Иэн Бэнкс - Чистый продукт. В поисках идеального виски
С другой стороны, иногда шестьдесят – слишком быстро, даже если теоретически это допустимая скорость. Как и у многих водителей, у меня есть собственный набор скоростных ограничений для дорог, которые мне хорошо знакомы; часто он чуть выше установленных правилами дорожного движения, но иногда намного ниже. Одна дорога, по которой я регулярно езжу, проходит через три деревни, где знаков ограничения скорости нет, но я веду себя там как на участках с предельной скоростью тридцать или сорок миль в час, в зависимости от условий, и подозреваю, что остальные водители, у которых есть хоть капля здравого смысла, делают то же самое.
В конечном счете автомобиль – это полезная, но опасная вещь, и мы должны решить, где остановиться, чтобы его польза оставалась на прежнем уровне, а опасность снижалась. Отмена скоростных ограничений была бы возможным, хотя и слегка безрассудным решением (нужно просто наказывать лихачей за причинение смерти, травмы или ущерба, хотя, конечно, для погибших или пострадавших будет слишком поздно), но, с другой стороны, если уж очень, оченьрьяно задаваться целью сократить число жертв и пострадавших на дорогах, то почему не установить ограничение скорости по всей стране на уровне трех миль в час? Нет, я серьезно. Тогда, если и окажешься перед машиной, грузовиком или автобусом, можно просто отойти в сторону прогулочным шагом. Зато целый год проживем без смертей. Экономика, конечно, рухнет, и мы все, по сути дела, станем отшельниками, но это, в свою очередь, будет способствовать возрождению железных дорог и строительству новых веток. Заметьте, с поездами тоже случаются аварии. Может быть, и для них надо установить предельную скорость пешехода… Про самолеты я уж не говорю. Воздушные шары и дирижабли, пожалуй, пусть остаются, но при условии, что они наполнены гелием.
Установить ограничение скорости до трех миль в час – это, наверное, еще более безумная идея, чем снять все ограничения вообще, но и она не лишена логики. И перед нами встает следующий вопрос: насколько нам дорога человеческая жизнь? Чем именно мы готовы пожертвовать, чтобы спасти несколько жизней?
Однако не будем забывать: все это говорится об обществе, которое не слишком-то заботит тот факт, что свыше ста десяти тысяч британцев ежегодно умирают в результате курения и ещедесятки тысяч – из-за злоупотребления алкоголем. Три тысячи людей ежедневно умирают от малярии, но это по большей части дети в Африке, поэтому их, вероятно, можно здесь не учитывать. Одна несправедливость не может служить оправданием другой, но давайте хотя бы признаем, что мы ставим во главу угла и выказываем возмущение бессмысленной смертью.
На «Ягуаре» – в Гринок, оттуда в Далмуир (Dalmuir), что в Клайдбэнке (Clydebank). В Гриноке подхватываем друга, мистера Дэвида Маккартни. А в Клайдбэнке подбираем еще одного друга, мистера Джеймса С. Брауна.
«Ягуар» ощущается не так, как M5, но у Клайдбэнка понемногу осваиваюсь. Клайдбэнк – это полупостиндустриальный регион высоток, малоэтажек и по большей части заброшенных верфей, который подвергался обстрелам во время Второй мировой, а в последующие годы получил и другие шрамы. Там есть приятные районы, проведено кое-какое благоустройство, да и сам Далмуир местами довольно зеленый, но и проблем тоже хватает: бедность, плохое состояние здоровья населения и сложная криминогенная ситуация, во многом из-за наркотиков.
Наркотические вещества: традиционное заявление
(Так называемые преступления на почве наркотиков – это, по сути дела, всегда преступления, связанные с запретом наркотиков, а наркотик, который, бесспорно, чаще всего ассоциируется с насилием, – это алкоголь. Кто искренне убежден, что нынешние законы, касающиеся наркотиков, по большей части вполне разумны, но просто не применяются с должной строгостью (надеюсь, таких немного), тот может спокойно пропустить этот раздел, так как он в некоторой степени апеллирует к здравому смыслу, а потому касается далеко не всех.)
Поездка вдоль Лох-Ломонда, через Раннох-Мур и Гленко вынужденно оказывается более степенной, чем было бы на «БМВ», но «Ягуар» все равно может оставить все приличия, сделать рывок и наверстать упущенное, когда надо, и двигатель звучит превосходно, если дать полный газ – как запись тираннозавра, выпускающего газы, воспроизведенная при 960 ударах в минуту. Стандартная техника обгона – это выйти из овердрайва и втопить правую педаль. У «Ягуара» система овердрайва включается электрикой, поэтому теоретически отжимать сцепление не нужно, но я всегда это делаю из уважения к возрасту автомбиля.
