Александр Климай - Наташа. Новая повесть о Ходже Насреддине
Алексей раздраженно махнул рукой:
— Не веришь… Неужели тебе так трудно понять, что я чувствую?!
Сергей нахмурился:
— Видишь ли… С Галиной у вас все сложно, тут время надо, чтобы разобраться — и тебе, и ей. Ну а миф твой египетский… все эти сказки, что ты себе навоображал от скуки — не воспринимай всерьез. Послушай, пора тебе с небес на землю спуститься… Давай-ка, ложись спать да и я поеду…
— Не-а… — пошатываясь, Алексей встал, загородив проход.
— Да, пожалуй, ты прав. Одного тебя сейчас нельзя оставлять, наломаешь еще дров… Ладно, я останусь.
— Вот это я п-п-понимаю, — заплетающимся языком произнес доктор, — н-н-настоящий друг…
Проснулся Алексей от собственного протестующего крика — что-то очень грустное и обидное приснилось под утро. Голова кружилась и болела, во всем теле чувствовалась ужасная слабость. Он с трудом открыл глаза. Какой-то дребезжащий звук наполнял комнату. Сосредоточившись, он понял, что звонил телефонный аппарат, почему-то плотно прикрытый подушкой…
Чувство тоски и безразличие, охватившие его, не позволили даже протянуть руку к телефону.
«Сергей, здесь же должен быть Сергей», — наконец-то вспомнил он вчерашний вечер.
Доктор попытался позвать друга, но голосовые связки, совершенно выведенные из строя изрядной дозой спиртного, выпитого вчера, не хотели слушаться хозяина. Вместо слов послышался какой то нечленораздельный сип, на который вряд ли кто откликнулся бы, даже если бы и находился в квартире. Постанывая, Алексей-таки сел на кровати. Его блуждающий, полуосмысленный взгляд остановился на графине, стоявшем на прикроватной тумбочке. Неприятная сухость во рту подсказала его очередное действие, и, подчиняясь инстинкту, он взял сосуд и опорожнил его в попытке утолить жажду. Очень скоро появилась неприятная тяжесть в желудке, и шум в голове усилился. Окружающие его предметы поплыли перед глазами, и он снова рухнул на постель.
В очередной раз доктор очнулся от того, что кто-то настойчиво тряс его за плечо. Алексей приоткрыл веки — перед ним стоял Сергей.
— Что, уже утро? — с трудом прохрипел потерпевший.
— Утро, утро… — полдень давно на дворе!
— Как полдень?! А работа? — пытаясь подняться с постели, произнес Алексей.
— Ладно, лежи уж, работник, сегодня выходной.
Доктор закрыл глаза и долго соображал, нахмурив лоб: «Тридцатое апреля… а сегодня — первое число — суббота», — наконец дошло до него.
— А ты, значит, раньше меня проснулся, — вслух продолжил он.
— Некоторые полицейские более стойки к алкоголю, чем отдельные доктора, — посмеиваясь, произнес Сергей, — я уже и дома побывал, и кое-что успел сделать. Тебе не раз звонил, да телефон твой не отвечает — ты его отключил, что ли?
— А-а-а, это ты был… Я-то думал, кому я такой нужен…
— Такой? — майор критически оглядел друга. — Такой — пожалуй, никому. Ты на себя-то посмотри — раскис совсем.
Хозяин квартиры некоторое время молчал, собираясь с мыслями и пытаясь понять, что от него хотят, потом проговорил:
— Помоги-ка мне встать.
Сергей подхватил друга и поставил на ноги. От резкой перемены положения у того закружилась голова, и он упал бы, если бы не своевременная поддержка стоявшего.
— Да, — услышал доктор, — ты совсем плох. Хорошо, что я не дозвонился и приехал сам… Есть-то хочешь?
При одном упоминании о пище Алексея передернуло, и он скривил губы.
— Ясно… Тогда лежи, а я тебя развлекать буду… в благодарность за твои вчерашние… откровения. Алеша, ты слышишь меня?
Увидев, что тот кивает, майор продолжал:
— Тогда открой глаза… Я все утро хожу под впечатлением твоего рассказа об Египте…
— Не напоминай, мне и без того плохо! Надо же было так нализаться!
— Подожди, сейчас чаю покрепче заварю.
Доктор отрицательно замотал головой, а по телу его прошла судорожная волна.
— Что с тобой? — слегка напугался Сергей. — Учти, ведь это ты у нас доктор, а я — обыкновенный полицейский. Если уж так плохо, может быть, лучше «Скорую» вызвать?
Алексей снова покачал головой, пробормотав по-латыни:
— Медикус курат сум.
— Эй-эй, ты что, заговариваться стал?!
