Екатерина Шпиллер - Я Боюсь…
Но мне было постоянно страшно. Каждый вечер я возвращалась домой с молитвой «Боже, помоги мне дойти целой до дома!». Жаль, что в эти тошнотворно-гнусные тона окрашены мои воспоминания о детстве и ранней юности. Туда не вернуться, а для смены колера еще не придумали средства.
Помните, я приводила слова моей знакомой о том, как она «побежала замуж за первого, кто позвал, только бы не изнасиловали» и с тех пор уже 15 лет терпит «законное» насилие от собственного нелюбимого и опостылевшего мужа? В итоге еще молодая женщина заработала проблемы и с головой, и по женской части. Это достаточно стандартный результат для девочек, напуганных, запуганных и часто ставших жертвами домогательств или насилия.
Многие из нас «бежали» замуж как можно раньше именно из-за страхов: перед мамой, своей женской несостоятельностью, насилием, собственной незащищенностью от всего этого. Мы искали в мужчине опору, ту самую «каменную стену», за которой можно спрятаться. И возможно, только в десятой степени мотивом к замужеству была любовь. Мы «бежали» замуж очертя голову, часто не особенно думая над своим выбором. Нас гнали страх и чувство собственного ничтожества. У кого-то есть собственное достоинство, у нас же исключительно собственное ничтожество. И ноль достоинства… Страхом из человека выбивается все, там уже нет места для достоинства, самолюбия и самоуважения. Нас мог позвать замуж практически кто угодно, не встретив отказа.
И еще… Многие из нас так и не узнали радостей физической любви. Многие навсегда остались зажатыми, боящимися непонятно чего, не доверяющими ни себе, ни партнеру. Закомплексованными и испуганными перед самим словом «секс». В общем, минус еще одна радость в жизни… В остатке не вполне полноценная любовь, часто недовольство и недоумение любимого человека, еще чаще имитация удовольствия, после которой сама себе противна.
Я по-настоящему узнала радость секса с любимым лишь в 37 лет. И считаю, что мне очень повезло. Есть несчастные, к которым это так и не приходит. А причина кроется в детстве, когда некоторым девочкам навсегда сломали заложенное природой умение радоваться, в данном случае, получать удовольствие от физической близости с мужчиной. В каком-то смысле взрослые умертвили плоть будущей женщины. И вряд ли, проживая не в диких, все еще средневековых странах, а в просвещенной Европе (в культурном смысле), они имели целью выполнить эту злобно-ханжескую религиозную задачу.
И еще одно замечание. Любящие родители, внимательные к своим детям, запросто становятся серьезным противовесом любой бесчеловечной детсадовской и школьной системе воспитания. Поэтому для того, чтобы всерьез искалечить психику ребенка, чужими дядями и тетями не обойтись. Нужны «близкие контакты первого рода» – мама и папа. Именно такие, какие были у меня и у моих друзей по несчастью. Всякий раз, когда я думаю об этом, меня захлестывает волна такого гнева, что я готова кричать родителям «Будьте вы прокляты!», но быстро вспоминаю, что они и так прокляты, без моих пожеланий. Это немного, но утешает.
С высоты своего опыта и возраста мне хочется сестрам по несчастью пожелать того же самого, что произошло со мной: исцеления от невозможности радоваться плотской любви с любимым человеком. Ни в тридцать, ни в сорок и ни в пятьдесят лет вовсе не поздно обрести такое счастье. Главное, найти человека, который вас поймет, поймет всю боль, которую вы несете по жизни, ужаснется кошмару вами пережитого, станет вашей настоящей защитой и опорой. И вы полюбите его. И прошлое отступит.
Предлагаю тем моим читательницам, кому это нужно, попробовать поверить мне, а потом, наконец, и самим себе. Каждая из вас – прекрасная женщина, а главное, вы ни в чем не виноваты и вам больше нечего бояться. Я прекрасно понимаю, что написать такие слова в миллион раз легче, чем нам с вами в них поверить. Знаю, не получится сразу, страх и ощущение собственной никчемности (ложное, ложное ощущение!) так просто не сдаются и не хотят покидать своего «хозяина», ведь паразиты по сути своей. Но стараться нужно! Поднять голову. Посмотреть вокруг себя внимательно. Не отвергать (через страх!) перспективных возможностей изменить свою жизнь, ни единого шанса не упускать! Все наше прошлое с его страхами и отвратительным психологическим состоянием – гадость, через которую надо переступить и, не оглядываясь, идти дальше. Жизнь продолжается, вы, мои новые подруги – замечательные женщины, которых незаслуженно обидели и здорово напугали. Пусть тем, кто с вами сделал это, все воздастся в десятикратном размере. А вы сегодня, сейчас будете пробовать все начать заново. Без страха. Его больше нет. Он – в прошлом.
ЧТО-ТО ВРОДЕ ЗАКЛЮЧЕНИЯ
На смертном одре с облегчением видишь, что почти все твои страхи были совершенно напрасны.
