Эльвира Барякина - Ж. Замечательных людей
Недоверие — худший яд. Папа Жао чистил сковороду, я писала дневник, Пол смотрел футбол. Каждый разве что искры не пускал.
Когда Жао ушел домой, Пол оторвался от телевизора.
— Как дела у Зэка?
Не поворачиваясь, я напечатала во весь экран: «НОРМАЛЬНО».
Спали порознь: я на кровати, он на диване в гостинной. С утра проснулась — а у него на подушке книга Орлы, раскрытая на середине.
Придурки…
ПОДРУГА
9 июля 2007 г.
Я красила в ванной глаза, когда в дверь позвонили. Пол пошел открывать.
— Привет, к тебе можно?
Это был Тедд Тернер, муж Мелиссы.
— Что случилось? — Голос Пола звучал встревожено.
— Ну… Я, собственно…
Они прошли в гостиную. Закинув тушь в косметичку, я выскочила следом.
Тедд сидел на диване: борода растрепана, веки красные.
— Вчера мой младший сын пришел домой весь в крови. Его избили…
— Кто? — ахнула я.
Пол замахал на меня руками:
— Иди, иди!
— Тедд, кто его избил?!
— Дети! Я записал его в спортивный лагерь при школе. Брайан стал переодеваться в раздевалке, и они увидели это…
Мелисса никогда не говорила, что у Брайана на спине есть родимое пятно — огромное, черно-коричневое и сплошь заросшее волосами.
— Они стали кричать, что в Брайана вселился Чужой, и что его надо убить, — сказал Тедд. — Они закидали его кроссовками…
Пол налил ему виски.
— Вот звереныши!
— Брайан отказался возвращаться в лагерь. Сжался в комочек на кровати, глаза такие — «Папочка, спаси!» Мелисса орет и плачет. Я ушел о них…
Я слушала, прижав руку к губам. В голове метались мысли: бежать к Мелиссе, утешать Брайана, утешать Тедда…
На него было больно смотреть. Мне вспомнились слова, сказанные когда-то Мелиссой: «Тедд все переваливает на меня. Вообще не умеет бороться с проблемами и чуть что — удирает».
Я перевела взгляд на Пола.
— Поехали к ним! — сказал он.
Семейство Тернеров обитает в масонском храме, переделанном под жилой комплекс. Мелисса купила самую маленькую квартирку в самом дальнем углу — на большее денег не хватило.
— Понимаешь, тут особая атмосфера!
Чугунные винтовые лестницы, запах старой пыли, охранник, похожий на стражника.
Я еще издали заметила, что на крыльце масонского дома что-то происходит. Охранник стоял, растопырив руки, и пытался сдеражать наседающую толпу человек в тридцать.
Я опустила стекло машины.
— Нельзя сюда! — орал он. — Отойдите, а то полицию вызову!
— Ведьма! Да ее убить мало!
Я оглянулась на Тедда. Он был белым, как яйцо.
— Это Мелисса. Она что-то натворила.
Парковаться было негде — все тротуары были забиты машинами. Покружив по улицам, мы нашли свободное место и бегом помчались назад.
На место происшествия уже прибыла полиция. Толпа выросла вдвое за счет любопытных. Пол ринулся в атаку:
— Я адвокат. Пропустите!
Мы с Теддом продирались следом. Охранник узнал его, и нам позволили войти в дом.
Тедд постучал в дверь.
— Дорогая, это я.
Мелисса не сразу открыла.
— Ты один?
— Со мной Мардж и Пол.
— Я их прокляла — всех до единого! — кипятилась Мелисса.
Мы сидели вокруг кухонного стола. Время от времени из детской высовывался Шон:
— Мама…
— Я кому сказала: сидите там?! — рявкала Мелисса.
Пол морщился как от боли.
— Ты чокнутая баба.
После того, как Тедд уехал, Мелисса оставила детей дома, а сама отправилась в школьный лагерь, разыскала каждого из обидчиков Брайана и прокляла их. Причем не просто так, а наслала на их головы все, что только можно — от «F»[22] в табеле до импотенции.
Перепугавшись, дети бросились названивать родителям. Через час вокруг масонского дома образовался стихийный митинг. Возмущенные мамаши требовали выдачи ведьмы и предания ее суду Линча.
— Им это даром не пройдет! — буйствовала Мелисса. — Мои проклятья крепкие. Их еще в Древнем Египте использовали.
— Балда ты, прости Господи! — отозвалась я. — Эти дети учатся вместе с Брайаном. Теперь его придется в другую школу переводить.
— Это мы еще посмотрим!
В дверь постучали, и Пол пошел открывать.
— Полицейские хотят переговорить с тобой, — сказал он, вернувшись.
