Олеся Градова - Танец с жизнью. Трактат о простых вещах
Насыщение, словно от первого в жизни сексуального контакта, или действительно это был контакт с какими-то незримыми мне силами. Все словно растворились или перешли по ту сторону зеркальной стены танцевального зала, оставив меня наедине с мистическим партнером по экстазу.
Я упала на колени, и из уст моих вырвалось имя: «Дамир». Но он не ответил на призыв, моим партнером был не Дамир, и это я ощущала остро, как измену, с радостью и стыдом. Он был сильнее и сексуальнее, чем Дамир, Он обладал властью и повелевал, Он владел мною, как никто ранее. И я готова была идти за Ним, пока не остановилась музыка.
Эпизод 28. НимфаДиск в проигрывателе остановился. Он вышел на балкон. Потянуло ночью, свежестью, потом этот охлаждающийся сквозняк смешался с запахом его сигареты. Запах сигареты для меня, серьезно и давно подсевшей на никотин, упакованный в тонкие «раковые» палочки, всегда был сигналом к присоединению. Ночь, звезды, тонкая струйка дыма из его и моей сигареты. Я стою чуть позади него, в наспех накинутом мужском кимоно. Он — в полотенце вокруг бедер.
Я чувствую, что какой-то объект привлек его внимание, пытаюсь преломить, вроде подводного перископа, угол своего зрения, чтобы, оставшись незамеченной, отследить объект в соседнем окне. И странное дело, мне это почти удается.
На подоконнике, изящно и бесстрашно свесив одну ногу с двенадцатого этажа, сидела юная нимфа с бокалом и сигаретой. Ее обнаженная грудь чуть касалась второго, приподнятого колена. Одежды на нимфе не было. Она улыбалась и приглашающе махала ему рукой, и в жесте ее сквозило не только порочное, но и властное — она однозначно чувствовала себя хозяйкой этой ночи. Я ощущала его напряжение, как по электрическим сетям, связывающим нас, пробежало желание коснуться этой бесстыдно расположившейся между жизнью и смертью девы, ее играющей ступни, качающейся в такт несущейся из открытого окна музыки.
Его электрические импульсы прервались — в комнате обозначились две мужские фигуры. Один из парней обхватил ее за плечи и стащил с подоконника. Другой обхватил за бедра и уже через несколько минут мы наблюдали классический сексуальный акт на троих. В какой-то момент она взмахнула рукой, и я не смогла расшифровать этот жест — то ли «пока», то ли «ко мне»…
— Мне показалось, что вы знакомы?
— Да, я часто вижу ее. Веселая девчонка…Люблю изврат.
Моя душа наполнилась черной чудовищной ревностью, а тело — лихорадочным возбуждением. Смотреть или участвовать? Он не только не порицал порок, он давал индульгенцию как совокупляющейся троице, так и собственно извращению как таковому, и я внезапно почувствовала желание воспринять взмах ее руки как приглашение…
Мы занялись любовью, хотя он ненавидел это слово, так же, как я не хотела назвать это ничем иным. В эти «одиннадцать минут», вспоминая Коэльо, я стояла на коленках между двумя мужчинами, один из которых — увиденный мною силуэт в окне. Никогда ранее я не представляла иного мужчину, нежели мой партнер. Тем более в таком восхитительно порнографическом и откровенном варианте.
Эпизод 29. Снятие греховИногда меня удивляла его откровенность. Мне казалось, что есть вещи, о которых мне не надо знать или еще не пришло время. Среди гипотез или вариантов ответов на мой внутренний вопрос были следующие:
— у него нет от меня секретов, и он по-детски наивно делится со мной всем, что занимает его мысли;
— он выставляет это напоказ, чтобы я получила больше информации и прониклась доверием;
— есть какой-то другой, скрытый смысл этой демонстрации, которого я пока не могу разгадать.
Так он познакомил меня со своими планами на завтра:
— Вечером я еду к Антону, мы будем работать всю ночь. Я должен обнулить карму.
Далее естественно, — ведь он уже привык к моему интересу к деталям, — следовал мой вопрос:
— Как это можно — обнулить карму?
— Есть некоторая пороговая граница, когда жизнь человека находится в опасности, если» удельный вес» грехов достигает этой отметки. Мне осталось совсем чуть-чуть, и это надо срочно сделать, иначе может случиться что угодно — могу заболеть, попасть под машину…
Я не готова была так рано его терять. И опять глупое и женское любопытство:
— Прости, грехи могут быть у меня — и ты один из этого списка. Но о каких грехах может идти речь в отношении тебя, если Сатана одобряет все, что приносит удовольствие?
— Я говорил тебе о девяти грехах, ты, видимо, забыла.
