Сара Дессен - Второй шанс
— Мама у нас славная! — Рассчитавшись с кассиршей, Илай так легко произнес эту фразу, что стало сразу ясно: душой он не кривит. — Она нас так любит, что не спешит расставаться. Знаешь, сколько времени прошло, прежде чем сестра и старший брат съехали в собственные квартиры? А Джейка как разбаловали? Мама вряд ли скоро от него отстанет, по крайней мере, подождет, пока какая-нибудь глупышка не выскочит за него замуж.
При упоминании о Джейке кровь тут же прилила к щекам. Как бы вычеркнуть из памяти неудачное свидание и мимолетные объятия в дюнах! Я сглотнула подступивший ком и протянула Ванде деньги за сок, пытаясь скрыть замешательство.
Мы уже выходили из магазина, когда вдруг Илай попросил:
— Слушай, не обижайся. Я, не подумав, брякнул про Джейка. Знаю, что вы оба…
— Нисколько не обиделась, — перебила я, не давая ему связать нас с Джейком хотя бы на словах. — Просто стыдно вспоминать.
— Ну, тогда больше не будем об этом.
— Хорошо.
Я отпила коктейль через трубочку и, немного успокоившись, молча побрела за Илаем к машине, правда, потом не выдержала:
— В свою защиту добавлю, что у меня небольшой опыт в отношениях с… гм… парнями, поэтому…
— Не оправдывайся, твоей вины здесь нет. — Илай открыл дверцу грузовика. — Честно. Брат — тот еще бабник! Но хватит о нем.
Благодарно улыбнувшись, я села на переднее сиденье.
— Кстати, мой брат — такой же бабник. Правда, он два года как путешествует по Европе, продолжая сидеть на шее у родителей.
— Разве можно усесться на шею из-за моря?
— Для Холлиса нет ничего проще. Он превратил вытягивание денег у родителей в настоящее искусство.
Илай долго размышлял над моими словами и, только когда мы прогуливались по набережной, изнывая от жаркой ночи, сказал:
— Какая несправедливость! Детские радости в вашей семье достались одному брату. Не слишком ли эгоистично с его стороны?
Честно говоря, я никогда не судила Холлиса за эгоизм.
— Ты же сам говорил… Ну, помнишь? Мол, еще не поздно вернуть счастливое детство.
— Конечно, не поздно.
— Откуда столько уверенности? — удивилась я. — Боюсь и спросить: уже кому-то помог вернуть безоблачные денечки?
Илай покачал головой, отпивая сок:
— Нет. У меня была совершенно другая проблема.
— Какая?
— Детство затянулось. — Мы вернулись к грузовику, и он распахнул дверцу, чтобы остудить салон. — Раньше я только и делал, что дурачился да развлекался. Даже потехи ради умудрялся зарабатывать на жизнь ребячеством.
— Выступлениями на велосипеде?
Он кивнул:
— А однажды словно с глаз упала пелена: я оглянулся вокруг и понял, что гордиться нечем. За все годы скопил с пяток идиотских историй, да и те со временем кажутся полной глупостью.
Я с любопытством взглянула на Илая поверх крыши грузовика:
— Если последствия действительно настолько печальны, почему ты настаиваешь на возвращении моего счастливого детства?
— Понимаешь, никогда не поздно завалиться домой под утро или устроить пижамную вечеринку. И ты должна почувствовать, как это бывает, потому что…
Вдруг он замолчал, но я уже не спешила заполнить паузу.
— …это не тот случай. Вот! — объяснил Илай.
А сейчас, прямо передо мной, убегает вдаль обшарпанная дорожка из полированного дерева. На далекой площадке с кеглями глумливо мигают огоньки. Какой бесконечно длинной покажется дорожка в боулинге маленькому ребенку!
— Много думаешь, — сказал за спиной Илай, отвлекая от удручающих мыслей. — Просто бросай!
Я отступила на шаг, вспоминая инструкции Илая, махнула рукой и бросила мяч перед собой. Представляете, он полетел, несмотря на мои страхи и переживания! Он летел, летел и с громким стуком приземлился… на соседней дорожке, а потом медленно покатился прямо в желоб.
— Эй, вы! — завопил голос из сигаретного тумана. — Осторожнее там!
