Самат Сейтимбетов - Дорога Гермионы (Г.П. и свиток Хокаге - 3)
Затем Тензо собирался сотворить целую кучу домов, восстановив некое временное подобие жилых кварталов, а остальные должны были восстановить стену, часть горы, расчистить местность вокруг Конохи, и тоже немного построить, но из камня и земли.
Ведь Конохе требовались не только деревянные здания.
-- Наруто! - подбежала, задыхаясь, Хината. - Ты цел! Ты жив! Извините, Джирайя-сама, Сеннины-сама.
Она поклонилась, выпрямилась, Отшельники кивнули в ответ, не отрываясь от техник.
-- Да, Хината, я жив, - моргнул Наруто, воскликнул с отчаянием в голосе. - Они забрали Гаару и еще двух джинчурики! Сейчас Эро-Сеннин и остальные закончат восстанавливать Коноху, и мы отправимся спасать Гаару!
-- Могу я отправиться с вами, Джирайя-сама?
-- Извини, Хината, - покачал саннин головой, - туда отправятся только те, кто владеет сенмодом. И это секрет, так что лучше не говорить об этом. И ты, Наруто
-- Но это же Хината, Эро-Сеннин! - вскричал Наруто.
Хината ощутила, как сердце ее радостно ударилось в грудь, сбивая дыхание, и тут же вернулось на место. Она сказала, переводя дыхание, едва не задыхаясь от мысли, что Наруто снова отправится навстречу Акацуки, навстречу опасности, а она вынужденно останется в Конохе, не сможет его защитить. И одновременно радостно упиваясь выкриком "Но это же Хината!"
-- Все равно, - сказал Джирайя, - не говори никому!
-- Извините, Джирайя-сама, могу я поговорить с Наруто?!
-- Конечно, Хината-чан, конечно, - улыбнулся саннин, - мы еще часа два здесь возиться будем, ломать легко, а вот строить всегда тяжело, да.
-- Точно, Эро-Сеннин! - воскликнул Наруто. - Забуза едва не сломал мост за минуту, а строили мы его потом еще две недели!
-- Наруто, - Хината подняла руку и тут же отдернула, - нам надо поговорить.
-- Конечно, Хината-чан! Говори!
-- Наруто, - ухмыльнулся Джирайя, - когда девушка, прекрасная девушка, обращается к тебе вот так, это означает, что она хочет поговорить наедине, без свидетелей!
-- Аааа, - понимающе протянул Наруто.
Хината увидела, как он смутился, взгляд его метнулся на нее, потом в сторону, потом опять на нее, и со сладким замиранием в груди поняла, что Наруто вспомнил разговор в стране Весны, такой далекий и одновременно как будто случившийся минуту назад, во всяком случае, для Хинаты. Она не знала, помнит его или нет Наруто, и теперь получила подтверждение: помнит. Еще как помнит!
-- Два часа, - напомнил Джирайя им вслед.
Глава 17
19 июня 79 года. Гора с лицами Хокаге, Коноха, страна Огня.
Найти уединенное место в разрушенной Конохе было не так уж и просто. Возвращались генины и чунины, смотрели, ужасались, включались в ремонтные и восстановительные работы, отправлялись по домам джонины других Деревень, сновали, бегали, кричали посыльные, связные и командиры отрядов, в общем, было шумно и людно. После прибытия обратно жителей Конохи можно было ожидать еще большей толчеи и хаоса.
Серая равнина, которую расчищали Отшельники, тоже не годилась, выжженная земля за пределами Конохи, с поваленным лесом и телами, изрытая воронками и утыканная метательные железом, тоже. Но Хината, окинув взглядом, охватив всю Коноху, то, что от нее осталось, внезапно сообразила, где можно поговорить.
-- Наруто-кун, - указала она на головы Хокаге.
-- Хорошо!
Лестница, прорезавшая склон горы, местами исчезла, местами была завалена камнями, а при виде резиденции Хокаге с проломленными стенами, разваленной Академии, Наруто прикусил губу. Он взирал на разрушения с отчаянием того, кто клялся защитить Коноху и не сумел. Любой сказал бы, что сегодня Наруто сражался и сделал всё, что мог для спасения Конохи.
Любой, но только не сам Наруто.
-- Привет, папа, - сказал он голове Четвертого, - извини, сегодня я не спас Коноху, но однажды я смогу! Я стану еще сильнее! Стану Хокаге!
Хината невольно улыбнулась такому зрелищу. Да, такой Наруто, вдохновенный, сильный, дающий обещание, которое он непременно сдержит -- это было то, что нужно Хинате. Воспоминание, в котором она будет черпать силы, и вид, в котором почерпнула силы прямо сейчас.
-- Наруто-кун, - заговорила Хината предельно серьезным тоном. - Ты помнишь наш разговор в стране Весны?
-- Эммм, помню, да, - Наруто сбился, отступил на шаг, немного покраснев. - Я... это... спросил совета у Эро-Сеннина, да... а он...