Майор энергично похлопал друга по щекам и уже протянул руку к телефонной трубке, когда услышал ровный голос Алексея:
— Успокойся, со мной все в порядке… у нас говорят: «Врач, исцелись сам». Это вторая заповедь медицины. Все, что мне сейчас нужно, — это твое понимание и участие.
Часа через два Алексей почувствовал себя лучше и даже, сморщившись, выпил несколько глотков наваристого бульона, привезенного предусмотрительным полицейским. Пища подействовала благотворно на его организм, который героически боролся с интоксикацией, вызванной неумеренной дозой алкоголя. Только выражение тоски и грусти, казалось, прочно обосновались на его лице.
Пытаясь отвлечь друга, Сергей включил видеомагнитофон. Лихая кинокомедия, записанная на кассете, сразу увлекла его своим закрученным сюжетом и обилием любовных сцен. Он с интересом смотрел на экран, бурно сопереживая главным героям, попавшим в очередной раз в щекотливую ситуацию. Но вот, взглянув на Алексея, он понял, что тот и не собирался смотреть комедию, а лежал с отсутствующим видом на диване, а из-под его закрытых век медленно катились слезы. Сергей выключил магнитофон и подсел к другу.
— Зря ты это сделал…
— Сделал что?
— Смотрел бы фильм… Мне все равно не поможешь, даже если поставишь целью своей жизни…
— Подожди, ты что же, так и будешь валяться и хандрить?! Я, можно сказать, свой законный выходной на него трачу, а от тебя никакой отдачи! Давай разберемся и, как говорил один мой знакомый генерал, выделим стратегию и тактику в данном вопросе… Ну, что улыбаешься?
— На танках в любовные дела не въезжают, слишком уж это тонкое дело.
— При чем тут танки, юноша? — возразил Сергей. — Стратегия и тактика — это такие же хрупкие вещи, как и то возвышенное чувство, от которого ты погибаешь, друг мой. Возьмем, к примеру, вопрос: что ты будешь делать дальше в создавшейся обстановке?
Алексей некоторое время грустно смотрел на друга, потом взгляд его затуманился:
— Ты мне своими военными терминами совсем голову забил, а она и так ничего не соображает.
— Ну что ж тут понимать? Ситуация ясна — что предпримешь дальше?
Доктор вяло пожал плечами.
— Если честно, то я не вижу выхода из этого положения…
— Намерен сидеть, сложа руки?
— Понимай, как знаешь…
— А я все-таки на твоем месте выяснил бы отношения с женой.
— Ты что же, ничего не понял из ее письма?
— Понять-то понял, да еще кое-что мимо строк прочитал, и сдается мне, что ты в чем-то не прав, друг.
— Не прав, не прав, — в сердцах повторил Алексей.
«Это хорошо, что он сердится, — мелькнуло в мыслях Сергея. — Надо его осторожно расшевелить. Злость лучше безразличия…»
— Еще друг называется! — продолжал горячиться потерпевший. — Сам-то ведь не получал подобных писем, не знаешь, каково это! Да и не только в нем дело!.. Пойми — я полюбил!
— Ну и люби — кто ж тебе не дает?.. Только голову-то не теряй. Ты говоришь, писем таких я не получал — это верно…
— Ну вот…
— Нет, ты подожди, не перебивай, самое интересное я тебе еще не сказал, — Сергей сделал внушительную паузу. — Да, я не получал таких писем… Было время, когда я сам хотел уйти и сочинял подобное послание…
Удар был нанесен ниже пояса, и Алексей, давно знавший семейное благополучие друга, поднялся с дивана и уставился на Сергея.
— Вот так-то, молодой человек. Теперь ты понял, почему я так настаиваю, чтобы ты разобрался с Галиной?
Пораженный, Алексей какое-то время переваривал услышанное.
— И что? — наконец спросил он. — Сейчас ты счастлив?
— А ты разве слышал от меня, чтобы я ныл по этому поводу?!
— Нет, но…
— Никаких «но», — оборвал его Сергеи, — мы живем хорошо, сам знаешь, и я не жалею, что тогда не наделал глупостей…
Наступила пауза. Каждый из собеседников окунулся в мир своих мыслей. Наконец, Алексей задумчиво спросил:
— А та женщина — она была красива?
— Что? — майор полиции удивленно посмотрел на друга.
— Ну, та, из-за которой ты писал письмо.
— Да уж, я думаю, не хуже твоей царевны! И вообще… не летал бы ты там, — Сергей сделал жест в сторону открытого пространства за окном, — ведь уже, слава Богу, годов-то сколько!
— Человек умирает, когда перестает мечтать и верить.
— Похоже, бесполезно тебя уговаривать, — проговорил Сергей, доставая с книжной полки первый попавшийся томик. — Ого! «Полный курс хиромантии», — прочитал он. — И автор… профессор Кестлер, 1909 год. И эту древность изучает современный врач, имеющий массу компьютерной диагностической техники?
