Умберто Эко - Нулевой номер
– …который выкрал Муссолини из заключения на Гран-Сассо в девятьсот сорок третьем году…
– Конечно! Оказалось, что он на полном ходу. И почему послевоенные чистки его, как и Боргезе, не затронули – это бог весть. На ходу и на связи с цереушниками. Его роль была – договориться, чтобы перевороту не помешали Штаты, при гарантии, что власть будет передана военной хунте «центро-демократического» окраса. Красиво, что скажешь?
– Лицемеры.
– Да, лицемеры. Но что никакие расследователи не огласили – это что Скорцени, естественно, не терял связи с Муссолини, с тех пор как его выкрадывал из тюрьмы. И что именно Скорцени, скорее всего, уполномочивался переместить дуче из тайника на верх власти. Это бы создало дополнительный геройский флер, который для переворота – необходимое дело. В общем, результат задуманного зависел от триумфального возвращения Муссолини. Теперь, пожалуйста, внимание! Очень важно! Путч программировался на шестьдесят девятый год, понял? И на тогда же планировался взрыв в банке на площади Фонтана.
– Который действительно был.
– Ну да. Это явно было так нарочно и подготовлено, чтобы нагнать подозрение на итальянских левых и психологически подвести общественное мнение к настрою на «пусть будет порядок!». Путч перепланировали на семидесятый. Боргезе должен был начать с захвата министерств внутренних дел и обороны, с телевидения, связи (радио и телефоны) и с взятия под стражу всей оппозиции, присутствующей в парламенте. Это, имей в виду, не домыслы. Не мои домыслы. Существует текст выступления, который Боргезе должен был прочитать в первой передаче радио. В таком духе, что: «Вот наконец долгожданные политические перемены! Правивший двадцать пять лет подряд класс довел Италию до катастрофы в экономическом отношении и в отношении моральном. Вооруженные силы и силы охраны порядка помогают нам преобразить лицо страны. Итальянцы! (Предполагалось, так заключит свою речь Боргезе.) Итальянцы! Передавая в ваши руки наш достославный трехцветный стяг, пусть же ваши голоса вольются в наш неукротимый гимн любви! Вива Италия! Да здравствует Италия!» Согласись, риторика в точности муссолиниевская.
Седьмого и восьмого декабря семидесятого года, продолжал Браггадоччо, Рим наполнился сотнями заговорщиков. Им раздавали вооружение и патроны. Два генерала гарантировали свое присутствие в Министерстве обороны. Летучий вооруженный отряд лесников засел поблизости от телевизионной вышки. В Милане готовился налет на пролетарский коммунистический район Сесто-Сан-Джованни.
– Да что ты!
– Я тебе точно говорю! Но тут случилась неожиданность. В то время как все это разыгрывалось буквально по нотам и Рим был уже, можно сказать, в полном порядке, в руках путчистов, Боргезе разослал везде и повсюду весть, что операция прерывается. Официальные источники впоследствии утверждали, будто государственный управляющий механизм воспрепятствовал заговору и одержал верх. Но, по-моему, в этом случае они могли бы и превентивно арестовать Боргезе за день до катавасии, не дожидаясь, покуда лесники окопаются повсеместно в Риме.
Как ты ни объясняй, налицо объективный факт: вся эта оргия тихонечко рассосалась, путчисты разошлись, не протестуя, Боргезе отбыл благополучно в Испанию, а зацапать себя позволили совсем уж полные дураки. Но и этих отправили «под надзор» в уютные частные клиники, и ко многим, пока их там вылечивали от бузотерства, приходил сам Мичели, обещая кучу благ в обмен на безоговорочное молчание. Подтверждения всего этого есть. В парламенте были проведены расследования. Однако пресса ничего не осветила вообще, и до общественного мнения дошли какие-то ничтожные отголоски лишь три месяца спустя или около того. Что там произошло, я знать не интересуюсь. Меня интересует только один аспект. Путч, так дивно подготовленный, почему-то сам собою неожиданно отсох, серьезнейшее предприятие свелось к фарсу. Почему, скажи, это случилось?
– Ты скажи.
– Я скажу. Только я один поставил такой вопрос. И уж точно лишь я знаю ответ. Ответ ясен как божий день. Просто-напросто Муссолини, который прибыл уже, который готов был уже явить торжественно себя ликующей нации, вдруг неожиданно пал в самый торжественный момент. Ну, умер. В его года, при таком волнении и при том, что его перемещали с места на место, как почтовую посылку, все могло случиться. Потому захлебнулся путч. Харизматический символ исчез. На этот раз исчез без дураков, в самом деле. Через двадцать пять лет после лжегибели…
Как блестели глаза Браггадоччо, с ума сойти. От них падали блики на гирлянды черепов, окружавших нас. Руки тряслись. На губах пенилась белая слюна. Он схватил меня за плечи и тряс, как куль.
– Ну, Колонна, как тебе моя реконструкция фактов?
– Погоди, там же было разбирательство, процесс…
– Ерунда, а не процесс. Андреотти сделал все, чтобы прикрыть и скрыть. В тюрьму попали самые мелкие сошки. Нет, ты вот вдумайся, что я тебе тут втолковываю. Я втолковываю, что все известное нам до сих пор – ложь. Величайшая дезинформация. Мы прожили в грандиозной лжи все эти последующие двадцать лет, по сегодня. Я говорю: никогда не верь, что бы ни рассказывали тебе…
– И это твоя главная мысль?
– Что ты! История, которую я решил разобрать, не окончена. Из этой рождается другая. Я мог бы, понятное дело, не браться за нее, если бы она впрямую не вытекала из последствий этой смерти Муссолини.
– В каком же смысле?
– Вот смотри. Смотри! Нами доказано, что дуче больше нет. «Гладиаторам» о власти нечего мечтать. Советское нашествие все менее вероятно. Началась разрядка. Разрядка международной напряженности. Тем не менее, заметь, организация «Гладиаторы» не распускает себя. Наоборот, она все четче, все оперативнее организовывается именно-таки после смерти Муссолини, в течение лет.
– С чего, почему?
– Потому что на первый план выходит другая, новая идея. Не ставить новое правительство, не сбрасывать старое. Нет! «Гладиаторы» вошли в контакт со всеми тайными силами, дестабилизирующими Италию. «Гладиаторы» все сделали, чтобы остановить продвижение левых сил и подготовить страну к наступлению репрессий иного плана, замаскированных, овеянных каким угодно флером законности.
Ты слушай, Колонна, вот я тебе по порядку рассказываю.
– Я слушаю…
– Да. Полагаю, ты не можешь не знать, что до путча прошло совсем немного серьезных покушений, терактов. Площадь Фонтана… вот, в общем, и все! А как раз в том году появляются первые подпольные «Красные бригады». Вот! И в последующие года начинается терроризм.
Следи сам. Семьдесят третий: взорвали миланскую квестуру. Семьдесят четвертый: бомба на площади Лоджия в Брешии плюс еще одна мощная бомба в поезде «Италикус», Рим – Мюнхен, двенадцать погибших и сорок восемь пораненных, и причем, обрати-ка внимание, на борту должен был находиться не кто иной, как Альдо Моро! Альдо Моро уже был на борту, но сошел перед отправкой, потому что из министерства подбежали с какими-то неотложными бумагами. Через десять лет, пожалуйста, еще один взрыв, такой же точно. На поезде Неаполь – Милан. И я не говорю про покушение на Альдо Моро, похищение Альдо Моро, поскольку там черт ногу сломит, никому не понять, что происходило на деле.