Зои Сагг - Девушка Online
– Ммм… – Взгляд падает на брошенный на соседнюю подушку ноутбук, и я понимаю, о чем допытывается Эллиот, явно прочитавший мой последний пост.
– Я познакомилась с ним сегодня утром. Его бабушка отвечает за банкет на свадьбе.
– И теперь ты в него влюблена?
– Нет, я…
Эллиот достает из кармана телефон и начинает читать вслух: «Я верю, что если ты встречаешь человека, который принимает тебя такой, какая ты есть, и который нравится тебе таким, каков он есть, надо сделать все, чтобы этого человека не потерять».
У меня все сжимается внутри: саркастический тон Эллиота дает понять, что я перестаралась в выражениях. Может, я и правда все придумала? Теперь мне кажется, что сегодняшний день мне просто приснился.
– Ты пила? – Эллиот смотрит на меня поверх очков как строгий доктор.
– Нет!
– Общалась с сектантами?
– Нет!
– Тогда как ты могла влюбиться в первого встречного?
– Я в него не влюблена. – Разочарование окутывает меня как холодный туман. – Мы провели вместе весь день, и между нами появилась невидимая связь.
Какой бред! Теперь я говорю как сентиментальная актриса на шоу Опры. Эллиот так сильно сдвигает брови, что с него того гляди слетят очки.
– Невидимая связь?
– Да, у нас много общего.
– Так, а сколько ему лет?
– Восемнадцать.
– Где он учится?
– Нигде.
– Кем работает?
– Никем. Я точно не знаю. Я думаю, он решил год отдохнуть перед поступлением в университет. – У меня появляется чувство, что я на допросе у одного из родителей-юристов Эллиота.
– Ясно, ты встретила свою вторую половинку, но даже не узнала, чем он занимается.
– Мы всего пару часов провели вместе.
Эллиот ухмыляется, и это меня здорово раздражает. С каких пор он стал таким злым? А я-то еще хотела ему все-все про Ноя рассказать.
– Мы светских бесед не вели, – продолжаю я.
– Вот как. А родителям ты о нем рассказала?
– Нет! Они ничего не должны узнать. – Я бросаю тревожный взгляд на Эллиота – пусть только попробует им что-нибудь сболтнуть.
– Зачем ты тогда растрезвонила об этом на весь Интернет?
Я резко сажусь и пристально смотрю Эллиоту в глаза.
– Вовсе не на весь Интернет. Я просто упомянула о нем в блоге. Я хотела, чтобы его совет помог людям, которые решили побороть свои страхи.
Эллиот смотрит на меня еще пристальнее.
– А что же ты не написала, как я помог тебе в самолете? Где заметка про это?
И внезапно все становится ясно как день: Эллиоту обидно, что я про него не написала ни слова.
– Ну Эллиот, я же все время про тебя в блоге говорю. Помнишь, я рассказала, как ты помог мне купить платье на школьный бал? И твои десять советов по подбору осеннего гардероба. Я о них писала в блоге.
Эллиот обиженно смотрит на кровать.
– Поверить не могу, что ты рассказала о нем всему Интернету раньше, чем мне, – бурчит Эллиот. – Если бы я встретил человека, который принимает меня таким, какой я есть, ты бы узнала об этом первой.
Мне становится стыдно. Я подсаживаюсь к Эллиоту и беру его за руку.
– Я хотела тебе рассказать и целый день не могла дождаться возможности всем с тобой поделиться. Но когда я вернулась, ты крепко спал.
Эллиот поднимает на меня глаза.
– Ты могла бы меня разбудить. Или перезвонить раньше.
– Извини. Глупо на меня теперь дуться. Все равно мы с Бруклинским Парнем больше не увидимся.
Повисает долгая неуютная пауза, и теперь Эллиот берет меня за руку.
– Ты меня извини. Просто когда я прочитал твой блог, мне стало неприятно, как если бы меня бросили.
– Я тебя никогда не брошу, ты мой лучший друг.
Я обнимаю Эллиота.
Мы с ним помирились, но на душе все равно грустно. Я так сильно хотела все рассказать Эллиоту, снова пережить этот волшебный день, но теперь я этого сделать не могу – он расстроится. Не успеваем мы и словом обмолвиться, как раздается стук в дверь.
– Эй, дочь моя, – кричит папа, изображающий американца еще хуже, чем Олли. – Ай-да ужинать?
Мы едем в Чайна-таун, в чудесный ресторан «Веселые палочки», где официанты – настоящие мастера пантомимы. Все их действия напоминают театральное представление: и то, как они помогают нам раздеться, и как ставят еду на стол. Но все же я не могу расслабиться. Эллиот снова стал собой, мама почти не нервничает из-за свадьбы, и только я беспокойно думаю о том, что зря написала в блоге про Ноя. Реакция Эллиота на мой пост тому подтверждение. Он ни разу с момента появления «Девушки Online» не отзывался о блоге плохо. Наверное, пост о Ное и впрямь звучал глупо и слишком восторженно. Наверное, я просто придумала нашу с Ноем невидимую связь.
К концу вечера я окончательно убеждаюсь, что надо стереть пост сразу же, как вернусь в свой номер. Каждый шаг по мягкому ковру в коридоре отеля отдается гулким «Удали, удали, удали».
– Что это лежит у твоей двери? – вдруг спрашивает мама.
«Удали, удали, удали».
– Что?
– Ты что, еду в номер заказала? – удивляется папа.
– Не похоже. Не так они приносят еду в номер, – шепчет Эллиот.
Я поднимаю глаза и вижу, что перед дверью моей комнаты стоит коричневая картонная коробка.
– Ой, надеюсь, это не бомба, – выдает Эллиот, смотря на нас взглядом, полным ужаса.
– Кому могло прийти в голову класть бомбу под дверью моего номера? – с сомнением отвечаю я.
– Не знаю. – Эллиот пожимает плечами. – Может, террорист случайно выбрал твою дверь.
Ерунда. Я, конечно, одна из самых больших неудачниц на Земле и вечно попадаю в дурацкие ситуации, но бомба, случайно оставленная именно у меня под дверью, – это слишком.
– Не бомба это, – успокаивает нас папа. – Наверное, коробку кто-нибудь оставил здесь по ошибке. Надо позвонить на ресепшен и узнать. Ой, что это? – Папа поднимает коробку: – Смотри, Пенни, – она для тебя.
У меня тут же начинает бешено колотиться сердце. Неужели она от Ноя? Кто еще может знать, где я остановилась?
Я подхожу к папе и беру у него посылку. Сверху прикреплена записка: «Для Пенни. Поздравляю с Сама-знаешь-каким днем! Н.»
– От кого? – подозрительно спрашивает папа.
– От Ноя, – говорю я и тут же заливаюсь краской.
– От кого?
– От Ноя.
– Я понял, но кто такой Ной?
– Он внук Сейди Ли, – объясняет мама. – Пенни и Ной вместе ездили за новой диадемой.
– А что в коробке? – интересуется папа.
– Не знаю, – говорю я под прицелом трех пар глаз, жаждущих увидеть, что лежит внутри.
– Я, пожалуй, пойду спать, – бормочу я. – Плохо себя чувствую.
Папа вопрошающе смотрит на маму, и она улыбается ему, словно говоря: «Все нормально, пусть идет».