Кшиштоф Конколевский
Мне очень нравится афоризм, вынесенный здесь в эпиграф. Мудро и остроумно при внешней банальности! К сожалению, очень многое мы понимаем слишком поздно. И особенно обидно, когда приходит осознание, насколько бездарно были прожиты годы, потраченные черт те на что. Чем позднее это начинаешь понимать, тем обиднее… Меня «озарило», слава богу, все-таки не на смертном одре. Правда, полжизни коту под хвост! Но, надеюсь, у меня еще есть вторая половина. Скорей всего, поменьше, но уж оставшуюся часть своего существования я постараюсь прожить полной и счастливой жизнью. Пожалела себя немножко – и хватит. Осознала все, и отлично. А дальше живу, как все нормальные… нет, как все счастливые люди. Набоялась я за свою жизнь столько, что на десяток полных биографий хватило бы. Довольно.
Интересно, неужели люди, которым повезло не пережить подобного, и их жизнь в этом смысле сложилась благополучно, набросятся на меня и мою книгу с фырканьем, бранью, глумлением и хохотом? Так было после публикации моей книги «Мама, не читай!». Я поразилась, как много, оказывается, злобных и неумных людей! До этого я была лучшего мнения о процентном составе человечества. Так что теперь не удивлюсь, если и в этой книге моральные уроды найдут повод для злости на меня и таких же «бояк», как я. И все-таки поохаю, как же их все-таки много, уродов-то… Если бы их не было, то некому было бы портить и ломать жизнь остальным. Тогда и проблемы, о которой я написала, не существовало бы. А значит, не было и книги бы… Какая-то логическая эквилибристика получилась. Впрочем, если бы можно было поменять мои книжки на всех глупых и бездарных родителей, я бы сделала это с огромной охотой. Не было бы плохих родителей, не было бы детей, покалеченных ими, не о чем было бы мне писать. Полная аннигиляция.
Помечтали и хватит! Не будем впадать в маниловщину.
Впрочем, я вполне допускаю, что жизнь накажет (о, теперь это я говорю!) тех, кто жестокосерден и эмоционально туп. Вот с ними на самом деле может случиться всякое. Они реально приносят людям зло, они отнюдь не дети малые, невинные. Нет, они говорят гадости и творят зло осознанно, даже продуманно. И не бог им судья, а мы. Я в том числе. Я их сужу и имею на это право. Они виновны по предъявленным пунктам обвинения. А приговор приведет в исполнение жизнь, которая непременно все расставит по своим местам.
Вообще-то я думаю, что по-настоящему мудрый человек безо всяких пинков от жизни познает истины, которые кое-кому открываются лишь в тяжелой болезни или через ужасные драмы. Мне трудно считать себя мудрой, поскольку я осознала многое именно через драмы и боль. Но я точно знаю, что никогда не фыркала и не презирала тех, чью высказанную боль я не понимала. Тем же, кто поступает иначе, возможно, именно поэтому, предстоит страшный путь. Я им не завидую, но они его выбрали сами.
***
Я решила закончить книгу небольшой леденящей душу историей об уродах, неудачниках, глупцах и проходимцах, потому что ее главным героем является страх. Не патологический, о котором шла речь до этого, а простой такой, понятный и всем знакомый страх смерти, могил и покойников.
ПРЕСВЯТОЕ ДЕЛО, или ДАЧНЫЙ ПОГОСТ
Подмосковье, жара. Воздух стоит и плавится. Даже насекомых не слышно, видимо, они тоже, как и прочие живые существа, впали в вечную сиесту. Жарко…
На резной веранде огромного дома в роскошной усадьбе, обнесенной высоченным плотным, практически воздухонепроницаемым забором, сидят двое мужчин в легких шелковых халатах. Видно, что жара разморила их. Они только что напились горячего чая. На столе перед ними опорожненные фарфоровые чашки, по пол-литра каждая, на огромных блюдах лежат оставшиеся нетронутыми пирожки-кулебяки, в вазочках щедро налито малиновое варенье, сваренное из собранных прямо здесь же, в палисаднике ягод. В усадьбе много еще произрастает всяческих деревьев, кустарников и растений с вкусными плодами: красной, белой и черной смородиной, клубникой, круглым и продолговатым крыжовником, черноплодной и сладкой красной рябиной, садовой черникой и брусникой, крупным терном и конечно же вишней семи сортов. Все ягоды, каждая в своей фарфоровой плошке, живописно украшают стол. Во фруктовницах на высоких ножках покоятся яркие, как будто сделанные из воска и раскрашенные умелыми мастерами народных промыслов, ранние летние яблоки, мелкие, но сладкие груши, черные и зеленые сочные сливы. В центре стола специальную серебряную подставку возглавляет почти метровой высоты ананас, только что срезанный в оранжерее хозяина и увенчанный серебряным двуглавым орлом. Очевидно, что чаю предшествовала обильная трапеза, и на фрукты с ягодами сил уже не хватило.
