Виктор Дан - ИВЦ: жаркое лето 81-го
Давиденко мог судить о готовности Бриля помочь подчиненному на основании фактов, а не слов.
Память перенесла Виталия опять в семьдесят восьмой год, год удач и огорчений.
Поток воспоминаний (7):
В конце августа семьдесят восьмого на открытом партийном собрании заводоуправления, куда часто приглашали руководителей ИВЦ, произошел забавный эпизод.
Главный бухгалтер Орленко в своем выступлении в прениях посетовал, что Давиденко не было на предыдущем собрании, когда рассматривался вопрос учета драгоценных металлов, который без участия ИВЦ не решить. Все рассмеялись.
– Что смешного я сказал? – обиделся главбух.
– Собрание было закрытое, а Давиденко беспартийный, – пояснил секретарь партбюро заводоуправления.
После собрания Орленко подошел к Давиденко:
– Виталий, извини. Партком много лет гоняет тебя и в хвост, и в гриву, потому считал тебя членом партии. Кстати, ты почему не вступаешь? Хоть какие-то права появятся, а то одни обязанности. Считай, что моя рекомендация у тебя уже есть.
– Спасибо, за рекомендацию. Я подумаю.
– Нечего тут думать. Пиши заявление.
Карнаев и Никитин тоже предложили свои рекомендации, после того как Давиденко сообщил им о намерении подать заявление.
Экономист Нелли Тимохина была в то время секретарем партбюро ИВЦ. Она помогла написать заявление по требуемой форме и предупредила:
– Виталий Семенович, мне кажется, вы делаете ошибку, что не просите рекомендацию у Анатолия Петровича.
– Эти люди знают меня дольше и лучше. Кроме того, сами предложили свои рекомендации. Отказать не могу и не хочу.
– Если подчиненный при вступлении в партию не просит рекомендацию у своего начальника, то это проявление недоверия и неуважения, по меньшей мере.
– А по большей?
– Объявление войны!
– Ого! Честно говоря, у меня скорее первый вариант. Рекомендация в партию в обмен на клятву о преданности – случай не для меня. Мое самоуважение держится на том, что я стараюсь быть преданным делу и идее. Скажите ему, что воевать с ним за его место не собираюсь. Возможно, вам он поверит.
Спустя месяц Тимохина вернула заявление со словами:
– В нашей партийной организации плохое соотношение между рабочими и ИТР, партком не позволяет принять управленца, пока мы не примем в партию двух-трех рабочих. А так как очередь на вступление в партию существовать не может, то и я не могу держать ваше заявление у себя.
– Мне известно, что на последнем закрытом собрании Бриль говорил о моем заявлении.
– Кто вам такое сказал?! Это грубое нарушение партийной тайны! Официального обсуждения не было, никакое решение по вашему заявлению не принималось. По уставу заявления рассматриваются на открытых собраниях и в присутствии заявителя.
– Неважно кто сказал. То, что заявление обсуждалось закрыто и без протокола, как раз и есть грубое нарушение Устава.
– Вы можете жаловаться в партком, но тогда вам придется назвать имя свидетеля, который вам это сообщил.
– Не собираюсь жаловаться, – ответил Давиденко.
– Буду откровенна с вами. Даже то, что я взяла у вас заявление и попыталась остановить его обсуждение без вас, стоило мне выборной должности и места работы. Я ухожу из отдела. По настоянию Анатолия Петровича секретарем партбюро ИВЦ избрана Корниенко.
На партийном собрании Бриль заявил, что Давиденко не достоин, быть членом партии, так как не уважает партийное товарищество и хочет вступить в партии из карьеристских соображений, что он, как коммунист и руководитель сделает все от него зависящее, чтобы не допустить в партию подобных Давиденко.
Вскоре кроме Тимохиной из отдела были изгнаны еще два члена партии: Шишков и бригадир операторов ЭВМ Самохин, все подчиненные Голевского. До конца года кандидатом в члены партии был принят Голевский и инженер, переведенный недавно из цеха по протекции Голевского для работы по снабжению расходными материалами и запчастями. В партийной организации не было ни одного человека из подразделений, подчиненных Давиденко, что не удивительно – все они были молодые люди комсомольского возраста.
«Бриль укрепляет фронт для борьбы со мною, – сделал вывод Давиденко. – Поведение странное для человека, который только и мечтает доработать два года до пенсии. Не собирается он на пенсию. Элементарная дымовая завеса. Только бы не мешал делать дело».
