Сергей Лукьяненко - Сборник " "
А уж если существует монархия — то необходим очень древний и таинственный дворец. Не беда, что в его стенах больше металла и микросхем, чем камня. Главное — фасад. Главное — не выйти из роли.
С детства ненавижу написанные на бумаге экспромты и хорошо отрепетированные любительские спектакли.
Я остановился посредине очередного зала, напоминающего выставку батальной живописи. Картин здесь было не меньше сотни, а в сюжетах мирно соседствовали взмыленные лошади и падающие на скалы звездолеты. Наверное, художник нашел бы здесь немало интересного.
К сожалению, я абсолютно не умею рисовать.
— Кратчайший маршрут к помещению, где сейчас находится принцесса, — сказал я.
В этих дворцах легко заблудиться, прожив в них всю жизнь. А императору тоже не к лицу звать на помощь слуг.
На белых мраморных плитках, которыми был выложен пол, появилась тонкая, светящаяся красным линия. Я удовлетворенно кивнул.
Ритуал есть ритуал, против него не пойдешь. Если уж положено ввести голос принца в информационный центр дворца, то это будет сделано. А вот сообщать временному принцу об этом не обязательно.
Я пошел по светящейся линии, гаснущей под моими ногами.
У дверей стоял охранник. Не то из тех, кто скрывался в горах от превосходящих сил противника, не то из спешно завербованных на союзных планетах. В «электризованном» плаще, красиво облегающем фигуру, с плоскостным мечом и пистолетом на поясе. Если его и удивило мое появление, то он ничем это не показал. Лишь произнес подчеркнуто вежливым голосом:
— Принцесса просила не беспокоить ее.
— Меня эта просьба не касается, — ответил я, отстраняя охранника в сторону. Слава Богу, это было воспринято как должное.
Все-таки, я — «немного Принц».
Комната оказалась совсем небольшой и напрочь лишенной украшений. Наверное, потому что предназначалась для работы, а не для создания королевского антуража. Широкий письменный стол перед открытым настежь окном, заваленный россыпью бумаг и снабженный чем-то вроде портативного принтера, из прорези которого выползал очередной листок. Кожаное кресло, судя по размерам, предназначенное для принцессы. Больше ни одного кресла или стула не было. Посетители здесь не предполагались…
Принцесса поднялась мне навстречу. Сегодня на ней был строгий серый костюм «а ля секретарша большого босса». Длинная гофрированная юбка, короткий пиджачок… Красивый костюм, земная секретарша в таком пошла бы на первое свидание.
И все-таки красный цвет принцессе идет больше.
— Доброе утро, — сказал я, усаживаясь на край стола.
— Доброе утро, Сергей.
Она казалась скорее смущенной, чем растерянной. Мой визит был неизбежной, но тягостной для обоих процедурой.
— Никаких новых сведений о судьбе императора не поступало?
Принцесса вздрогнула.
— Нет. Наверное, ситуация была безвыходной, и папа воспользовался кольцом…
Я понимающе кивнул. В семейную хронику императорской семьи меня немного посвятили. Принцесса росла без матери, это был то ли слегка завуалированный развод, то ли длительная размолвка по непонятной никому причине. О том, где находится его жена, не знал и сам император. И все же он предпочел позорному плену путешествие в никуда — через гиперпространственный туннель, соединяющий его кольцо и кольцо императрицы.
— Твой отец смелый человек, — просто сказал я.
Передо мной сидела уже не принцесса — а безмерно уставшая девушка, волнующаяся о судьбе отца. Наверное, он очень многое для нее значил — немолодой, одинокий человек, единственный, кто звал ее по имени, чья похвала не была неизбежной лестью, а порицание — государственным преступлением. Император был единственным связующим звеном, живым, реальным человеком между принцессой и длинной чередой титулованных предков.
Он был ее отцом — и это значило ничуть не меньше, чем на Земле.
— Ты думаешь, что папа жив? — нерешительно спросила принцесса.
Ей было важно даже мое мнение…
— Думаю, что да.
— Почему?
— Он поступило так нелогично, что ему должно повезти.
Принцесса пожала плечами. Мою теорию о неразрывной связи нелогичных поступков и удачи она не разделяла.
— Много дел? — спросил я, поднимая со стола покрытый мелко отпечатанным текстом листок.
— Да. Планета не скоро оправиться от случившегося. Мы потеряли две трети армии.
— Я вижу, ты справляешься.
— Я принцесса.
Ее голос неуловимо изменился. Начинался разговор, которого мы оба не хотели.
— Я мог бы помочь.
— Тебе нужно отдохнуть.
«Я — принцесса. Ты — чужак. Смелый, сильный, полезный, но чужой».
— После Храма прошло двое суток. Я вполне отдохнул. А прогулки посаду тоже, по-своему, утомительны.
— Я распоряжусь об организации путешествия по планете. Ты герой, которого все хотят увидеть собственным и глазами.
«Увидеть, пока герой не отбыл на родину».
Я посмотрел в глаза девушки, которую любил всю жизнь. Они не были сейчас голубыми, они были цвета пасмурного осеннего неба.
Но дождь из такого серого неба не прольется.
— Для развода нам придется пойти в Храм? Или эта формальность требуется лишь в особых случаях?
Наступила тишина. Из принтера выскользнули на стол еще два листа с неотложными сообщениями.
— Ты все понимаешь? — тихо спросила принцесса. — Дело не в тебе, а в твоей планете. Это была забавная мелочь для тринадцатилетней девочки, но сейчас я знаю…
— Твой народ не примет правителя из несуществующего мира. Союзные планеты не захотят общаться с Принцем, на чьей родине лежит проклятье Сеятелей. Мудрых, всеведущих существ, посчитавших землян недостойными для галактической цивилизации.
— Да.
Я покачал головой.
— Это неправда, принцесса. Точнее, меньшая часть правды. Ты не любишь меня — и это главное.
Принцесса отвернулась.
— Я никого сейчас не люблю, Сергей.
Я отошел к окну. Не люблю осенний дождь и женские слезы. А еще — ненавижу, когда горло перехватывает бессильная обида на чужую подлость.
— Я никогда не предал бы тебя.
— Наверное… Я очень многим тебе обязана… как и вся наша планета. Я была бы тебе женой, настоящей женой, и смогла бы полюбить. Но на твоем мире — клеймо прокаженного.
Я закрыл глаза. Не хочу видеть горы, за которыми стоит Храм Сеятелей. Не хочу думать о существах, покоривших пространство и время — но забывших построить на маленькой планете зеркально-черный шар: волшебный ключ, открывающий двери во Вселенную.
Я не хочу снова учиться ненавидеть!
— Ты можешь взять с собой все, что захочешь. Оружие, технику, драгоценности. Максимальная масса переброски через гипертуннель составит около семидесяти тонн. Планета отдаст тебе весь энергетический потенциал, накопленный за сотни лет. Я уверена, никто не будет против. Это достойная награда, но и она мала за то, что ты совершил!
