Ирина Солодченко - МУХА НА ВЕТРОВОМ СТЕКЛЕ
– Как же неинтересна!…Нет, ты скажи: почему он к тебе не пристебался?
– А почему ты не сказал, что поехал искать себя?
– Мне не 17 лет, чтобы искать себя. Мне уже давно пора было себя найти.
– Чушь… Искать себя можно всю жизнь, и это прекрасно, что ты все еще в поисках. Многие ведь давно остановились. Сколько людей в мире, которых не собьешь с толку. Ты им слово, а тебе 20. Жизнь их не учит, никак не учит. Вся жизнь насмарку, если человек не меняется в ее процессе. А ты – молодец… Ты пытаешься чему-то научиться, что-то изменить в своей жизни. Ты даже вот на какой шаг пошел – дауншифтинг… Не каждый на такое способен. Ты – в пути…
– А я поражаюсь другому… Антону 20 лет, а рассуждает как умудренный опытом старец…
– Как Тео…
– Никогда не упоминай мне о Тео! Ты спала с ним?
– Не твое дело. Возраст – не показатель мудрости. Масса людей прожили свою жизнь зря, и в следующей они будут мышами… Вот научатся мышеловок избегать и от котов бегать, может тогда поумнеют и им дадут шанс стать людьми.
– Кстати… Давно хочу тебя спросить.
Блин, как легко и непринужденно это получалось на гражданке, а тут… Даже не знаешь, как подкатиться.
Наступила мертвая тишина… Полное безмолвие… Казалось, весь мир застыл… Остановилось время. В небе замерла звезда, передумавшая падать. Затаили дыхание сосны… Ева лежит на коврике, скрутившись калачиком и безотрывно смотрит в сторону моря. Банальное выражение «остановись мгновение, ты – прекрасно» воплотилось в реальность. Время споткнулось и застопорилось…
– Так что ты хотел спросить? – донесся, как через вату, серебристый голосок.
– Да…- очнувшись, он огляделся вокруг. Как неуместно… Все равно… Хоть и невпопад. Как легко это было в той жизни. Как-то свысока даже. А здесь… Надо решиться. Надо решаться.
– Кто. По-твоему. Лучше. Всего. Сыграл. Остапа. Бендера? – и невыносимая пауза.
Ева молчит. Как бы даже задумалась. Черт, все это невпопад. Зачем он это спросил и к тому же так напыщенно? Сейчас вся сказка улетит к чертовой матери. Сейчас мир разрушится и полетит кувырком.
И добавил строго:
– Только подумай хорошенько, прежде чем ответить. От этого многое зависит…
А Ева все молчит. Значит думает. С травинкой в зубах, притихшая какая-то. Как будто это не она только что с пеной у рта что-то кому-то доказывала и толкала речи.
И наконец, устало, буднично и даже как-то обреченно бросает:
– И что тут думать? Арчил Гомиашвили…
Не веря своим ушам, он посмотрел на свою попутчицу, как будто видел ее первый раз в жизни. А она все еще глазела в сторону моря своими раскосыми глазами, не понимая важности момента.
И подхватив девушку на руки, он понес ее к морю, как сопливый мучачо из бразильского сериала. Черт с нею, с палаткой и документами. Пусть крадут. Пусть забирают все, плевать! Галька колола ноги, но он этого не замечал. Он шел как йог, как мальчишка, как дурак по горящим углям, а может как Иисус Христос, совершенно не чувствуя острых камней.
А Ева удивленно смотрит ему прямо в глаза, как бы поражаясь неадекватной реакции на простой ответ.
А он упорно несет свою драгоценность к морю… Редкие пляжники заняты своим делами, не замечая ничего вокруг… И только когда вода коснулась его колен, он бросил свою ношу прямо на соленые волны и комично воздев руки к небу выкрикнул прямо Богу в уши:
– Ну конечно! Наконец-то! Конечно Арчил Гомиашвили! И не надо объяснять почему!
… Еще полчаса они плавали, гоняясь друг за другом. Ева ныряла как рыбка. Время от времени волны накрывали их, и постепенно они заплыли так далеко, что он даже испугался, когда мокрая черная голова долго не показывалась над водой. Наконец, вынырнула совсем рядом, весело поблескивая родными глазами. Внутри у него все клокотало, все перевернулось вверх тормашками. Адриатика, море, Черногория и эта девушка – это все было нереально. Еще 4 месяца назад какой -то поц в пивнушке жаловался на свою никчемную жизнь… Еще 4 месяца назад какой-то лох писал сказку про дурацкий паровозик, и прислушивался к храпу ненавистной супруги. Как резко все изменилось! Внутри все бурлило. Возникло дикое желание выбежать на берег и кричать: «Да, да, да! Сто тысяч раз «да»! Арчил Гомиашвили!!!!» Хотелось пролепетать: «Ева – ты прелесть! Ты перевернула мою жизнь! Ева, ты послана мне с небес. Ева, так не бывает… It’s too good to be true. Ева, ты…». Хотелось сделать какую-то глупость, может даже приблизиться к плавающим у берега немцам и расцеловать их…
Но он всего лишь буднично сказал:
– Слушай, пойдем спать… Я так устал… Сегодня день – как год… Да и палатку мы там оставили…
… Уже далеко за полночь, а он все еще сидит под хвойным деревом, не в силах завершить этот день. Чувство кратковременности происходящего не давало покоя. Прекрасные минуты отравляла мысль, что он все еще на чужой территории, и именно поэтому на этих посиделках выглядел дураком. В той своей жизни он все-таки свой. И представил, как привез Еву в свой город, как они там снимают квартиру, и он знакомит ее со своими друзьями и приятелями. Как она будет там смотреться? Как маргиналка?… Как не от мира сего?… Это здесь, среди таких же, как она сама автостопщиков, она что-то представляет, а в обычной жизни она – никто. Зеро. Пустое место без определенных занятий и места жительства.