Когда Пол, Тедд и Мелисса ушли, я заглянула в комнату к мальчишкам. Двухярусная кровать, компьютер, обычный детский беспорядок… Брайан лежал на одеяле носом к стенке. Шон сидел рядом и молча держал его за руку.
— Брайан, — позвала я.
Он не откликнулся.
— Мы разберемся с этой проблемой, и все будет хорошо.
Шон плакал.
— Если бы я мог, я бы забрал его пятно себе! — сказал он тихо.
Каково это: узнать, что ты — урод? Ты маленький, тебе всего-то девять лет, ты никому не желал зла… Какая несправедливость порой обрушивается на детские плечи!
Разборки с полицией и разгневанными родителями заняли целый час. Каким-то чудом Пол умудрился унять полезших в драку мамаш. Одним сказал, чтобы не верили в ерунду, вторых припугнул судом. А я читала Шону и Брайану «Гадкого утенка» — мою любимую сказку, которая очень помогла мне когда-то.
ДОБРЫЕ СОВЕТЫ
10 июля 2007 г.
С Полом как-то незаметно помирились. Каждый сделал вид, что ничего не произошло.
Он весь вечер просидел в интернете, выискивая, как помочь Брайану. Время от времени откидывался в кресле:
— Ага! Это сработает.
А я вспоминала себя в школьном возрасте. Была у меня подружка Оля — друг и враг в одном лице. Мы могли вести задушевные беседы, списывать друг у друга домашку и ходить по гостям. Но когда Оле хотелось поднять свой авторитет, она вставала мне на голову. Предметом насмешек были мои очки — здоровые, тяжелые, закрывающие поллица.
— У кого четыре глаза, тот похож на водолаза! — ликовала Оля.
Я не могла ответить ей тем же. У нее не было недостатков; ее любили учителя и мальчики. Меня не любили даже аквариумные рыбки.
Я пыталась обходиться без «биноклей», садилась на первую парту, но даже оттуда мне ничего не было видно. Впрочем, когда я снимала очки, у меня тут же обнаруживался другой серьезный недостаток — большие глаза. «Эй, лупоглазик!» — вопили мальчишки. А Оля снисходительно добавляла: «Ну ты прищурься, что ли… А то смотреть противно».
Это потом я обнаружила, что если мои глаза подкрасить, то ими вполне можно сводить с ума доцентов. Но в школу краситься было нельзя, да и кто бы мне дал мамину дефицитную тушь, привезенную аж из самой Москвы?
Чтоб не считать себя единственной ошибкой природы, я завела «девочку для битья» — сестру и, как могла, тиранила ее.
— Леля, ты не можешь с нами играть.
— Почему-у-у?!
— Потому что дур мы не принимаем.
На контрасте я казалась себе чуть ли не гением. Еще я била свою первую любовь, Запаскина, и кое-кого по мелочи.
— Шестьдесят процентов школьных задир в будущем будут иметь, по крайней мере, один привод в полицию, — сказал Пол, не отрываясь от компьютера. — А у тех, кого травят, почти всегда проблемы с общением.
Ну да, меня уже арестовывали за участие в антивоенной демонстрации, а проблемы с общением — это моя хроническая болезнь.
Пол вставил бумагу в принтер и начал что-то распечатывать.
— У Тернеров один имейл на двоих. А я не хочу, чтобы Мелисса разговаривала с Брайаном о том, что случилось. Ты можешь передать этот список Тедду?
Я посмотрела. Страница была озаглавлена «Как бороться с врагами»
1) Если можешь уйти — уйди. Их право хамить; твое право — не слушать.
2) Если кто-то прицепился к твоей внешности — родимому пятну, прическе, свитеру, — отвечай: «Да, я знаю. Но мне нравится отличаться от тебя».
3) Задиры всегда мысленно просчитывают твою реакцию: не оправдывай их ожиданий. Они предполагают, что ты будешь плакать, обижаться или вступать в спор. Реагируй по-другому. Тебе обзовут уродом — достань записную книжку и скажи: «Гениально! Можно, я это запишу?»
4) Если есть возможность, высмеивай обидчиков. У тебя отбирают рюкзак — отдай и скажи: «Ты всегда носишь сэкондхэнд? Рюкзаки с чужого плеча, чужие книги… Ты наверное и ешь сэкондхэнд».
5) Если у тебя проблемы в школе, всегда говори об этом учителям и родителям.
— У нас это называлось «стукачеством», — сказала я Полу. — За такие вещи бойкот объявляли.
— А если ребенок ничего не говорит, то это называется «маразмом». Задиры всегда наступают стаей — и призывают на помощь всех возможных союзников. Жертве отказано в этом праве? Нет уж — либо драка один на один в равной весовой категории, либо стенка на стенку. И пусть наша стенка повыше будет.
