Черешни растут только парами - Виткевич Магдалена

Только утром, после завтрака, когда мы собирались снова в бассейн, Марек спросил, прошло ли вчерашнее.

Я удивленно посмотрела на него:

– Ты о чем?

– Ну, я спрашиваю, прошел ли твой вчерашний гнев. И можем ли мы наконец конкретно поговорить.

– Что значит гнев?

– Вчера ты вела себя очень грубо, – он отчитывал меня, как неразумного ребенка.

– Грубо? – растерянно повторила я. – Я вела себя грубо?

– Ты чуть не выгнала пана Кшиштофа из дома.

– А я вообще его туда приглашала? – спросила я теперь уже в действительно расстроенных чувствах. – Ты приводишь каких-то незнакомцев в мой дом, не согласовав со мной. И это не те люди, которые желают мне добра.

– Зося…

– Что Зося! Ты прекрасно знаешь, что я не хочу продавать этот дом. Мы говорили об этом тыщу раз. Я не хочу больше продолжать эту тему.

– Дом стоит пустой. Не используется, – попробовал он убедить меня.

– Называй это как хочешь. Может быть, это мое капитальное вложение. Может, я и продам его… Вот выйду на пенсию и продам. А пока нет. Запомнил?

– Странная ты. Тебе больше нравится хибара, чем деньги.

– Может, я и странная.

– А я все-таки буду тебя уговаривать.

– Так, мне прямо сейчас выйти или только через минуту?

– Зося. Ты действительно делаешь глупость. Пан Кшиштоф утверждает, что за этот дом можно получить очень хорошую сумму. Возможность уникальная, второй может и не быть.

– Мне плевать на пана Кшиштофа, – рассердилась я.

Я взяла свою сумку и закрыла за собой дверь. На стойке регистрации я попросила заказать мне такси. Когда машина приехала, я назвала водителю адрес своего дома – места, где я чувствовала себя в безопасности.

Как только я подъехала к дому и вышла из такси, снова появилась странная женщина. Она стояла в нескольких метрах от меня.

– Вы все-таки вернулись, – бледно улыбнулась она. Она коснулась рукой округлого живота. – Это хорошо, что вы вернулись. Я так надеялась, что вы вернетесь.

– Может, зайдете на минутку? – спросила я, хотя мне не очень-то хотелось куртуазного разговора о детях и самочувствии беременных. При виде женщины, ожидающей ребенка, мое сердце все еще больно сжималось.

– Нет. Я возвращаюсь к своим занятиям. Думаю, что и у вас их тоже немало. Чердак, например.

– Чердак?

– Да. До свидания. Розы нужно обре́зать, – сказала она и ушла.

Как только я вышла на крыльцо, зазвонил телефон. Марек. Я не хотела отвечать, но после нескольких настойчивых сигналов передумала.

– Слушаю, – резко начала я.

– Привет, солнышко. Ну как, прошло у тебя?

– Что у меня должно было пройти? – сухо спросила я.

– Ну, конечно, не любовь ко мне!

Эти слова я оставила без комментариев.

– Алло? Ты там?

– Я здесь.

– Прости за сегодняшнее утро. Может быть, на самом деле я слишком сильно настаивал на продаже этой хибары.

– Дома.

– Ну хорошо, дома. Может, ты и права, что сначала нужно как следует отремонтировать, доработать и только потом подумать о какой-то хорошей сделке.

– Марек…

– Да, дорогая. Мы не будем поднимать эту тему. Но ведь всегда можно взять кредит под ипотеку, вложиться в какие-нибудь фонды! Так что нет нужды продавать.

– Марек. Я вообще не хочу об этом говорить. Мне сейчас нужно побыть одной.

– А где ты сейчас?

– Дома. Я переоделась во все домашнее и никуда не собираюсь.

– Это хорошо. Отдохни. Заехать за тобой?

– Нет. Я вернусь через несколько дней сама, на поезде.

– А как же Руди?

– С каких это пор ты интересуешься моим котом? Мама его навещает.

– Это хорошо. Я понял – через несколько дней. До встречи.

Я вошла внутрь, открыла окна, села на диван, покрытый стеганым лоскутным покрывалом, и почувствовала, что я дома.

