Кэндес Бушнелл - Секс в большом городе
— В общем, я сплю и с теми, и с другими, — продолжала Девочка. — Но предпочитаю женщин.
— Зачем же ты тогда спишь с мужчинами? — спросила Кэрри.
Девочка пожала плечами.
— Ну, они тоже кое на что годятся.
— Короче, как всегда, — сказала Кэрри. Она огляделась вокруг. Прикурила сигарету и облокотилась на кухонный стол.
— Ладно, — произнесла она. — Колись. Судя по квартире, или ты дочь миллионера, или я чего-то не понимаю.
Девочка отхлебнула вина.
— Я танцую, — ответила она.
— Танцуешь? — переспросила Кэрри. — Где?
— В «Стрингфеллоуз». Причем классно. Могу за ночь штуку заработать.
— Так вот оно что.
— Можно у тебя сигарету стрельнуть? — попросила Девочка.
— Тогда понятное дело — стриптизершам сам Бог велел друг с другом спать, они же мужиков ненавидят.
— Ну да, — согласилась Девочка. — Все мужики сволочи.
— Ну положим, не все, а те, кого ты знаешь. Те, кто по таким клубам шляется, — ответила Кэрри.
— А что, есть и другие? — возразила Девочка. В кухонном свете Кэрри заметила, что не такая уж у нее хорошая кожа — из-под толстого слоя тонального крема проглядывали следы оспин. — Я устала, — сказала Девочка. — Пойдем спать.
— Пойдем, — ответила Кэрри. Они вошли в спальню.
Кэрри села на край кровати, изо всех сил стараясь поддерживать видимость непринужденной беседы.
— Сейчас, я только переоденусь, — сказала Девочка. Она вошла в гардеробную. Сняла модные кожаные штаны и надела бесформенные серые тренировочные. Вытащила футболку. Расстегивая лифчик, Девочка отвернулась. Без одежды ока казалась низенькой и коренастой.
Они легли. Трава начинала отпускать.
— У тебя кто-нибудь есть? — спросила Девочка.
— Да, — ответила Кэрри. — И я его обожаю. Они немного полежали. И тут Кэрри поняла, как отчаянно, до боли в животе, скучает по Мужчине Своей Мечты.
— Слушай, — сказала она, — мне надо домой. Приятно было познакомиться.
— Ага, — ответила Девочка. Она отвернулась к стене и закрыла глаза. — Закрой дверь, когда будешь уходить, ладно? Я тебе позвоню.
Два дня спустя зазвонил телефон. Девочка, «Черт, и зачем я дала ей свой телефон?» — подумала Кэрри. Девочка сказала:
— Привет, это я. Ну, как у тебя дела?
— Ничего, — ответила Кэрри. Пауза. — Слушай, можно я тебе через минутку перезвоню? Какой у тебя телефон?
Она записала Девочкин телефон, хотя он у нее уже был. Перезванивать она не стала и все два часа, пока сидела дома, не брала трубку. Просто включила автоответчик.
ПодиумНесколько дней спустя Кэрри оказалась на показе мод Ральф Лорен в Брайант-Парке. Девочки, высокие и стройные, выходили одна за другой, и их светлые волосы струились по плечам. На какое-то мгновение мир, казалось, был прекрасен, и только девушки, бесшумно скользя друг мимо друга, обменивались едва заметными таинственными улыбками.
21
Последние недели ознаменовались внешне не связанными, но довольно похожими событиями.
Саймон Пайперсток, владелец компьютерной фирмы, валялся в постели в своей обитой плюшем трехкомнатной квартире и лелеял свою простуду, когда вдруг зазвонил телефон.
— Какое же ты дерьмо! — произнес женский голос.
— Что? — переспросил Саймон. — Кто это?
— Я.
— А-а, М. К.! Хотел тебе позвонить, да вот приболел чуток. Здорово мы тогда погуляли!
— Приятно слышать, — ответила М. К. — Хоть кому-то, значит, было весело.
— Да ты о чем?! — Саймон даже привстал в постели.
— О тебе, милый, о тебе! Ведешь себя как черт знает кто. Смотреть противно!
— Да что я сделал-то?! — переполошился Саймон.
— Ты что опять за куклу приволок?! Вечно каких-то блондиночек за собой таскаешь! Всех уже достал!
— Да ладно тебе! — ответил Саймон. — Никакая она не кукла. Тизи умница.
— Ну конечно, — ответила М. К — И когда ты только возьмешься за ум? Женился бы, что ли!
И она бросила трубку.
Гарри Самсон, сорока шести лет, известный арт-дилер и холостяк, как всегда, выпивал в клубе «Фредерике», когда ему представили очаровательную девушку лет двадцати пяти. Она недавно переехала в Нью-Йорк, устроившись ассистентом к одному из художников Гарри.
— Приятно познакомиться — Гарри Самсон, — произнес он, растягивая слова на нью-йоркский манер, впрочем, возможно, все дело было в сигарете, свисающей из уголка его рта.
