съездить за компанию. Эдик уже целую программу напридумывал. И у меня три отгула накопились. Что отмалчиваешься? Поедем, Андрюш. А то с этой пахотой беспросветной, - перестала понимать, для чего всё. То ли работаю, чтоб жить. То ли живу, чтоб работать.
- Инночка, - плечи Дерясина виновато поникли. - Никак не могу. У нас же проект стартовал. На мне всё кредитование. Ну, как я сейчас Палыча брошу?
- Перебьется твой Палыч неделю без тебя. Хочешь, сама с ним поговорю?
- Да нет, что ты, - Дерясин нахмурился. Лицо его приняло искательное выражение. - Ну, никак. Пойми. А ты съезди! - обрадовался он. - Тем более раз ребята зовут. Встряхнешься. С Эдькой точно не соскучишься! А под свадьбу мы с тобой и сами закатимся в какой-нибудь Тайланд. Сходишь в тайне от меня на сеанс эротического массажа. Да, нет?
- Да, наверное, - кисло согласилась Инна. - Как скажешь!...Побегу. А то как бы там Чугунов меня в розыск не объявил!
Она чмокнула Дерясина в щечку и - быстро выбежала.
Андрей постоял, пытаясь собрать в целое какие-то неясные, царапающие ощущения. И с некоторым облегчением вернулся к расчетам.
- ...Но какая лапа у тебя в приемной! - Максим, все еще под впечатлением Яны, которую только что обаял, вбежал в кабинет. При виде Юли тут же, без паузы, наполнился свежим восхищением.
- Вот в чем тебе не откажешь, так это в умении работать с кадрами. - Он дотянулся через стол до протянутой Забелиным руки и, с подобающим подобострастием прогнувшись, пожал.
- Уже и иззавидовался, старый ловелас.
- Так есть чему.
Максим со значением потянулся с рукопожатием к раскрасневшейся Юле.
- Это Максим Юрьевич Флоровский, - представил Забелин.
Но официоз не прошел.
- Шутит! Для вас просто Максим. А вас, конечно?..
- Юля.
- Лагацкая Юлия. Твой главный консультант по скупке.
- То есть мой? - разыгрался Флоровский.
- То есть консультант... Морду набью.
- Набьет, - весело подтвердил Максим изумленной Юле. - Этот, если из-под него что-то, что ему запало, забрать пытаются, набьет. - Причем тут из-под меня? Что ты за охинею несешь?! - взъярился Забелин.
- Вот, пожалуйста, что я говорил? Жуткий, между нами, Юлечка, - ничего, что я так запросто на правах друга? - бабник.
- Надо же. А по виду не скажешь.
- О! Так вы его не знаете. Это же такой дон Жучило!
Забелин с завистью увидел, как зажатая обычно, углубленная в себя Юля, к которой он и теперь не знал, как подступиться, всего за минуту общения с Флоровским начала преображаться и даже несколько кокетничать.
- Лучше скажи, как у тебя дела, - с нарочитой, плохо получившейся суровостью потребовал Забелин.
- Лучше, чем что? - не унялся Максим и тотчас, указывая на него пальцем, радостно принялся подталкивать девушку. - Гляди на глазищи. Нет, Юлька, что ни говори, ты ему запала. Давно таким волкодавом не смотрел.
- Ну что вы, право, выдумываете, - смутилась Юля.
- Эх, молодость, молодость. Забелин с угрожающим видом принялся выбираться из-за стола. И Максим тут же вытянулся во фрунт: - Докладываю! В институте все чики-поки, идет по намеченному и утвержденному плану. Старики предоставили мне полный карт-бланш. Я им теперь и мессия, и избавитель. Но ты, скажу, тот еще фарисей. Надо так разыграть бедного Петракова. Теперь Юрий Игнатьевич его за тайного твоего агента держит. А я, соответственно, наоборот, - весь в ослепительно белом фраке. Продолжаю. Зарегистрировал две компании. Первая - "Профит", которую с дедами учредили. Вторую, на которую акции скупать начнем, - обозвал "Лэндом", что значит "одалживать". Кредитные деньги, как договорились, на нее пойдут. Самое поразительное, деды молчат как партизаны, только перемигиваются. Ждут, что заграница нам поможет. Для них это вроде как шпионская игра. А Петраков лох - до сих пор ничего не знает. Так что находимся в готовности номер один.
- Чего боюсь, Макс, так это твоего верхоглядства. - Не отомстить за предыдущие "подколы" Забелин не мог. - На большие деньги идем. Поэтому очень прошу - вникай. Вчитывайся сам в каждую бумажку. Не передоверяйся.
- Кого учишь? Мальчишка. За собой смотри - объяснись-ка лучше, что там за конкурент у нас на аукционе выискался.
- Уже знаешь.
- Потому как вникаю. Хоп: один - ноль.
- Как раз разбираемся, - как ни одергивал себя Забелин, но избавиться от унижающей его в глазах Юли неловкости не получалось.
Он склонился к селектору:
- Яна! Подошел Виктор Николаевич? Тогда запускайте... Ну, чем похвастается наша налоговая инспекция?
- Да есть кое-что, - в кабинет, привычно пригнувшись под косяком, вошел Астахов. Увидев заместителя директора института, недоуменно посмотрел на Забелина. В свою очередь и Максим изумленно таращился на невесть как образовавшегося в этом кабинете дотошного налоговика.
- Виктор Николаевич Астахов. Наш сотрудник, - бесцветным вроде голосом, в котором бушевало, однако, торжество, представил Забелин.
- А, то есть вот так. Ну, ты силен. Тогда один - один!
Прежде чем сесть, Астахов привычно опробовал стул рукой и только затем осторожно опустился на него богатырским телом. Достал из портфеля бумаги и неспешно принялся раскладывать перед собой. Прокашлялся. - За истекшие два года нарушений в финансовой деятельности института набралось предостаточно, - под нарочитой сдержанностью Астахова ощущалось возбуждение человека, проделавшего трудную работу и добывшего уникальные результаты. - Но если поначалу нарушения носили характер - как бы сказать? - хаотичный, то за последний год - сплошной криминал. Начнем поэпизодно. Итак. - Он поднял первый лист и, смакуя, пробежал глазами. - Вот в этом особенно непросто было разобраться. Поломал-таки извилины. В конце прошлого года институт в лице Петракова скупил у сотрудников 63 тысячи 162 свои акции на сумму 457 тысяч 621 рубль. А уже через месяц эти же акции были проданы всего за каких-то 7 тысяч 395 рублей. То есть прямой убыток институту от этой сделки составил...
- Стоп! - Забелин сначала заметил, как напряглась внезапно Юля, и только тогда сообразил, о чем, собственно, говорит Астахов. - Погодите, Виктор Николаевич! Какой еще убыток? При чем тут убыток? Мы вообще о чем говорим? Он перевел требовательный взгляд на благодушествующего Флоровского.
