Андрей Жвалевский - Пока я на краю. Повесть
– И что в этом хорошего? – фыркнула Алла. – Толпа – жуть!
– Это для тебя. Потому что ты постоянно внутри толпы, тебе хочется от них сбежать. А Василий… его, наоборот, тянет в стаю. Он ведь не случайно залип на «Доме, в котором…».
– Ну да, – согласилась Алка, которая недавно с удовольствием перечитала книжку Петросян, – там еще та стая…
– …и члены стаи – люди необычные. Вывод?
– Ясно, – вздохнула Алка, – пойду искать стаю…
Она поднялась, чтобы уйти, когда Яков Ильич снова ее удивил:
– А как у тебя дома?
– Все нормально, – напряглась Алка. – А что?
– Да ничего… Пока мы тебя прослушивали, кое-что и про родителей твоих долетало…
Алка неопределенно повела плечом и двинулась к выходу.
– И запомни, – сказал ей в спину Яков, – любую проблему нужно решать. Так или иначе, а то она загниет и начнется сепсис. И без эмоций, спокойно.
Алка кивнула и вышла.
* * *Дома Алка нарвалась на очередной скандал.
Мама, поджав губы, выговаривала папе, что она не обязана тут на всех готовить и не обязана за всеми стирать.
– Не готовь, – сухо ответил папа.
– Конечно, – язвительно сказала мама.
Но папа уже завелся.
– Я тебе сказал – не готовь. Алка взрослая уже, сама поест, я на работе питаюсь. Хочешь изображать из себя жертву – изображай. Но не надо делать вид, что тебя заставляют.
Мама тут же кинулась вспоминать, как однажды, когда не было ужина, папа хлопнул дверью и ушел, на что папа тут же вспомнил, что мама тогда была в отпуске и весь день сидела дома, на что мама…
Алка слушала их и поражалась, до чего себя довели взрослые люди. И она решилась действовать, не приходя в сознание.
– Родители, – громко объявила она, – мне один умный человек сказал, что нарыв нужно вскрыть и что нужно максимально прояснить ситуацию. Папа, у тебя есть любовница. Мама, ты об этом знаешь. А теперь подумайте, что с этим делать, потому что…
– Да что ты себе позволяешь? – рявкнул отец.
– Даже дочь знает… – закричала мама.
Какое-то время родители орали, сваливая друг на друга вину и не очень друг друга слушая. К этому Алка была готова.
Но потом случилось непредвиденное – они вспомнили об Алкином существовании.
– Дура ты неблагодарная, я же ради тебя терпела, – сказала мама.
– Правильно, давай на меня ответственность перевесим, – ответила Алка и поняла, что за хамство сейчас придется ответить.
– Ты как со мной разговариваешь? – возмутилась мать.
– Так же, как вы друг с другом! – спокойно ответила Алка. – А как мне еще разговаривать, если вы непрерывно орете?
Отец молча развернулся и вышел.
Опустошенная скандалом, мама села на тумбочку в коридоре.
– Ты нам жизнь сломала! – заявила она Алке. – Ты думаешь, ты ему нужна? Да он забудет про тебя, эта ему родит других детей, а ты…
– Мам, остынь, – сказала Алла, – наговоришь сейчас, потом будешь жалеть.
У Алки было ощущение, что это не она стоит сейчас в коридоре. Она как будто смотрела на себя со стороны. И видела абсолютно спокойную девушку.
«Сейчас накроет отходняк», – подумала Алка, быстро забилась к себе в комнату и мгновенно уснула.
* * *Следующую встречу Вася назначил в парке.
Шел мокрый снег. Алка, пока добежала от метро, чуть не отморозила себе руки. А Вася стоял без шапки, в насквозь мокрых кедах и легкой курточке.
– Самоубийца, – простучала зубами Алка.
– Не смешно, – отрезал Вася.
Алка передала ему конверт. Письмо от Македонского писали всей компанией, и, пока сочиняли, Алке было весело.
Сейчас, вручая фальшивку мокрому и несчастному парню, она чувствовала себя ужасно. Как будто она Дед Мороз и дарит ребенку пустой пакет. И сейчас он его откроет, сейчас его глаза наполнятся слезами…
Но Васины глаза слезами не наполнились. Напротив, он оживился, быстро прочитал, достал из сумки блокнот, начал что-то писать.
– Я пойду? – спросила Алка.
Вася уронил блокнот, кинулся целовать Алку, наступил в лужу, с трудом удержал письмо от полета в нее же.
– Я найду тебя там! – сказал он пылко. – Мы с тобой будем вместе!
– Угу, – промычала Алла и вытерла щеку.
Письмо содержало несколько логических задач, правильное решение которых должно было привести Васю к знакомому Якова. Тот должен был связать Васю с ролевиками, которые косплеят «Дом, в котором…».
Яков уверен, что, когда Вася попадет в среду таких же, как он, это станет первым его шагом к выздоровлению.
После встречи, пока Алла грелась и сушилась, Яков Ильич выслушал ее отчет и радостно потер руки.
– Все, попался, голубчик. Сейчас порешает задачки, мозг проснется. Он же не дурак. Не гений, но и не дурак. И в шахматы нормально играет, на уровне чемпионата города – вполне себе. А потом познакомим его с девушкой, девушка восхитится тем, какой он умный… Ты, кстати, не знаешь, у него девушки нет?
Алка покраснела, вспомнив сегодняшний Васин порыв.
– О! – радостно сказал Яков. – Это же прекрасно. И не нужно ничего выдумывать. Будешь его девушкой!
Алка вспомнила мокрого прыщавого Васю, вспомнила его поцелуй и рефлекторно вытерла щеку еще раз.
– Нет! – сказала она.
– Мы тут с тобой не в игры играем, – жестко сказал Яков, – от тебя теперь его жизнь зависит. Так что не до сантиментов. Спать с ним тебя никто не заставляет, а если ты с ним погуляешь, ничего с тобой страшного не случится.
«Интересно, Фроста тоже заставили со мной встречаться шантажом?» – пронеслось в голове у Аллы.
Алка вернулась домой в десять. Открывая дверь, сообразила, что ей за весь вечер мама так ни разу и не позвонила. Екнуло в груди – неужели опять в больницу забрали?
Тревога оказалась ложной. Мама обнаружилась в кресле перед телевизором. На экране какие-то люди с лицами уголовников и пистолетами в руках обсуждали, как поймать уголовников. Судя по отрешенному маминому взгляду, она за сюжетом не следила.
Алка решила маму не дергать, пошла на кухню. Там хмурый папа жарил яичницу. Алка попыталась вспомнить, когда отец в последний раз готовил еду, и не смогла. Оценив озадаченный вид дочери, папа пояснил:
– Мама сегодня ничего не готовила. Яичницу хочешь?
Как ни странно, выглядела яичница очень аппетитно – с кубиками хлеба, помидорками, сыром… Но Алка оценила голодный взгляд отца и дипломатично ответила:
– Я лучше творожку.
Поначалу они молча ели друг напротив друга, потом папа вдруг сказал:
– Ты меня прости, дочь… Сам не знаю, что на меня нашло.
