Айрис Мердок - Бегство от волшебника
Анетта смотрела на лицо брата. Это была недавняя фотография, сделанная прошлым летом в Швейцарии: Николас в рубашке с открытым воротом, скрестив руки на груди, очень серьезно смотрит в камеру. За его спиной виднеется Женевское озеро. Он похож на поэта. Анетта вздохнула. Если бы Николас сейчас был рядом, он бы посоветовал, как поступить. Но поскольку его нет рядом, не поговорить ли с Розой?
Девушка все еще гляделась в фотографию, как в зеркало, и тут раздался стук в дверь. Наверное, это Роза, подумала Анетта, ну да, у нее же сегодня выходной — и поспешно, с чувством какой-то вины, положила снимок на покрывало. «Войдите», — сказала она. Дверь медленно отворилась, и некто странный возник на пороге. Высокий, стройный парень, одетый в красную клетчатую рубашку, вельветовые брюки, с синим шарфиком вокруг шеи, осторожно заглянул в комнату. У него была очень белая кожа и очень синие глаза. Волосы каштановые и выражение лица, пожалуй, дерзкое. Анетте незнакомец показался очень любопытным, и она сказала:
«Привет». Молодой человек внимательно посмотрел на Анетту, после чего вкрадчиво проскользнул в комнату и тоже произнес: «Привет».
Чувствуя, что ей осталось лишь ждать развития событий, Анетта поплотнее запахнула халат и с любопытством устремила взгляд на визитера. Ян Лисевич тоже одарил ее взглядом и улыбнулся. Какая милая улыбка, подумала Анетта.
— Я пришел увидеть Розу, — сказал он, — но я думаю, что она ушла?
— Не знаю, — ответила Анетта, — я еще из комнаты не выходила.
— А ты что, болеешь? — поинтересовался Ян. — Или любишь в кровати лежать?
— Нет, — сказала Анетта. — А ты кто? — спросила она, чувствуя, что для этого вопроса как раз время.
— Янислав Лисевич, — отрекомендовался Ян. Сказано это было с большим апломбом, но, может, именно поэтому Анетта не все разобрала. — Я работаю на фабрике вместе с Розой. Я инженер. А кто ты?
— Я — Анетта Кокейн, — произнесла Анетта и поняла, что добавить в сущности нечего.
— Ты хорошенькая девушка, — заметил Ян. — Сколько тебе лет?
— Девятнадцать, — ответила она постным голосом. В нем содержался намек, что ей не по нраву такая развязность.
— О, так мы с тобой подходящего века, нет? — обрадовался Ян.
Анетта не совсем поняла, что он сказал, но и здесь ей послышалась дерзость.
Ян вдруг протянул руку и взял фотографию Николаса, лежавшую на покрывале.
— Это твой приятель? — спросил он.
— Нет, — рассердилась Анетта, — мой брат! Отдай фото! Нет у меня никакого приятеля!
Ян вернул фото.
— Такая хорошенькая девчонка и без приятеля, — проговорил он, — это плохо. Но брат — это хорошо. У меня тоже есть брат. Ты любишь своего брата?
— Да, — подтвердила Анетта.
— И я тоже. Я люблю своего брата, — добавил Ян. — В Англии не всегда так. В Польше все любят своих братьев, а в Англии нет.
— Я не англичанка, — почти свирепо сообщила Анетта. — У меня нет родины. А Розу ты можешь подождать внизу, если хочешь. — Она прижимала фото Николаса к груди и чувствовала, что сейчас расплачется.
— Я заглянул на минутку, — Отозвался Ян. — Не бойся, я ничего не сделаю. — Он окинул взглядом комнату. — У тебя хорошая комната, — заявил он. — Мне всегда хотелось иметь вот такую же комнату. Но когда приезжаешь из заграницы, то ничего нет; у иностранцев всегда ничего нет.
— Не всегда, — возразила Анетта.
— В Польше я — богатый человек, очень уважаемый, но теперь все украли, — сказал Ян.
— Очень плохо, — проговорила Анетта. Она почти с радостью ощутила, что больше не в силах сдерживать слезы. Анеттин плач всегда был похож на летнюю грозу, на бурный ливень, обрушивающийся без предупреждения. Крупные слезы вдруг заблестели в ее глазах и тут же ручьями потекли по щекам.
— Я не испугал тебя, правда? — удивившись этим слезам, спросил Ян. — Я ничего не сделал!
Анетта уже не просто плакала, а рыдала. Ян приблизился и с любопытством уставился на нее.
— Ну, не надо, — произнес наконец он. — Смотри, я тебя смешу. Я танцую польский танец, погляди!