Тут Ева вылезла из палатки и уселась рядом. Полная луна приветливо освещала пляж, хвою на деревьях. Море блестело вдалеке, отражая лучи ночного светила.
– Не спится?
– Нет… Так хорошо здесь… Так бы и осталась тут жить.
Все стало на свои места. Они опять вдвоем, и им никто не нужен.
– Ева, и все-таки, что самое главное в дороге?
– Попутчик с чувством юмора. С этими двумя составляющими все в кайф. И ехать, и ждать. И тогда все это чушь «стопится – не стопится». Помню, один мой попутчик все умничал: «Путь первичен, попутчик вторичен». Бред! Попутчик первичен. Да… Роль попутчика в путешествии определяющая. Без него любое путешествие – это просто коллекционирование стран. Вот ты бредешь одиноко, мелькают люди, встречаются тебе на пути, ты вроде общаешься с ними, но расставаясь тебе не с кем обсудить, ведь ты в определенной изоляции. И когда мелькают города и страны, то дорога ничем не отличается от сидения в офисе. Ничего не запоминается. Чувство непричастности к происходящему вокруг. Просто мимо тебя проходят люди в разных одеждах…
Она помолчала. И принялась расчесывать влажные волосы. Медленно вела расческой от самых корней, немного склонив голову. Волосы блестели при лунном свете как море. И добавила устало:
– Хороший спутник и обычную жизнь может украсить, и тогда не надо никуда ехать.
– А я хороший попутчик?
– Давай дождемся конца сериала…
10
… За Брашевым ему пришлось долго стоять между елок за АЗС. Уже почти стемнело, как рядом притормозил дальнобойщик Георгий, ехавший на Бакау. Не веря своему счастью, молнией заскочил в кабину и даже забыл предупредить, что едет автостопом. Только через пару километров неуверенно промычал «no money», но румын в ответ только усмехнулся. Дорога до Бакау – сплошные серпантины, но Георгий суперово вел свой длинномер, часто уступая дорогу другим.
В кабине – тепло и уютно… Драйвер высадил его на развилке перед Бакау и на прощание потер тремя пальцами: а деньги? Значит, так ничего и не понял… Тогда он беспомощно развел руками и пробормотав свое дурацкое «no money» выскочил из кабины. В спину услышал понимающий вздох: типа «нет так нет»…
Вот и все.
Дома… Здесь все знакомо: гривни, язык, лица… Пополнив телефон, испытал легкое замешательство…
Кому звонить? Вопрос оказался не из легких. Таське? Кто это? Он знать не знает никакую Таську. Он не готов… Он за ней и не скучал ни разу.
– Наконец-то. Ты где?- отозвался голос из погреба. Откуда-то издалека-издалека… Из «до нашей эры».
– В Черновцах… Завтра буду дома… К обеду… Что там у вас? У меня нет ключей.
Пауза…
– Папа…
– Да что у вас там стряслось, черт возьми! Что-то с мамой?
– С мамой порядок… Правда, она сейчас в санатории. Вчера уехала с Линдой Ивановной на 24 дня.
Слава всем святым! Еще один подарок судьбы… Незаслуженный… Авансом… За месяц придет в себя и решит вопрос с проживанием.
– Только, папа, я дома уже не живу.
– А где?
– На квартире…
– С кем?
– С одним парнем…
– Поздравляю!
– Спасибо…
Пауза… Да что же такое?
– Папа, я ключи у Леши оставлю.
– Ладно, дочка, до встречи.
… Неловко залезая на верхнюю полку плацкартного вагона, больно ударился правой рукой о выступ и чуть не потерял сознание… Женщина снизу участливо посмотрела, и даже привстала с намерением помочь. Как она себе это представляет? Предлагает свое плечо? Голову в качестве опоры? Что за выработанная веками привычка? Кинуться первой на помощь, пропустить вперед перед дверью… Проходите! «Что вы!»- смущается… – Проходите ВЫ!». Садитесь! «Что вы!»- смущается… – Садитесь ВЫ!».
