Олег Рой - Ромео стоит умереть
— И я это пережила, — ответила Красицкая так мрачно, что Алиса поняла, что даже доброжелательное внимание той сейчас в тягость. Иногда человеку не нужно сочувствие, все, что ему нужно, — побыть наедине с самим собой.
— Это хорошо, — отозвалась Алиса серьезно. — Давай принесу бутерброд и сладкого чаю.
Юля посмотрела на нее с благодарностью и кивнула.
— Все в порядке, она вернулась, — позвонила Алиса Олегу, который еще бегал где-то в поисках пропавшей. — И сегодня ее лучше не трогать.
— Понял, — согласился Волков. — А завтра… может, сходим все втроем куда-нибудь? В кафе или в кино…
Он был прав наверняка: что бы ни случилось с Юлей, лучше не изводить ее вопросами, а просто побыть рядом, отвлечь какой-нибудь глупой комедией…
— Я не могу… — пробормотала Алиса смущенно. — Мне придется завтра уехать на целый день.
— Понятно, — ответил Волков. — Удачной поездки.
И в трубке наступила тишина. Алисе хотелось плакать. Но что делать, если она и вправду не могла отказаться от завтрашних планов. Между прочим, в интересах той же Юли Красицкой!
Перед сном Алиса думала о Юле и поэтому сразу же попала в ее сон.
В этом сне Юля снова была Джульеттой. Но сон оказался не драматическим, а бытовым. Алиса видела большой дом семьи Капулетти. Юлия была счастлива в этом доме, центром которого она являлась. Мать, отец, кормилица, да и остальные слуги ее просто обожали и стремились выполнить каждую малейшую прихоть. Юлия-Джульетта казалась беззаботной и веселой. Она немного почитала толстую книгу, но, видимо, ей было скучновато, поэтому девушка вскоре зевнула и отодвинула том. Потом взялась было за изящное рукоделие, но больше болтала, расспрашивая кормилицу о временах ее молодости, немало смущая добрую старуху всякими вопросами.
Потом рукоделие оказалось отброшено туда же, где уже лежала книга, и девушка объявила, что отправляется в сад.
В саду Джульетта выбрала и велела срезать для себя самую красивую розу, поиграла с ребятней, крутящейся тут же, во дворе, а затем объявила, что устала, и отправилась в беседку в самом дальнем углу парка.
— Ах, почему со мной ничего интересного не происходит, — вздохнула она, обрывая лепестки розы и бросая их прямо на мраморный пол беседки. — Как бы мне хотелось влюбиться в кого-нибудь!.. Да, это было бы здорово!
Мысль так понравилась Джульетте, что она отшвырнула несчастную розу и закружилась по беседке.
— Влюбиться было бы замечательно! Это так бы меня развлекло!
Наблюдавшая за ней Алиса только головой покачала: историю любви Джульетты уж никак не назовешь развлечением!
И вдруг Панова заметила, что кроме нее за Юлией-Джульеттой наблюдает кто-то еще…
Он стоял против солнца. По крайней мере Алиса видела только темный силуэт. От него исходила такая ощутимая угроза, что девушка поежилась, несмотря на погожий летний итальянский день.
Это был враг! И кажется, он не заметил Алису. Может быть, сейчас ей представился шанс его изобличить?.. Девушка осторожно потянулась к нему. На миг ее разум коснулся его разума. В голове Пановой ярко вспыхнула сцена: лежащая на кровати под огромным балдахином Джульетта и выпавший из ее рук уже знакомый флакон с золотой крышкой в виде голубки.
А потом… Потом Алиса почувствовала себя так, словно в нее швырнули огненный шар.
Девушку мигом выбросило из сна, а кожа на лице и руках болела, словно обожженная.
Маркиза, всегда спавшая рядом с хозяйкой и, как никто другой, умеющая понимать ее состояние, принялась лизать как раз там, где чувствовалось жжение. Алиса поняла, что кошка каким-то своим образом ее лечит, стирает то, что принесло боль в мире снов.
— Теперь ты видишь, что все это действительно связано с Юлей, — сказала Алиса, в благодарность почесав Маркизу за ухом. — Но мы с Кришем обязательно со всем этим разберемся… Вот увидишь!
Кошка мяукнула, как показалось Алисе, немного скептически.
…А рано-рано утром они с Кришем уже садились в скорый поезд до Петербурга. Криш по своим каналам уже успел договориться о встрече с коллекционером, во владении которого находился флакон с золотой крышечкой.
Поезд довез их, действительно, очень быстро, и спустя каких-нибудь четыре часа они уже сходили на платформу в Петербурге.
— Ты правильно оделась. Здесь очень ветрено, — одобрил Криш практичные джинсы и кожаную куртку.
Комплимент оказался приятным. Алиса долго думала, как бы получше одеться, ведь она впервые готовилась провести целый день наедине с Кришем… А еще ехать с ним обратно на поезде, уже ночью. Это казалось девушке очень… интимным. И она, смутившись, решила одеться как можно будничнее, чтобы Криш ни в коем случае не решил, будто она рассматривает их совместную поездку как романтическое свидание. Нет, это дело, и дело прежде всего!
— До встречи еще два часа. — Криш посмотрел на часы. — Пойдем, я знаю тут прекрасную кафешку, не чета московским. Такие тающие во рту пирожные можно попробовать разве что в Вене или в Мюнхене. Когда-нибудь я свожу тебя туда… Очень интересные с разных точек зрения места.
Алиса была счастлива — и этим полуобещанием, и самим присутствием синеглазого Криша рядом.
И кофе, и пирожные действительно оказались выше всяких похвал — нежные и воздушные, как кусочки счастья… Но самым лучшим было то, что Криш согревал ее немного озябшие руки в своих ладонях. Может быть, совсем немного это все-таки было свиданием?..
Но вот пришло время отправляться к коллекционеру.
Криш подвел ее к старому дому с фигурами атлантов, поддерживающих греческий портик над подъездом. Дверь, кстати, тоже оказалась старая, очень массивная, с огромной латунной ручкой в виде льва, начищенной прикосновениями множества рук.
— Самуил Иосифович, мы договаривались о встрече, — проговорил Криш, нажав кнопку вызова на домофоне.
Никто не отозвался, но дверь щелкнула, открываясь, и Алиса с Кришем вошли внутрь.
Питерские дома совсем не похожи на скромные московские. Даже эта широкая лестница с беломраморными ступенями и чугунными перилами, украшенными немыслимыми завитушками, прямое этому свидетельство.
Они прошли по лестнице, а наверху их ждал не очень молодой, с уже проступившей лысиной, но импозантный мужчина в светлом клетчатом костюме и при галстуке. Алисе показалось, что он не одобрил ее вид, но, конечно же, ничего не сказал и провел гостей в комнату с лепным потолком, толстым ковром и изящными столиками, наверняка тоже старинными и изготовленными из каких-нибудь особо ценных пород дерева.
— Садитесь, пожалуйста. — Хозяин кивнул на большие удобные кресла.
