Контора - Алейников Дмитрий Александрович

Предприниматель из Уфы этот подтекст прочел мгновенно и загоготал, демонстрируя неизвестно кому поднятый большой палец. Супруга его залилась краской и принялась тыкать мужа локтем, призывая его к порядку. Через мгновение одна из дверей коридора распахнулась, и оттуда посыпались давящиеся от смеха сотрудники сервиса.

— Как-как? — веселились они, наперебой подкалывая сконфуженного коллегу. — Леша, какая оплата? И кто будет принимать, бухгалтерия или касса?

Борис тоже улыбнулся, но лишь слегка.

— Нормальная оплата, — громко ответил он, с укором глядя на резвящихся сервисников. — Наличными деньгами.

Позднее Борис понял, что, работая в «Конторе», подобных курьезов можно насобирать целую коллекцию.

Львиная доля людей, приезжающих забирать оборудование для региональных фирм, была просто водителями или экспедиторами, которым поручили забрать в московской фирме груз, чаще всего попутный. И вот влетает тюменский работяга в региональный отдел, судорожно повторяя про себя мудреное название аппарата, который ему нужно получить. Он и так уже нервничает из-за того, что нужно грузить и везти через полстраны невесть что, и больше всего он боится забыть мудреное название заморского аппарата. Если он не сможет даже объяснить, зачем приехал, то будет выглядеть круглым дураком, и, что самое страшное, у оборотистых московских дельцов появится соблазн всучить круглому тюменскому дураку что-нибудь не то. Название написано в накладной, но написано, будь оно неладно, на английском, а водитель учил в школе немецкий и имел по нему твердый трояк.

Итак, этот сибиряк вваливается в комнатушку, пыхтит и отирает выступающий на лбу пот.

— Здравствуйте, — произносит он, доставая из кармана ворох документов, — я приехал за оборудованием.

— Здравствуйте, — кивает в ответ Борис и открывает на экране компьютера нужную таблицу. — Как ваша фамилия?

Чего проще — найти фамилию, и тут же компьютер сам выведет на экран накладную. Но сибиряк продолжает крутить в мозгу иностранное слово, оно висит на языке, как камень во взведенной баллисте, и вылетает просто потому, что давно наготове.

— Киото! — выпалил водитель.

Борис начинает вбивать фамилию в окошко поиска, удивляясь, какие диковинные имена и фамилии встречаются в российской глубинке. Вбивая вторую букву, он вспоминает, что Киото — прежняя столица Японии. Второй раз опуская палец на клавишу «о», Борис припоминает, что так еще именуется модель итальянского холодильного прилавка, выставленного в зале. Менеджера осеняет: «Киото» — отнюдь не фамилия гостя, а прилавок, который его прислали забрать! Коротко вжикнув, компьютер подтверждает догадку, сообщив, что клиент с японской фамилией в списке не значится.

— Я спросил вашу фамилию, — мягко уточняет Борис.

— Да-да, действительно, — смущенно кивает сибиряк и поправляется, выдыхая чуть ли не в одно слово: — Гальянов сто восемьдесят.

Гальянов — на сей раз фамилия заказчика. Сто восемьдесят — ширина прилавка «Киото».

Но все эти истории — частности. В основном работа с дилерами оказалась на порядок сложнее и серьезней, чем с простыми покупателями. Дилеры-то покупали оборудование не для себя, а для перепродажи и разбирались в многообразии моделей и модификаций куда лучше владельцев магазинов. Хотя, с другой стороны, это было и неплохо: случись Борису ошибиться в составлении заказа, они могли заметить это сразу, а не в родном Владивостоке спустя две недели.

Нет нужды говорить, что и в новой своей должности Борис Апухтин не сбавил темпа и продолжал трудиться с тем же энтузиазмом, что и прежде. Тем паче что правила игры остались прежними: чем больше продашь, тем больше получишь в конце месяца. Теперь, конечно, он ничего уже не стремился доказать Ольге Талльской, у него был раздражитель посерьезней: фирма росла, и впереди маячили новые посты, которые обязывали восседать в настоящих креслах и в отдельных кабинетах.