-- Что он?
-- Он сказал, что я должен следовать голосу своего сердца! - воскликнул Наруто.
Хината ощутила, как ее сердце проваливается вниз, ибо такой совет мог означать только одно: Наруто будет по-прежнему смотреть на Сакуру влюбленными глазами, не замечая никого вокруг. Но Наруто еще не закончил рассказ.
-- И еще он сказал, что я не должен обижать прекрасных девушек, влюбленных в меня, и долго что-то толковал о вдохновении, но я его не понял, и чуть не уснул, а он потом сделал вид, что сердится и опять ушел на горячие источники, сделав вид, что у него миссия!
Сердце Хинаты, подпрыгнувшее было вверх, опять рухнуло вниз. Все знали, что Джирайя мастер подглядывания, и Наруто провел с ним много времени в странствиях, и это значило, что он видел массу девушек и женщин. Видел таких красавиц, перед которыми меркли и Хината, и Сакура, а может и не только видел? Но тогда, в госпитале в стране Весны, он реагировал совсем по-другому, подумала Хината, и надежда опять качнула ее сердце вверх, и она поняла, что долго так не выдержит.
-- Потом я еще долго думал над сказанным, - задумчиво говорил Наруто, не обращая внимания на состояние Хинаты, - и у меня разболелась голова, и тогда я
Хината метнулась к Наруто и заткнула ему рот поцелуем, обняла крепко, прижалась, чувствуя, что сходит с ума от этого разговора, принимая решение и следуя ему, и ощущая, что волна облегчения и чистой радости, тепла, прокатывается по телу. Наруто не отталкивал ее, он даже обнял в ответ, и рядом с ним было так надежно и покойно, что тревоги и страхи Хинаты смыло, унесло прочь.
Она разорвала поцелуй, посмотрела на ошеломленного Наруто, не выказывающего впрочем, отторжения.
-- Ты изменилась, Хината-чан, - сказал он медленно. - Стала сильной и уверенной в себе.
Тут он покраснел, как некогда краснела сама Хината, кинул смущенный взгляд.
-- Я, я не могу принять решение! - выкрикнул Наруто. - Чтобы я ни придумал, оно не подходит! Ты мне нравишься, Хината, но и Сакура мне тоже нравится! Это неправильно! Так не должно быть!
Хината, ощущая, как бешено колотится ее сердце, сделала шаг к Наруто, обняла, по дружески, успокаивающе, склонив голову ему на грудь, и неожиданно услышав, что сердце Наруто тоже стучит в бешеном ритме.
-- Наруто-кун, - сказала она, не поднимая головы, - тебя ждет опасная миссия, в главное убежище врага, и я прошу тебя только об одном. Вернись, чтобы мы смогли закончить этот разговор. Выполни свой долг, я знаю, ты будешь сражаться в полную силу, чтобы враги больше не смогли напасть на Коноху, выполни долг и возвращайся. Тогда, в спокойной обстановке, в восстановленной Конохе, мы закончим этот разговор, никуда не торопясь, хорошо?
-- Хорошо, Хината! - воскликнул Наруто. - Обещаю тебе!
-- Ты всегда держишь свое слово, Наруто-кун, это твой путь ниндзя, который стал и моим, - сказала Хината, отступая на шаг. - Обещаю, что буду защищать Коноху, пока тебя не будет, сохраню нашу Деревню, чтобы после войны мы смогли сесть и поговорить!
Наруто кивнул, выдохнул и сказал неуверенно.
-- Тогда я пойду, Хината-чан?
-- Иди, Наруто-кун, и сделай, что должен, как будущий Хокаге, - улыбнулась Хината.
С криком "Хината-чан молодец!" Наруто побежал по горе, собираясь обогнуть ее, обойти сбоку.
-- Я -- молодец, - повторила Хината, ощущая, как подкашиваются колени.
19 июня 79 года. Подземное крыло госпиталя, Коноха, страна Огня.
Шикаку, поглаживая шрамы, смотрел на грузного, неподвижного Чоуза, вокруг которого сосредоточенно трудились три ирьенина, залечивая ожоги и спасая главу клана Акимичи.
-- Эх, старый друг, - вздохнул Шикаку, отвел взгляд.
Да, Чоуза жив, ирьенины уверяют, что он опомнится от ран, но каково ему будет прийти в себя и узнать, что Чоуджи умер? Каково будет Ино, лежащей на соседнем столе, прийти в себя и узреть изуродованное тело, узнать, что ее отец умер? Оба союза Ино-Шика-Чо, и старый, и молодой, сегодня понесли потери. То, что Шикамару обошелся без ранений - Годайме Казекаге защитила - как и сам Шикаку, не делало ситуацию легче. Ничто, в сущности, не могло уничтожить эту боль, боль потери, и Шикаку прибег к единственному надежному способу, позволяющему не убрать боль, но облегчить ее или хотя бы на время выкинуть из головы.
