KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Современная проза » Джон Чивер - Семейная хроника Уопшотов. Скандал в семействе Уопшотов. Рассказы

Джон Чивер - Семейная хроника Уопшотов. Скандал в семействе Уопшотов. Рассказы

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Джон Чивер, "Семейная хроника Уопшотов. Скандал в семействе Уопшотов. Рассказы" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

В следующее воскресенье повел Клариссу в церковь. Вместе с ее родителями. По дороге сделал предложение. «Я охотно выйду за вас, мистер Уопшот», — сказала она. Испытал некоторое счастье. Картина была не безнадежной. Думал о том, что ждет нас в будущем, после рождения ребенка. Надвигается непогода, но почему не наступить затем миру и покою? Церковь оказалась молитвенным домом ортодоксальных баптистов. Солнечный день. Заснул во время проповеди. Поздно вечером сказал матери о своих планах. Покойная матушка не выразила никакого удивления. Так никогда и не рассказал ей всей подноготной. Лаконичность, подобно слепоте, видимо, развивает другие способности. Силу предвидения. В следующее воскресенье сочетался браком в церкви Вознесения. Отец Мастерсон совершил обряд венчания. Славный старикан. Единственной свидетельницей была мать. Да благословит господь дорогую старушку. Из церкви, отправились на Северный вокзал. Поехали во Франконию.

Скучное путешествие в местном поезде. Останавливались у каждого заднего двора. Так по крайней мере казалось. Задние фасады всех сараев, попадавшихся на пути, были разукрашены объявлениями. Эликсиры. Печеночные пилюли. Старые цирковые афиши. Сушеная треска. Чай. Кофе. На задней стене сарая в Сент-Ботолфсе намалевано: «БОСТОНСКИЙ МАГАЗИН. ЦЕНЫ БЕЗ ЗАПРОСА».

Молодая черноволосая жена, одетая в лучшее платье. Сама шила все свои наряды. Очень мила; изящна. Помню хрупкость запястий, лодыжек. Мимолетная радость, печаль на лице. Большая искренность. Подлинное свое значение красота обретает благодаря прелестной женщине. Поэзия. Музыка. Все, к чему прикоснется, представляется как бы откровением. Рука автора этих строк. Уродливый вагон поезда. «Я как-то ездила поездом в Суомскотт», — сказала она. Мелодичный голое превратил путешествие как бы в поэму. Лебеди. Звуки арфы. Фонтаны. Суомскотт — не бог весть что, и поезда, идущие туда, не отличаются от всех других поездов. Милое, нежное дитя, несущее в себе семя тролля. Чувство глубокой жалости. И вожделения.

Приезд во Франконию. Наняли экипаж до гостиницы. Восемь долларов в неделю. Комната и стол. Северная страна. Ночи холодные, даже в середине лета. В мрачной столовой съели наспех приготовленный ужин. Не все ли равно? Любовь слепа к холодному пудингу, желтолицей хозяйке, пятнам на потолке. Комната новобрачных — большая деревенская спальня. Громоздкая кровать, расписанная пурпурным виноградом. Железная печка с ярко горящими дровами. Разделись при свете печки, согреваемые ее теплом.

В окрестностях ловить рыбу негде. Гулял с молодой женой по холмам. Красивые виды. Вдали молочно-голубые холмы. Древние озера. Древние горы. Унылая страна, к северу от фабричных городков. Тогда процветавшая. Позже пришедшая в упадок. (Не могла выдержать конкуренции Юга и Запада.) Так называемое маргинальное земледелие. Каменистые поля. Многие города на холмах были уже тогда покинуты. Котлованы фундаментов, разрушенные строения в густом лесу. Усадьбы, здания школ, даже церкви. Леса в окрестностях все еще дикие. Олени, медведи, кое-где рыси. Молодая жена собирала букеты цветов в садах, разведенных женами фермеров. К этому времени уехавших. Английские розы. Турецкая гвоздика. Лимонно-желтые лилии. Флоксы и примулы. Приносила цветы в комнату новобрачных. Ставила в большой кувшин для воды. Искренняя любовь к цветам. Превосходная погода для сенокоса. Автор работал в поле с фермером, его сыновьями. К концу дня гроза. Нагромождались темные тучи. Петушиное кукареканье. Грохот рушащихся каменных холмов. Сложили сено в сарай до дождя. Зигзагообразная молния. Тяжелая телега достигла укрытия как раз в тот момент, когда упали первые капли. Раскаты грома со всех сторон. Ночь уже давно наступила, дождь прекратился, объятия жены возвращают автору радость бытия. Магия сенокосной поры. Солнечное тепло. Прохлада бури.

Отпуск всегда кончается слишком скоро. Распрощались с холмами, полями, коровьими пастбищами, Елисейскими полями, с реальными горестями. Пинкни-стрит, Уиттьер, Граймс и т. д. Покойная матушка была ласкова с женой, ни с кем не была так ласкова, если не считать Гамлета. Никогда не заговаривала о родах, но как будто чувствовала наше положение заблудившихся в лесу детей. Ничего похожего, впрочем, на брак по расчету. Заключен на небесах — так казалось. Милая девочка просыпалась рано утром вместе с автором этих строк. Штопала носки, хорошенько проветривала супружескую постель, чистила ламповые стекла, натирала воском рояль палисандрового дерева. Часто думал о будущем. Избавиться от ребенка тролля и обзавестись собственной семьей. После кончины матушки поселиться в увитом розами домике. В церкви автор часто благодарил бога за милую жену. Молился от всего сердца. Никогда не случалось благодарить так за что-нибудь другое. Иногда по вечерам жена пела, а покойная матушка аккомпанировала на палисандровом рояле фирмы «Халлет и Денис». Голос небольшой, но верный и такой чистый. Милое, хорошее, доброе создание.

