Дина Рубина - Синдикат
В предбаннике у начальства Рутка хлопотала над кофеваркой.
— Нет-нет! — остановила нас Рутка, могущественная и вздорная, как комнатная собачонка. — Ждите. У них совещание по важному вопросу.
Когда она внесла поднос с кофе в кабинет к начальству, в приоткрытую дверь мы увидели всех троих. Они курили, развалясь в креслах…
Иммануэль — поджарый, как римский легионер, с фигурой, наклонно устремленной к некоему броску… — хотелось увернуться от невидимого копья, которое, казалось, он всегда нес наперевес.
Гедалья Шток — развратный патриций, весь в розовой коросте.
И Клавдий — монах-пропойца, сподвижник Тиля Уленшпигеля.
На столе стояла бутылка бренди…
— …ну, и ты трахнул ее? — спросил Клава, затягиваясь дымом.
— С чего это? — возразил глава департамента Глобальной Стратегии. — Если поставить рядом с ней верблюдицу в пустыне, — я предпочел бы вторую.
Клава затянулся еще раз, проговорил философски, задумчиво:
— Почему? «Ночью любая дыра черна»…
Мы с Яшей переглянулись.
— Совещание… — сказал он уважительно. Вполне можно было представить себе подобную беседу где-нибудь на бивуаке, в стане римских легионеров.
Возвращаясь в мой кабинет, мы наткнулись на выпяченные зады моих подчиненных, образовавших живописную клумбу. Стоя на карачках, рядом с перевернутым мусорным ведром, они выкладывали на полу клочки какого-то листка.
— Что случилось? — поинтересовалась я, уже догадываясь — по какому поводу собралась на полу сия гимнастическая фигура, и подавляя в себе желание наподдать под мягкий вязанный зад Эльзы Трофимовны.
— Да вот, — сказала злая Маша, — кое-кто безмозглый порвал ненужную бумагу… А она, оказывается, из Посольства…
Эльза Трофимовна, не поднимаясь с карачек, задрала голову и виновато и преданно отозвалась:
— Я не поняла… там про какого-то пьяного, он куда-то свалился… В водопад, что ли…
— Это вы, Эльза Трофимовна, свалились! — изрыгая клубы огня и серы, пробухтела Маша, — вот у меня уже голова кружится, я сейчас в обморок упаду…
Наконец мы с Яшей уселись в кабинете, обсудить разветвленный и многообещающий Проект трехэтапного семинара для молодых интеллектуалов.
Но тут открылась дверь, к нам заглянул Петюня Гурвиц.
— Вы видели? — спросил он, хитро улыбаясь, — в Гостевой книге на нашем сайте кто-то раз двадцать написал «Вы — мудаки!!!». Море отзывов, что называется. А обратный адрес выглядит так: «вы мудаки, собака, вы мудаки, точка, ру».
Главный распорядитель Синдиката Петр Гурвиц, или как все за глаза его звали — Петюня, выглядел человеком, давно заблудившимся в лесу. Временами он забредал в мой кабинет, останавливался, оглядывался, обнаруживал, что на этой поляне уже был, и тогда убредал прочь. Иногда рассеянно брал бублик или сухарик с тарелки. Петюня сильно закладывал за галстук, поэтому к вечеру вид имел подержанный. Точнее говоря, под конец дня он становился похож на ворону, облитую помоями.
Между тем был неглуп, очень осторожен и циничен, как тысяча чертей. В разговоре, посреди самой что ни на есть серьезной и даже трагической темы лицо его вдруг озарялось выражением светлой догадки, счастливого открытия, выхода из духовного тупика. Он открывал рот и произносил: — Хотите анекдот? — и выдавал, как правило, анекдот самого непотребного, самого тошнотворного свойства… Итак, вошел Гурвиц, присел рядом с нами, велел Маше принести еще чашечку кофе, и мы заговорили о последних событиях в Израиле, о зловещих предостережениях департамента Бдительности, о подожженных синагогах во Франции и недавних избиениях в Москве нескольких иностранных подданных…
— Я скажу вам, дети мои, дела очень плохи… — произнес Петюня, — мы идем в долину хаоса…
И стал молоть такую вот декаданщину. В его лице даже появилось нечто пророческое. Он стал еще более похож на святого Петра, причем сокрушенного и печального, уже после того, как трижды пропел петух. Далее он вообще понес нечто невообразимое. Положение наше — Израиля, то есть, — таково, что мы как бы движемся в узкой траншее, и двигаться можем только в пределах ширины этой траншеи. Можно маленько двинуться влево, можно подвинуться вправо, но идти мы вынуждены вперед и вперед. И только я хотела поинтересоваться — почему бы не выскочить из этой траншеи к чертям собачьим, как он объявил, что нас ждут такие испытания, каких наш народ еще не знал.
Мы с Яшей сидели на чудном кожаном диване, который с немыслимыми ухищрениями мне удалось выколотить из административного отдела Синдиката и, вытаращив глаза, смотрели на нашего старого алкоголика.
— Что же делать?! — воскликнул Яша, чувствительный, как любая творческая натура.
— Дети мои, — сказал наш доморощенный апостол Петр Гурвиц, — если не верить всей душой в чудо, то всем нам рано или поздно придет п…ец!
— Если это произойдет, — проговорил Яша, едва ли не рыдая, — можно только представить положение еврейских диаспор во всем мире!
Петюня поморщился и сказал:
— А ты о них не беспокойся! Эти говнюки выкрутятся из любой ситуации. Думай о себе и своих детях…
В этот момент губы его дрогнули, в усах разлилось выражение восторженной догадки, глаза посветлели.
— Хотите анекдот? — спросил он.
Анекдот от Петюни
Один еврей купил попугая. Принес клетку домой, снял платок — это оказалась попугаиха. Увидев белый свет, она заорала: «Хочу трахаться!!! Хочу трахаться! Хочу трахаться!!!»
Еврей огорчился, пошел к раввину.
— Ребе, — говорит, — я человек небогатый, в кои веки купил детям забаву — и надо же, как мне не повезло! — вместо нормального попугая попалась какая-то проститутка…
— Не расстраивайся, — говорит ребе. — Я знаю одну семью, там живут два набожных попугая. Надо подсадить твою к ним в клетку, чтобы они ее перевоспитали.
Тот обрадовался доброму совету, пошел по указанному адресу. Действительно: в клетке сидели два набожных попугая: в кипах на головах, в талесах, — и молились. Как только шлюху-попугаиху подсадили к ним в клетку, она заорала: «Хочу трахаться! Хочу трахаться! Хочу трахаться!!!»
Тогда один из попугаев сказал другому:
— Видишь, Дувид, я говорил тебе: если долго и упорно просить Всевышнего, он исполнит любую просьбу!
Дверь приоткрылась, заглянул Изя, сказал удовлетворенно:
— А, вот вы где!
И велел Маше принести еще чашку кофе. Вообще, выглядел довольно возбужденным.
— Слушай, сколько стоит арендовать корабль? — спросил он Петюню.
— На хрена тебе корабль, Изя? — вяло отозвался тот.
Но Изя был явно занят какой-то настойчивой мыслью.