— Нет, я помню, даже выучила новое для себя слово «солипсизм».
— Я амбициозен, склонен к позерству, это внутри меня, и мне трудно от этого избавиться. Антон часто ругает меня, что я не соблюдаю «Технику безопасности» и поэтому часто при работе забираю чужие грехи на себя. Поэтому иногда приходится обнуляться.
— У нас это называется покаяться и начать грешить опять. А как снимают грехи у вас?
— Нужно найти человека, который примет на себя мои грехи. Лучше, если это будет молодая и красивая девушка. К Антону приводят проститутку, которая настолько глупа, что за пятьсот баксов готова сделать все что угодно. Тем более что никто не собирается ее трюхать. Я видел однажды одну гастарбайтершу с Ленинградки, которая смеялась над нами, но все-таки произнесла заклинание, которое должна была произнести, чтобы забрать грехи одного нашего клиента. Он начальник службы безопасности из нефтяной компании. По его заказу убивали людей. И вот эту дуру нашли через неделю в подмосковном пруду. Попала на бандитский субботник. Я случайно увидел по телевизору.
Меня затошнило. Я потянулась за водой.
— Но ведь они это делают несознательно. Как-то жаль девчонок…
— Это мусор, их нельзя жалеть. Мир становится чище, избавляясь от этой гнуси.
Мне показалось гнусью все то, что он говорил, и что-то похожее я, кажется, читала у Лукьяненко. Наверное, и эта история такой же вымысел, как «Ночной дозор». Какая-то игра для взрослых мальчиков в магов и вампиров.
Вечером следующего дня он был немного не в духе.
— Ну как, состоялось?
— Нет.
— Почему?
— Блин, надо новую искать.
— А что случилось, она все-таки отказалась произносить заклинание, испугалась?
— Нет, на нее уже скинули.
Я представила масштаб бедствия — куча магов гоняется за одной-единственной молодой и красивой проституткой, чтобы перекинуть на нее чужую карму. И тот, кто первым забросит баскетбольный мяч в корзину, выиграет в этом состязании.
— Может, найти какого-нибудь бомжа? За триста баксов он согласится на что угодно. Девчонок-то жалко…
— Бомж? Нет, нужна молодая, красивая девушка, они могут больше взять на себя.
Эпизод 30. Девочка на скутереЯ остановилась на перекрестке, ожидая разрешающий цвет светофора. Слева, виляя между рядами автомобилей, протиснулся скутер. Девчонка лет шестнадцати от силы, совсем еще юная, ловко управлялась с игрушечным на вид мотороллером. Грязные коленки Лолиты и сумка через плечо с профилем Боба Марли. Мне показалось, что это поколение уже не должно почитать Боба Марли… Короткая юбка сбилась, длинные узкие бедра слегка раздвинуты. Майка с голой спиной и острые лопатки. Совсем еще детский завиток на шее рядом с маленькой дешевой сережкой. От таких сходят с ума великовозрастные Гумберты.
Я поймала себя на мысли, что я смотрю на нее глазами мужчины, вожделенно разглядывая изгибы почти детского неоформленного тела. Последнее время я несколько раз замечала, что словно ищу какое-то выражение женственности и красоты для того, чтобы впитать его, сохранить в себе это неуловимое, мгновенно-вечное, как парфюмер Жан Батист Гренуй собирал запахи прекрасных рыжеволосых дев.
Я пыталась понять природу этого вожделения, поскольку чужда любого проявления гомосексуальности даже в отношениях между женщинами, не имела соответствующего опыта и отвергала любую мысль о возможном соприкосновении женского с женским.
Сейчас я проникалась жаждой обладания, только не в силах была объяснить подноготную собственного влечения — к чужой красоте или к телу, но это было ново, чужеродно, и насколько я могла, подавляла это внутренним сопротивлением. Она откинула рукой волосы, нетерпеливо и резко, как будто собиралась сорваться с места, не дождавшись зеленого света. Смешались узкие браслеты на запястье. Я продолжала следить за ней, не в силах оторвать взгляда от этой порывистой грациозности, непередаваемого в своей красоте чисто женского жеста. Ладонь касается лица, скользит через лоб снизу вверх, локоть чуточку отведен в сторону. Она еще не знает силы этого жеста, позволяющего мужчинам увидеть самую сокровенную и беззащитную часть женского тела — подмышку и часть груди, если вырез проймы достаточно широк.
Взревел мотор и видение исчезло, остался лишь этот жест, который еще долго не покидал моего сознания. Узкие бедра под сбившейся юбкой и острые лопатки. Мне показалось, что я начинаю смотреть на женщин глазами мужчины, своего мужчины, своего Черного Принца. И я начинаю их для чего-то искать…
