Алекс Регул - Не отрекайся от меня (СИ)
- Тома!
Она остановилась и, не оборачиваясь, тихо произнесла:
- Вы всё правильно сделали, Александр Фёдорович. Даже если насчёт меня и Эдуарда - неправда, эту историю стоило придумать. Так всем будет лучше. Всем. Дима успокоится и вернётся к жене. Вновь будет жить в Вашем доме. Не будет мыкаться по стройкам, и надрывать тяжёлым трудом свою спину. Вы же ему поможете найти хорошую достойную работу? И всё у него наладится.
- Тома, - более спокойным голосом произнёс Александр Фёдорович и, подойдя ближе, положил руку ей на плечо. Небольшое усилие и она стоит к нему лицом. – Ты зачем мне позвонила?
- Понять хотела, что произошло.
- А что произошло?
- В общем-то, банальность. Вы меня простите, что приехала, нашумела. Нервы шалят. Теперь я всех вас действительно больше не побеспокою. Ни Вас лично, ни Вашего сына. Даже если он всё же когда-нибудь мне позвонит, или подойдёт ко мне на улице случайно, или неслучайно, я ему подтвержу версию о том, что я теперь живу с Эдуардом. А хотите я даже замуж за Эдуарда выйду? С этим проблем не будет. Думаю, от предложения стать моим мужем, Эдуард не откажется. Совсем не откажется. И все будут счастливы!
- Даже ты?
Тома хотела улыбнуться. Но самобичевание не смогло забить душевную боль до конца. Улыбки не получилось. Её холодные трясущиеся руки почему-то теперь лежали в больших теплых руках Александра Фёдоровича. Тома сначала удивилась, а потом поняла, что её пытаются удержать на краю мраморной ступени, на выходе из этого большого дорогого дома.
- Тома, пойдём в мой кабинет? Мне, кажется, нам есть о чём поговорить?
- Вам это только кажется. Всё уже сказано и сделано. Результат меня устраивает. Вас тем более. Я исчезну из вашей жизни, не беспокойтесь.
Она попыталась сделать шаг вниз, но её резко дернули в противоположную сторону и грубо потащили в дом.
- Что Вы делаете? Отпустите!
- Сначала ты ответишь на мои вопросы. Теперь моя очередь задавать их!
Выпустил он Тому из рук, только когда за ними закрылась дверь в кабинете на первом этаже.
- Сядь!
Тома присела в кресло и удивлённо посмотрела на Александра Фёдоровича, который теперь выглядел раздосадованным и даже злым.
- Когда ты видела Диму в последний раз?
- Давно.
Она настолько подавленно ответила, что Александр Фёдорович, не стал уточнять точную дату. Он подошел к графину с виски, быстро налил в два бокала и вернулся к Томе.
- Пей.
- Что это?
- Виски.
- Я не люблю виски.
- Извини. А что же ты выпьешь со мной?
- А обязательно нужно что-то пить?
- Сегодня да!
- Ну, раз так категорично, тогда давайте шампанское. Более торжественного напитка я сейчас придумать не могу.
- Хорошо, - стараясь не замечать её сарказма, спокойно произнёс Александр Фёдорович.
Через пару минут в руках Томы был бокал с шампанским.
- За что будем пить? – спросила она, потухшим взглядом смотря на мелкие пузырьки, столбиком поднимающиеся со дна бокала.
- За знакомство.
- Годится. Но, тогда давайте не чокаясь? Всё-таки обстоятельства предполагают тост «здравствуй и прощай».
Не дожидаясь согласия, медленно она выпила до дна весь бокал. Шампанское было качественным, поэтому пузырьки не препятствовали залповому его употреблению. Выпив, Тома встала, подошла к столу, поставила на него пустой бокал и, вернувшись, присела обратно в кресло. Александр Фёдорович сделал небольшой глоток и, держа в руке бокал с виски, облокотился на подоконник.
- Вы позволите, я позвоню, - Тома достала сотовый из сумочки и посмотрела на количество пропущенных звонков от Эдуарда. Их было много, но рекорд Димы побит не был.
- Да, конечно, звони. Мне выйти?
- Нет. Останьтесь, пожалуйста.
Сосредоточенно она нажала на кнопку вызова и когда услышала резкий голос Эдуарда, смущённо посмотрела на Александра Фёдоровича.
- Эдик, у меня всё нормально. Ты сможешь меня забрать? Адрес тебе сейчас продиктую, – она зажала трубку свободной рукой и посмотрела на Александра Федоровича. Тот быстро назвал адрес, и Тома, его повторив в телефон, убедилась, что Эдуард её правильно понял. – Да. Всё правильно. Жду.
Тома убрала телефон и вздохнула, как бы сбрасывая одну проблему и берясь за другую.
- Александр Фёдорович, вы хотели со мной поговорить? Задавайте свои вопросы, а то скоро Эдуард подъедет, а я не хотела бы его задерживать.
- Я мог и сам тебя отвезти домой.
- Могли. Не спорю. Но мне почему-то хотелось лишний раз продемонстрировать Вам, какой замечательный у меня Эдик.
Голос был почти лёгким. Воздушным. Именно таким голосом она разговаривала с Димой, в тот день, когда узнала о его жене. Только Дима его классифицировал, как железобетонный.
- Тома, к чему ты устраиваешь эти концерты?
- Вы сами этого хотели.
- Я хотел узнать правду.
- Правду? – и опять в её голосе ирония.
- Правду.
- К чему Вам правда? С ней столько хлопот. А ложь придумал и готово. Все довольны. Все свободны.
Александр Фёдорович сделал очередной глоток виски и внимательней посмотрел на Тому.
- Ты мне сейчас напоминаешь Диму. Он тоже, когда злой и обиженный ведёт себя, как гордец. Фыркает и брыкается. В этом вы схожи. Как только вы друг друга не перекусали, пока были вместе?
- А мы друг друга не обижали. Против шерсти не гладили.
- Молодцы. Значит, жили вы мирно? В согласии?
- Что было, то было. Отрицать не буду.
Не спрашивая согласия Томы, в бокал, что стоял на столе, Александр Фёдорович добавил новую порцию шампанского. И сразу передал бокал Томе. Она немного помедлила, но приняла его. И вскоре стала отпивать понемногу.
- Тома, тебе Дима что-нибудь рассказывал о Карине?
- Нет. Я не слышала это имя от него.
- Она была его девушкой, а потом погибла. И было ей всего лишь семнадцать лет. Дима очень переживал эту утрату. Шестнадцатилетнему парню всё казалось фатальным. Мы его буквально из петли вытащили… Но самое печальное, что погибла Карина после того как сделала аборт. Как ты сама понимаешь, беременна она была от Димы. Узнав о беременности, девушка побоялась обращаться в клинику и спровоцировала аборт какой-то дрянью. Когда ей стало плохо, она никому не позвонила. Наверное, надеялась, что всё обойдётся… Не обошлось.
Ужасаясь новым подробностям жизни Димы, Тома сделала ещё несколько глотков шампанского и пожалела, о том, что не выбрала другой напиток. Она точно знала, что теперь долго, очень долго, не сможет спокойно пить шампанское. Потому что всякий раз, употребляя его, будет вспоминать именно этот разговор.
