Евгений Гришковец - Асфальт
В этой фантазии он никак не мог решить и представить себе, как он будет писать. Будет ли он писать ручкой на бумаге или будет нажимать на клавиши. И ещё он не мог решить, что там за открытыми окнами. Либо это высокий этаж старого дома и за окном крыши и крыши, как в Париже, либо морской берег и прибой, либо деревня. Но деревня виделась тоже не северная и не подмосковная, а какая-то условная, ближе к голландской. Потому что, если фантазировать себе берёзки, избы и речку, то с открытым окном посидеть не получилось бы. Комары и мухи никак не годились для писательского труда. Миша догадывался, что вряд ли писатели пишут именно так, но ему приятно и забавно было об этом думать.
А Миша об этом задумывался в последнее время. Ему было очень интересно, как писатели пишут большие и объёмные книги, есть ли какая-то технология написания книг. Ещё ему было интересно, обязательно ли нужно учиться литературной профессии или можно написать книгу, не учась. Миша сомневался, думал, что можно и не учась, но также подумывал, что некие технологии всё же существуют и их необходимо знать. Мысли о том, что технологии написания книг существуют, его тревожили и успокаивали одновременно. Просто Миша попробовал писать книгу, но у него получился не очень внятный рассказ. После этого рассказа он задумал написать другую книгу, но не получилось совсем ничего. Он начал её писать, а потом понял, что не знает, как продолжать. А ещё за год с небольшим у Миши появилось несколько замыслов. Это были замыслы не то книг, не то киносценариев. Эти замыслы он не записывал даже в виде замыслов, а просто носил в голове и памяти. Появилась у Миши и блестящая, на его взгляд, идея настоящего мистического фильма. Эта идея его очень забавляла, но он не знал, с какой стороны подойти к её осуществлению. Он понимал, что надо сначала написать сценарий, а потом… А вот что потом? Миша этого даже представить себе не мог. Хотя он не мог представить и как практически можно написать сам сценарий.
Но после того как Миша попробовал писать, и у него получился хоть и небольшой, но рассказ, он почувствовал себя совершенно иначе. У него появились серьёзные и, как ему казалось, глубокие претензии к книгам современных авторов, особенно отечественных, появились претензии к книгоиздателям, которые издают таких плохих авторов и такими большими тиражами, и к читателям, которые эти большие тиражи раскупают.
А решил попробовать писать Миша следующим образом. Чуть больше двух лет назад Миша арендовал новый, просторный и современный офис, почти в центре. Небольшой, но при этом просторный. Окно его кабинета выходило на неширокую улицу, а через улицу от его офиса стояло другое, тоже современное и тоже офисное здание. И вот напротив его окна, но на этаж ниже, было всегда незашторенное и не закрытое жалюзи окно какого-то небольшого кабинета. Прямые солнечные лучи в то окно не попадали никогда. Здание, в котором был Мишин офис, бросало тень. Улочка вообще была тёмная. Поэтому в том кабинете свет горел почти всё время, особенно зимой.
Как– то раз Миша курил у приоткрытого окна и рассматривал окна здания напротив. И он увидел женщину в том самом окне. Она сидела в профиль к окну у рабочего стола и работала за компьютером. Миша находился выше и не мог рассмотреть её профиль, но он видел её тёмно-русые прямые волосы, туго обхватывающие голову, собранные сзади в довольно длинный и не тонкий хвост. Миша видел серый пиджак и край белого воротника рубашки или блузки. Женщина сидела, смотрела на экран компьютера, правой рукой нажимала клавиши, а левой иногда подносила ко рту большую белую кружку. Мише понравилось то, что он увидел.
На следующий день Миша снова посмотрел в окно. Рабочее место в окне напротив было пусто, он подождал немного, и женщина пришла. Лица он рассмотреть не смог, но увидел, как ему показалось, хорошую фигуру. В этот раз женщина была одета во что-то белое с глухим горлом, в тонкий свитер или водолазку и серую юбку. Причёска была прежняя. Так он наблюдал за ней почти каждый день.
Однажды утром Миша даже постоял и посмотрел, как люди заходят в то здание, где было это окно. Он пытался увидеть и узнать ту самую женщину, но если и увидел, то не узнал. Конечно, разузнать, что там за кабинет и чья это контора, можно было легко и просто. И можно было сходить и посмотреть на эту женщину вблизи. Но Миша не хотел. Он даже не боялся, что она ему не понравится внешне. Он просто не хотел терять приятного и романтического ощущения.
Миша наблюдал за тем окном несколько месяцев. То он видел, как она стоит к окну спиной, часто видел, как она говорит по телефону и вращается на рабочем стуле. Точнее, не вращается, а делает медленные полуобороты. Через какое-то время Миша знал многие её привычки.
В один день, в начале марта, Миша увидел у неё на столе большой и нарядный букет цветов. Потом появился ещё один. Она была красиво одета и с распущенными волосами. Миша решил, что у неё день рождения. «Какой это знак зодиака у нас теперь? – подумал он. – Февраль – это Водолеи, а потом Рыбы. Она, значит, Рыба», – вспомнил Миша, но не вспомнил, хорошо это или плохо. Он даже азартно подумал отправить ей букет цветов. Такое устроить было несложно. Он стал придумывать, что бы написать в записке. Но в итоге ничего не придумал и решил, что идея плохая.
А потом Миша задумал написать книгу про всю эту свою ситуацию. Но только про саму ситуацию, а не про себя. Он захотел написать историю человека, который ждёт и хочет любви, но не решается на такой простой и страшный шаг, как познакомиться с женщиной, которую видит в окне дома напротив.
Миша жил с этой идеей довольно долго, и наконец вечером, дома, когда дети уснули, а Аня что-то читала, он сел за клавиатуру и попробовал начать писать. С первым предложением мучений было много. Тогда он взял лист бумаги и ручку. Получалось ещё хуже. Миша понял, что не писал длинных текстов ещё со студенческих времён. Он вернулся за клавиатуру, и в итоге получилось: «Он увидел её в первый раз, когда снег падал большими хлопьями. Он выглянул в окно, чтобы полюбоваться снегопадом, и сквозь густо и отвесно падающие снежинки в неподвижном и морозном воздухе он увидел светлое, не задёрнутое шторами окно. Он не знал тогда, что вскоре это окно станет для него самым притягательным и волнующим…» – ну, и так далее.
Он написал в первый вечер полторы страницы и, взглянув на часы, поразился тому, что было почти два часа ночи. То есть он потратил на написание полутора страниц больше трёх часов и даже не заметил этого. Миша перечитал написанное, остался доволен и уснул моментально и крепко. Утром он перечитал то, чем был доволен ночью, и удивился, что утром ему всё не понравилось. Он сел и начал править написанное и чуть не опоздал на работу.