Он стал в позу, а потом волчком закружился по комнате, что-то выкрикивая на своем языке, размахивая руками и притопывая. Анетта и в самом деле перестала плакать. Ян взлетал в воздух и опускался, взлетал и опускался, от чего комната заходила ходуном. Почтенный комод и тот, не удержавшись, начал слегка подпрыгивать на месте. Анетта глядела во все глаза. Вся комната пустилась в пляс. Драгоценные камешки сначала чуть подрагивали на своей синей бархатной подстилке, а потом один за другим начали сыпаться на пол. Бриллианты, сапфиры, изумруды, аметисты и рубины, дары многих континентов, усеяли пол под выплясывающими ногами Яна.
— Стой! — закричала Анетта.
Ян резко остановился, сумев завершить танец некой замысловатой позой.
— Подними их! — крикнула вновь Анетта, указывая туда, где камешки лежали на темных досках пола, посверкивая разнообразными огоньками. Открыв от удивления рот, Ян послушно принялся ползать по полу и когда, как ему показалось, собрал все камешки, пересыпал их в Анеттины ладони. Она тщательно пересчитала, все ли найдены, после чего спрятала их в карман халата.
Ян смотрел на нее с некоторой смесью сомнения и уважения.
— Они стеклянные, — спросил он, — или настоящие?
— Настоящие, — ответила Анетта.
— Значит, они очень дорого стоят, очень много денег?
— Очень много.
— Значит, ты богатая девушка? — уточнил Ян.
И тут снизу послышался какой-то шум и звук голосов. Ян стремительно повернулся и отворил дверь. Вышел на площадку, перегнулся через перила и позвал: «Роза!» Анетта различила раздавшийся снизу возглас удивления и потом Розины шаги на лестнице. Но Ян, вместо того, чтобы спуститься ей навстречу, вернулся в комнату и стал ждать.
— Я здесь! — крикнул он. Роза замешкалась в дверях.
— Можно войти? — спросила она и вошла. Она поглядела на Яна и Анетту, все еще сидящую на постели. Какое-то выражение, не разгаданное Анеттой, появилось на ее лице и тут же исчезло.
— Вот познакомился только что с Анеттой, — сообщил Ян. — Может, теперь выпьем по чашечке кофе? Ведь сегодня не работаем, спешить не надо, правда?
— Прекрасно! — произнесла Роза и повернулась к Анетте: — Нина только что пришла. Я встретила ее в дверях. — И Роза вышла из комнаты.
— Пойду помогу Розе приготовить кофе, — сказала Анетта.
— Мы с Розой много видимся на фабрике, — отозвался Ян. — А тебя я никогда раньше не видел и, может, никогда больше не увижу.
Анетта не могла избежать взгляда его глаз, нежного и серьезного, что показалось Анетте нелепым и в то же время трогательным. Она улыбнулась ему. Роза постучала и вошла. Она внесла поднос с двумя чашечками.
— А ты не будешь пить с нами? — удивился Ян.
— Нет, ко мне пришли, — ответила Роза. — Тебе и это может понадобиться, — с этими словами она положила на столик какую-то книжку.
Когда дверь закрылась, Ян взял книжку. Это был польско-английский словарь.
— Значит, она сердится, — заметил он, — но я скоро ее успокою. — И он сел в ногах Анеттиной постели.
Роза медленно спускалась по лестнице. Она была потрясена. Раньше никто из Лисевичей в дом на Кампден Хилл-сквер без приглашения являться не отваживался. Раньше, до того как у Хантера развилась эта странная неприязнь к братьям, до того как Анетта здесь поселилась, Роза несколько раз приводила братьев. Но потом она начала назначать им встречи в других местах, а дом в Кампден, братья знали, им посещать запрещено. Спускаясь по ступенькам, Роза размышляла над тем, почему так произошло. Она не могла позволить братьям приходить сюда из-за Хантера… но не только из-за него. Ей вдруг стало тошно и страшно. Ян, не спросясь, взял и пришел. Значит, расхрабрился? Но почему? В этом было какое-то предзнаменование.
Пока Роза готовила кофе, Нина робко стояла в дверях кухни, а потом удалилась в коридор, где слонялась, не зная, куда же податься — то ли в столовую, то ли снова на кухню? В эту минуту раздался тихий стук в дверь, и через щель на коврик упало письмо. Нина, обрадовавшись, что нашлось наконец дело, торопливо подняла письмо и протянула его Розе. В этот миг, когда конверт переходил из рук в руки, обе женщины заметили адрес. Письмо было адресовано Розе и подписано рукой Миши Фокса. Они, не сговариваясь, посмотрели друг на друга, но тут же опустили глаза. В эту секунду у каждой мелькнул вопрос: насколько та осведомлена? Нина побледнела, а Роза, наоборот, покраснела. Роза пошла назад, в кухню; письмо она сунула в карман.
— Простите, что заставила вас ждать, — сказала Роза. — Это очень невежливо с моей стороны. Не хотите ли выпить кофе? Присядьте. — Нина села, а Роза поставила молоко на плиту.
— Чем могу быть полезной? — спросила она у Нины. Вопрос прозвучал холодно. Нина поняла, что не знает, как ответить, и тут снова постучали в дверь.