Покрывало, отреставрированное мной кресло, оставшаяся недокрашенной ножка стола… Я собиралась красить ее как раз тогда, когда открылось кровотечение и Шимон отвез меня в больницу. Я была здесь так недолго, но сколько всего за это время успело произойти.

Просмотрела корреспонденцию, которую почтальон оставил в ящике. Ничего интересного. Счета, рекламки.

Посидев немного, решила прилечь – «переспать напряжение и заботы дня».

Проснулась я в гораздо лучшем настроении. И подумала, что все-таки не стоит портить Мареку уик-энд. Надела красивое нижнее белье, накрасилась и заказала такси до отеля.

В номере никого не было. Наверное, он пошел в бассейн. Раньше он всегда снимал стресс спортом… Лифт остановился как раз на одном уровне с бассейном. Не нужно было выходить, чтобы увидеть, кто там плавает. Все просматривалось через огромное стекло. Буквально все. Марек тоже был виден. Он играл со шнурочками от бикини, принадлежавшего стройной брюнетке с пышным бюстом. После чего, не обращая внимания на окружающих, стал целовать ее живот, придерживая ее за попку.

Патриция.

Откуда она, черт возьми, здесь взялась?

Я метнулась к ресепшн, оставила там свои вещи и выбежала на свежий воздух. Подышать, потому что мне казалось, что я теряю сознание. Я решила, что мне все-таки нужно поговорить с ним. Независимо ни от чего. Я знала, что все кончено, но мне было интересно, почему он так увивался за мной в последнее время.

Я потянулась к телефону.

– Привет.

– Привет, дорогая.

– Хорошо. Ты меня убедил. Я приеду поговорить с тобой обо всем, – сказала я. – О доме, о продажах и инвестициях. Буду через десять минут.

– Где ты собираешься быть, солнышко?

– Как где… в отеле.

– Только… только я утром уехал, ведь не стану же я сидеть тут один, без тебя.

Лжец.

– Ладно, поговорим в другой раз, – сказала я.

– Конечно в другой, вот только сильно затягивать с этим не надо – дело больно срочное, – в высшей степени озабоченно сказал он. – Пойми – чем скорее мы вложимся, тем выше прибыль.

Я очень старалась не высказать ему все как есть: что я на самом деле не собираюсь инвестировать ни в какой бизнес, в котором присутствует он.

Однако что-то удерживало меня от того, чтобы слишком быстро выдать ему эту информацию.

Возвращаясь в отель, на парковке я увидела машину Марека, а рядом – авто с надписью «Wieclawsky Project». Как я могла раньше не заметить? Я горько улыбнулась. Интересно было только, где я наткнусь на них – в номере или в ресторане. Ну не в бассейне же, ведь там они уже были.

– Добрый день. – Я улыбнулась портье. – Я зарегистрирована в номере сто восемнадцать, и, к сожалению, захлопнула карточку внутри. Можно ли что-то с этим сделать?

Девушка с ресепшен с улыбкой попросила у меня удостоверение личности.

– Все в порядке. Зофья Краснопольская. Нет проблем, вот дубликат.

Я взяла карточку и села в лифт. Третья дверь слева. Глубокий вдох. Может быть, их там вообще нет.

К сожалению.

Они там были.

Лежали в постели. По-видимому, «после». И слава богу, потому что картины маслом «во время» я могла бы не пережить.

– Надеюсь, вам не противен аромат «Бэрберри Уикэнд», – спокойно обратилась я к ним, хотя во мне все кипело. – Потому что, наверное, этим пахнет подушка после вчерашней ночи.

Патриция смотрела то на меня, то на Марека.

– Я пришла… – глубоко вздохнула я. – Пришла сказать тебе, что больше не желаю иметь с тобой дело. Никаких дел. Никогда.

В своем воображении я разражалась гневными тирадами, а то и вовсе театральными пощечинами. Но обошлась без этого. Я боялась, что сейчас расплачусь и сделаю из себя посмешище. Я не могла этого допустить.

– Желаю хорошо провести время. Да, Патриция, не забудь заплатить за отель – боюсь, Марек будет не в состоянии.

Я вышла, хлопнув дверью, и вызвала такси. На этот раз я поехала к Шимону, едва сдерживая слезы всю дорогу.

Шимон открыл дверь, даже не спросив, кто там.