Маленький тролль очень шустрый. Живот вздулся, но фигура не стала безобразной. В летний зной легко уставала. Роды ожидались в октябре. Как-то днем прислала записку в контору. Ушел из конторы в три часа. Вещи уже были уложены, и жены и автора. Уехали вечерним поездом в Нахант. Наняли экипаж до фермы Ратерфордов. Добрались туда к девяти часам или позже. В доме темно. Ветер пахнет солью. Слышен резкий равномерный шум волн. Дернул звонок и одновременно постучал дверным молотком. Дверь открыла желтолицая женщина, в ночной рубашке и халате. Волосы в папильотках. «Я не знаю ваших имен, — сказала она. — И знать не хочу. Чем скорее вы уедете отсюда, тем лучше». Зажгли лампу. Распаковали вещи. Легли в постель. Жена спала плохо. Часто говорила во сне. Слова неразборчивые. Всю ночь прислушивался к взволнованной речи, также к неустанной работе моря. Судя по шуму волн, берег плоский, каменистый. Различал скрежет гальки. Перед зарей стук подойников, мычание коров. Проснулся рано. Умылся холодной водой. «Вы будете есть в кухне, — сказала желтолицая хозяйка. Пока вы в состоянии, вы будете все делать для себя сами. Я не намерена за вами прибирать».

Во время завтрака появился муж этой женщины. Пять футов шесть дюймов. Сто двадцать пять фунтов. Коротышка. Жалкий субъект. По-видимому, под башмаком у жены. В прошлом был владельцем извозчичьего двора — так он утверждал. Рассказы о прежнем благоденствии. Когда-то в Наханте ни у кого не было столько костюмов, как у него. Шестьдесят четыре лошади. Семь конюхов на постоянном жалованье. Все пошло прахом во время эпизоотии. Показал документы, подтверждающие былое величие. Акцептованный счет за фураж на тысячу долларов. Также счет портного, счет мясника, счет зеленщика и т. п. Все кончилось. Гулял с Клариссой по берегу. Дорогая жена собирала в подол юбки цветные камешки, раковины. День тянулся медленно. Положение казалось запутанным, как гордиев узел, и, чтобы разрубить его, мечтали о будущем. Рисовали себе увитый розами деревенский домик, детей, прижимающихся к коленям, радостную жизнь. Результат всех этих воздушных замков был тот, что жена плакала.

Родовые муки начались в семь часов. Мокрая постель. Отошли воды, или как это там называется. Автор еще и теперь незнаком с акушерскими терминами. «Отче наш, иже еси на небеси», — повторяла Кларисса. Все время молилась. Ужасные боли. Впервые столкнулся с такими испытаниями. Держал жену в объятиях, когда начались схватки. Желтолицая хозяйка ждала в соседней комнате. Скрип качалки. «Натяните ей на рот одеяло, — сказала она. — Ее услышат даже в усадьбе Декстеров». В одиннадцать схватки усилились. Вдруг увидел кровь, головку ребенка. Хозяйка вбежала в комнату. Прогнала меня. Крикнула подбашмачному мужу, чтобы тот принес воду, тряпки и т. п. Бесконечные хождения взад и вперед. Желтолицая хозяйка вышла в два часа ночи. «У вас родилась дочка», — сказала она. Чудесное превращение! Вид самый невинный. Вошел в комнату посмотреть на младенца. Спал в ящике из-под мыла. Кларисса тоже спала. Поцеловал в лоб. До утра сидел в кресле. Пошел прогуляться по берегу. Облака своими очертаниями напоминали зазубрины раковины гребешка. Свет с моря освещал облака. Вид неба до сих пор живет в памяти. На цыпочках вернулся в комнату. Открыл дверь. Кларисса в постели, улыбается. Волна темных волос. Ребенок у груди, набухшей от молока. Пишущий эти строки заплакал в первый раз с тех пор, как уехал с Уэст-Ривер. «Не плачь, — сказала Кларисса, — я счастлива».

Тяжелые шаги желтолицей хозяйки. Превращение все еще длится. «Да благословит тебя бог, дорогая, милая крошка», — говорит она, обращаясь к ребенку. Голос резкий, скрипучий. «Взгляните на ее прелестные пальчики, говорит она. — Взгляните на ее прелестные ножки. Сейчас я ее заберу». «Пусть она пососет хоть немного», — говорит Кларисса. «Пусть она закончит обед», — говорю я. «Но ведь вы не собираетесь взять девочку с собой, говорит хозяйка. — А если вы не собираетесь взять девочку с собой и она не будет вашим ребенком, кормить ее вам незачем». — «Пусть она пососет еще немного», — говорит Кларисса. «Я не из тех, кто судит других, — говорит хозяйка, — и не сую свой нос в чужие дела, но, если бы вы не поступили дурно, вы не приехали бы рожать ребенка в этом заброшенном месте. А если ребенок пьет молоко матери, которая поступила дурно, вся безнравственность, вся греховность и распущенность через молоко матери передаются ребенку», — говорит она. «У вас злой язык, — сказал я, — и мы будем вам очень признательны, если вы оставите нас сейчас одних». — «Дайте ей пососать еще немножко», — сказала Кларисса. «Я делаю только то, за что мне заплачено, — сказала хозяйка, — а самое главное: эта девочка — божье создание, и было бы неправильно, чтобы она сразу же впитала в себя всю чужую безнравственность». — «Оставьте нас в покое», — сказал я. «Она права, Лиэндер», — сказала Кларисса и, отняв ребенка от своей прелестной груди, протянула его неумолимой женщине. Потом она отвернулась и заплакала.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*