— Я вас знаю, — произнесла девушка.
— Что-нибудь выпьете? — спросил Гарри. Она взглянула на подругу.
— Вы же тот самый Гарри Самсон?.. — спросила она. — Нет, спасибо. Я о вас уже наслышана.
— Что-то здесь сегодня мрачновато, — произнес Гарри, ни к кому в особенности не обращаясь.
Как-то скисли сливки нашего общества в лице нью-йоркских холостяков, некогда столь гордо именуемых завидными женихами. И дело тут не в вашем субъективном восприятии. Эти роковые мужчины, разменявшие четвертый, а то и пятый десяток, ни разу за всю жизнь не побывавшие в браке и не имевшие — по крайней мере, в обозримом прошлом — ни одного серьезного романа, со временем приобретают несомненный душок. Подтверждений тому масса.
На рождественской вечеринке Миранда Хоббс случайно повстречала Паккарда и Аман-ду Дил, мужа и жену, — с ними она как-то познакомилась через Сэма, инвестиционного банкира, с которым встречалась все лето.
— Ты куда пропала? — спросила Аманда. — Мы тебе обзвонились — хотели в гости позвать, а от тебя ни слуху ни духу!
— Да понимаете… — замялась Миранда, — я же знаю, что вы с Сэмом дружите, а я его видеть не могу, не то что в одной комнате с ним находиться. Он же больной человек, ему лечиться надо! Просто женоненавистник какой-то. Сначала он тебя обхаживает, чуть ли не предложение тебе делает, а потом раз — и пропадает, да еще двадцатилетних девиц по ходу дела снимает.
Паккард встрял в разговор:
— Мы с ним больше не общаемся. Аманда его терпеть не может, да и я вообще-то от него не в восторге. Он тут подружился с каким-то Барри, и теперь они каждый вечер шляются по ресторанам в Сохо и снимают девочек.
— По сорок лет мужикам! — возмутилась Аманда. — Позорище!
— И когда они только вырастут? — спросила Миранда.
— Или сменят наконец ориентацию.
ГраблиКак-то раз серым ноябрьским днем один мой знакомый — назовем его Холли Вентворт — пустился в пространные рассуждения, затронув свою любимую тему: светская жизнь Нью-Йорка.
— Убежденные холостяки? — переспросил он меня и перечислил имена самых известных сердцеедов Нью-Йорка. — Милая моя, но это же банально!
Холли залпом допил вторую порцию скотча.
— Есть масса причин, по которым мужчина не женится, — ударился он в объяснения. — Кого-то интересует только секс, а для многих секс и брак — понятия несовместимые. Кто-то не может сделать выбор между женщиной, способной родить ему ребенка, и светской леди в летах, способной обеспечить его будущее.
— А бывает, что проблема в матерях, — продолжал Холли. — Взять хотя бы X. — Он назвал имя известного финансиста-мультимиллионера лет шестидесяти, до сих пор числящегося в холостяках. — У него хроническая тяга к смазливым дурам. А с другой стороны, если вы X., кого вам еще тащить домой? Не будете же вы травмировать свою мамашу появлением умной, властной женщины, ставящей под удар благоденствие семьи?
— И потом, — увлеченно продолжал Холли, — эти бабники всех уже достали. Будь я незамужней женщиной, я бы рассудил так: зачем мне эти уроды, когда существует 296 миллионов голубых, которые с радостью займут их место? Нашел бы себе какого-нибудь умницу голубого и ходил бы с ним по ресторанам — трепись сколько влезет.
Зачем размениваться на X.? Кому охота часами выслушивать, как он нудит про свою работу? Прогибаться перед ним? Он уже не мальчик. В его возрасте люди не меняются. Игра не стоит свеч. Сколько можно наступать на одни и те же грабли?
— В конце концов, именно женщина решает, нужен ей мужчина или нет. И если он не проявляет никаких поползновений в сторону брака и не хочет ничего менять… что ж, женскому терпению тоже есть предел. И слава богу.
День Благодарения— Взять хотя бы Джека, — начал Норман, фотограф. — Ты же знаешь Джека? Хотя кто его не знает. Я уже три года как женат, а с Джеком вообще знаком лет десять, причем за все это время у него ни одна девушка больше чем на полтора месяца не задерживалась.
И вот идем мы как-то в гости на День Благодарения. Все свои, сто лет друг друга знаем. Не все, конечно, женаты, но, по крайней мере, свои люди. И тут появляется Джек, а с ним под ручку блондиночка. Двадцать с хвостиком. Выяснилось — официанточка, недели еще не знакомы.
В итоге, с одной стороны, незнакомый человек за столом, то есть весь вечер насмарку, и от Джека пользы — ноль, поскольку он только и думает, как бы ее трахнуть. И так всегда. Пустая трата времени. После того раза все наши жены в один голос сказали: хватит. С тех пор и не общаемся.