Углы с большим количеством белой краски из овердрайва тоже обычно исключаются, просто для лучшей стабилизации автомобиля при нагрузке на заднюю подвеску (в M5 это делается просто на автомате). Это один из самых заметных результатов того, что бывает, если на очень быстрой машине проехать по обычным дорогам со сравнительно низкой скоростью; углы как будто исчезают, и дорога сливается в один длинный восторг, а если соблюдать скорость, то M5, наверное, подумает, что во всей Шотландии всего три поворота.
Мы, все трое, довольно хорошо знаем этот маршрут, но начиная от Лох-Ломонда и далее у нас все равно захватывает дух.
– Миленькое озеро, а, Бэнкси? – подкалывает Джим.
– Ой, ой, ой, как смешно.
Я переехал из Гурока в Лондон в конце 1979-го и начал работать сметчиком судебных издержек в апреле 1980 года. Первые несколько месяцев я жил у Дейва на Белсайс-роуд. Он первым из нашей компании в Гриноке перебрался в Лондон, я был третьим или четвертым, но в конце концов мне стало казаться, что чуть ли не весь Инверклайд теперь живет в Лондоне. Джим переехал приблизительно через год после меня. Дейв поступил на работу в фирму под названием «Экономия и процветание», что, как я тогда отметил, было равносильно поступлению Ирода на службу по охране материнства и младенчества, но я, конечно, тот еще добряк. С Энн я познакомился на работе, как только я туда устроился, а через год мы стали жить вместе. В 1983-м переехали в Фейвершем (Кент), чтобы быть поближе к родителям Энн, жившим в Кентербери, но и не слишком далеко от Лондона.
Мне всю жизнь припоминают, как однажды, когда у нас с Энн был дом в Фейвершеме, а Джим по-прежнему жил в Лондоне, во время отпуска мы втроем ехали вдоль Лох-Ломонда, и Джим, глядя через заднее стекло, предложил остановиться, чтобы сфотографировать пейзаж, а я сказал что-то вроде: «Да, кажется, тут за поворотом есть стоянка, откуда хороший вид на озеро».
– На что,Бэнкси? Хороший вид на что?
– Вот черт, – вырвалось у меня. – Я сказал lake, да? [42]
Энн беззвучно смеялась.
Джим покачал головой, улыбаясь во весь рот.
– Ай-яй-яй. Слишком давно ты живешь на юге, Эль Бонко [43].
– А ты, конечно, теперь всем растрезвонишь?
Когда мы остановились на автомобильной площадке, он пожал плечами.
– Ты сам и есть лох, приятель, пощады не жди. Да и вообще, если бы я что-нибудь такое ляпнул, разве тыбы мне это простил? А?
Я задумался и вздохнул:
– Твоя правда.
Делаем привал в Форт-Уильяме, чтобы выйти покурить, – в машинах курение запрещено. Погода опять превосходная, наступили теплые деньки. Стоим на парковке со стороны лоха, на южной кромке центра города, и смотрим на воду и холмы на другом берегу.
Дейв из нас троих самый старший, ему недавно стукнуло пятьдесят (мы подсчитали: пятьдесят – это наш средний возраст). Как и я, он носит бороду, хотя она еще более седая, почти белая. Джим – точная копия Роберта де Ниро в фильме «Джеки Браун»: с моей точки зрения, один к одному. Его это удивляет.
– Неужели похож? – Вид у него вполне довольный.
– Еще как, – говорю я. – Хотя следует заметить, что Роберт де Ниро в этом фильме выглядит на редкость паршиво.
Джим хмыкает:
– Ну и отвали тогда.
На этой неделе Дейв – наш официальный водитель, он даже получает зарплату за оказанную ему честь, выступая в роли словоохотливого таксиста из Глазго, предусмотренного изначальным проектом этой книги (между прочим, это его профессия, а таксистам отпуск не оплачивают). Он обходит машину, пиная колеса «Ягуара».
– Ты уверен, что это старье выдержит неделю поездок по Спейсайду?
– Он самый молодой из нас четверых, Дейв, – саркастически отвечаю я. – И пока нас не подводил, правда?
– Хм, – уступает Дейв, – пока нет.
– Вот именно. Что-нибудь отвалилось?
– Отвалилось, – встревает Джим. – Та штуковина от заднего бокового окна.
– Это не в счет. Это всего лишь кусок замка!
– Кусок замка? – переспрашивает Дейв. – Ясно. Значит, машину легко взломать. Это плохо, Бэнкси. Надеюсь, хоть багажник запирается.