Математика успеха выглядела просто: чем больше дилеров умудрится обработать Борис, тем больше оборудования пройдет через его руки. Леша Кончаловский, как и обещал коммерческий директор, передал ему от барского стола нескольких клиентов, но не прошло и недели, как Борису стал ясен критерий их отбора: на тебе, Боже, что нам не гоже. Половина этих фирм вообще ничего не покупала, исчерпав свое сотрудничество с «Конторой» протоколом о намерениях. Вторая половина, судя по архивам, перебивалась какой-то мелочевкой, и ждать крупных заказов от них не приходилось.

Менеджер регионального отдела Борис Апухтин имел в запасе месяц, чтобы привлечь новых партнеров. К исходу второго месяца он собирался блеснуть приличными результатами.

Борис просмотрел все имевшиеся на лотках у метро рекламные журналы и выписал координаты крупных компаний в других городах. На следующий день он оккупировал факс и разослал письма с предложением о сотрудничестве. Он предлагал услуги «Конторы» коммерческим отделам крупнооптовых фирм, уральским и зауральским заводам: «Вы ничего не теряете, если предложите своим разборчивым клиентам более дорогое импортное оборудование, которое перекупите у нас!»; поликлиникам: «Во избежание массовых отравлений, рекомендуйте всем своим магазинам хранить йогурты в сверхнадежных датских холодильниках!»; и даже постам ГАИ. Он являл чудеса изобретательности, находя причины, по которым тому или иному учреждению надлежало тотчас заняться продвижением торгового оборудования, поставляемого в Россию «Конторой».

Ни один заехавший из дальних волостей гость не уходил теперь из офиса, не подписав хотя бы протокола о намерениях. Если возникали проблемы, спорные вопросы или потенциальный дилер просто начинал выторговывать себе особые условия, Борис с пол-оборота развивал такую кипучую и бурную деятельность, что о возникшей проблеме немедля узнавали все, кто мог хоть как-то повлиять на ее счастливое разрешение. Получив отказ или не найдя понимания у нужного сотрудника, он немедля отправлялся к руководству следующего уровня. Не то чтобы с жалобой на коллегу, но с сетованиями на сложность и срочность Проблемы и намеком на готовность идти выше. Обычно это срабатывало: договоры подписывались, скидки предоставлялись, условия принимались, и Борис поздравлял нового дилера с началом взаимовыгодного сотрудничества.

Правда, однажды Борис едва не добрался по этой лестнице до одного из генеральных директоров. Наверное, это было чрезмерной наглостью, но молодой человек предполагал, что «засветиться» в качестве слишком инициативного работника гораздо выгодней, чем снискать себе славу увальня.

В конце месяца Борис подвел итоги. Объем проведенных им сделок почти сравнялся с объемом сделок, заключенных Лешей Кончаловским. Количество дилеров за истекшие двадцать рабочих дней увеличилось вшестеро по сравнению с тем списком, что вручили Борису в начале месяца. Уже сейчас шли переговоры о заказах на такие суммы, которые прежде никому из конторцев не снились. В перспективе маячили два серьезных проекта. Один с крупным холдингом, другой с администрацией области. Можно было не сомневаться, что в следующем месяце менеджер регионального отдела Апухтин соберет более чем богатый урожай.

Борис закончил подсчеты и с довольной улыбкой откинулся на спинку стула.

— Добрый день! — прозвучал робкий женский голос.

— Да, здравствуйте. — Борис вскочил, обернувшись к двум пожилым женщинам, стоявшим на пороге их кабине-тика.

— Вы Апухтин?

— Да, Апухтин, а вы?.. — Он ожидал, что гостьи представятся.

— Мы за оборудованием, — услышал Борис стандартный ответ. — Мы... стулы...

Борис понимающе закивал, садясь за компьютер. «Стулы»! Терпелив русский язык.

Он помнил заказ на сорок стульев, быстро нашел его, распечатал и подал бланк клиенткам.

— Это не наше, — покачали те головами, возвращая листок.

— Как? — Борис бросил листок на стол. — А какой же у вас заказ? Название вашей фирмы?..

— Мы стулы, — прозвучала все та же магическая фраза. Стулы! Что за стулы? Борис быстро проверил все остальные заказы. Никто больше не выписывал стульев.