О своей неудачной попытке стать членом партии Виталий никому не сообщил, кроме отца. В середине ноября Виталий поехал в Мариуполь как обычно помочь укрыть виноградник на зиму. Девяносто кустов на трех сотках закрыть грунтом отцу в семьдесят лет было трудно. С помощью Виталия они это делали за два выходных дня.
– Не велика потеря! Сейчас ты свободный человек и можешь поступать по совести, а член партии должен подчиняться партийной дисциплине. История показала, что очень часто с совестью у них не лады. Я был ребенком, но помню, какие надежды и ожидания у всех были в семнадцатом году.
– А что получили: разруха, голод, Соловки, принудительная коллективизация, опять голод, ГУЛАГ, кровавая война, опять голод…, – и все под руководством мудрой партии.
– Вот и я об этом. Зачем тебе разделять с ними ответственность. Забудь!
– Возможно, мой начальник прав. Не гожусь я в партию. Написал в заявлении, что признаю Устав, а на самом деле считаю его мафиозным. Когда партия была в подполье, многоступенчатые выборы, все эти конференции были объяснимы. Почему сейчас нет прямых выборов руководства партии на альтернативной основе? Потому что конференции и съезды удобный механизм удержания власти партийными чиновниками. А эта маниакальная страсть убрать из партии, вплоть до физического уничтожения, инакомыслящих? А диктат большинства? Новые идеи и понимание необходимости изменения политики неизбежно сначала становятся достоянием меньшинства. Не голосование, а практика является критерием истины. Однажды, еще в семьдесят четвертом написал я об этом в ЦК.
– Ты только матери не говори. Она перепугана еще с тридцать седьмого года.
– Сейчас не тридцать седьмой год, слава богу!
– А эти суды над диссидентами? Писателей за границу высылают.
– Так я же не против советской власти!
– Те, кого тогда стреляли, тоже кричали: «Да здравствует советская власть»! Может, за это и стреляли. Народ как не имел власти до революции, так и не имеет ее сейчас. Тогда царь-батюшка, чиновники, военные, и сейчас генсек, опять же чиновники, военные…
– Вот бы мать тебя услыхала! А меня предупреждал.
– Правильно предупреждал. Я при ней о политике ни слова!
– У нас с Альбиной та же история. Когда узнала, что писал в ЦК – пришел ответ, пилила месяц.
– И что же тебе ответили?
– Что я дурак и неуч, только другими словами.
– Я начальник – ты дурак. По этому принципу живет вся страна.
* * *В семьдесят девятом и восьмидесятом годах полностью отказаться от разработки программ для «Минск -32» не удалось. Сначала вышел приказ министра о срочной автоматизации учета драгоценных металлов, в том числе в оборудовании и комплектующих. На одном из предприятий на обычном, то есть неохраняемом складе списанного оборудования под открытым небом, министерская комиссия нашла серебра на восемьдесят тысяч рублей. На другом заводе охранники на проходной задержали работника химической лаборатории с половиной килограмма золота, которые он собрал, обрабатывая позолоченные контакты списанных приборов.
Поэтому предписывалось срочно наладить на ЭВМ учет движения любых объектов, содержащих драгоценные и редкоземельные металлы, от момента их поступления на предприятие до ухода с продукцией или утилизацией при списании по сроку годности.
В марте восьмидесятого года Бриля неожиданно вызвали к начальнику предприятия Сергеичеву. Вскоре он вернулся не похожий на себя от испуга. Вызвал к себе Давиденко и напустился:
– Виталий Семенович, почему у нас до сих пор не автоматизирована обработка путевых листов автотранспортного цеха?
– Нет такой задачи в наших планах, и не будет. Насколько я знаю, там этой работой занимается экономист и вполне справляется. Мы ведь в семьдесят шестом году проводили полное обследование всех подразделений. Гараж не попал в план автоматизации из-за малого объема информации.
– Меня за это собираются уволить, а нужно бы уволить вас.
– Успокойтесь! Кто собирается и почему?
– Сергеичев! Он сегодня утром заехал с водителем в гараж, что-то ему нужно было для личной «волги», и увидел этого самого экономиста с деревянными счётами. Вызвал меня и начальника гаража, дал срок месяц, иначе меня уволит.
– Вы ему сказали, что данной задачи нет в плане работ?
– Не пытайтесь прикрыться планом. Вы отвечаете за развитие АСУ и это ваша недоработка.