Кровь бросилась в лицо, а я, сгорая от стыда, наблюдала, как мяч докатился по желобу до конца дорожки, исчезая за площадкой с кеглями. Через мгновение послышался щелчок в механизме, и сзади подошел Илай, снова протягивая мяч.
— Гм… Пожалуй, хватит с меня, — решила я. — Похоже, боулинг — не мое.
— Это всего лишь первый бросок, — не отставал он. — Неужели ты вообразила, что сразу выбьешь страйк?
Я судорожно сглотнула, стыдясь собственных мыслей. Конечно, Илай прав, именно так и думала. По крайней мере, надеялась на верную победу.
— Я… у меня ничего не получится.
— Потому что никогда не играла раньше. — Он почти насильно вложил мяч в мои руки. — Бросай еще. Только теперь отпусти мяч чуть раньше.
Илай вернулся на скамейку, а я глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки. Подумаешь, обычная игра, притом дурацкая! Эка невидаль! Мысленно повторяя утешительную мантру, я шагнула вперед и снова бросила мяч. На этот раз он очень медленно покатился по родной дорожке, забирая вправо, и сбил две кегли. А значит, все…
— Неплохо! — радостно выкрикнул за спиной Илай. — Совсем неплохо!
В итоге мы сыграли две полные партии. Илай выбивал кегли с первой, ну на крайний случай со второй попытки. Моей главной задачей стало не попасть мячом в гадкий желоб. Правда, пару раз даже мне удалось не ударить в грязь лицом. Если честно, я даже не представляла, в какой неописуемый восторг приведут меня удачные попадания по кеглям.
Перед уходом из кегельбана я вытащила листок со счетом игры из мусорной урны, куда его закинул Илай, и аккуратно сложила под его вопросительным взглядом.
— Оставлю для истории! — объяснила я. — Важный документ!
— Ну да, конечно, — ухмыльнулся он, наблюдая, как я бережно прячу листок в карман.
Оставив за спиной яркие неоновые огни кегельбана, мы пересекли мокрую от дождя парковку и подошли к моей машине.
— Итак, комендантский час ты нарушила, мячи в боулинге покатала, на вечеринке чуть на драку не нарвалась, — перечислил Илай. — Что идет дальше в твоем списке?
— Понятия не имею. А что ты делал первые восемнадцать лет?
— Говорил же! — возмутился он, пока я мучилась с дверцей. — Я не лучший пример для подражания.
— Почему?
— Сам о многом жалею. Хочешь, чтобы и ты пожалела?! И потом, я — парень. А у парней свои развлечения.
— Вроде экстрима на велосипеде?
— Нет. Мы устраиваем рукопашные потасовки, устанавливаем петарды на крылечках домов и…
— А девочки не могут устанавливать петарды на крыльце?
— Конечно, могут, — усмехнулся Илай. — Но они слишком умны, чтобы не участвовать в подобных забавах. Наверное, в этом и заключается разница между девочками и мальчишками.
— Разве? — удивилась я, включая зажигание. — По-моему, выбор таких развлечений, как рукопашные потасовки, не зависит от мужского или женского пола.
— Отлично! Если соберешься напугать кого-нибудь петардой — уволь! — это без меня. Понятно?
— Что? Испугался? — рассмеялась я.
— Вовсе нет. — С притворным возмущением Илай откинулся на спинку сиденья. — Просто однажды кое-кого попугал, а заодно посидел в полицейском участке. Я, конечно, уважаю твой квест, только не выходи за разумные границы…
— Погоди! Что ты сказал? — остановила я, подняв в удивлении руку. — Мой квест?
Илай повернулся ко мне и повторил:
— Да, квест, как во «Властелине колец» или «Звездных войнах». Когда бродишь в поисках утраченного или нужного артефакта, это называется квест.
Я изумленно уставилась на него. Хорошо, что на перекрестке — красный свет, а поблизости ни одной машины, иначе не миновать бы аварии…
— Хотя это название скорее подходит мальчишеским играм, — засомневался Илай. — Не нравится квест, хоть белибердой назови — мне все равно. Я в любом случае в игре, правда, в разумных границах. Договорились?
Вот тебе на! Я-то думала, что мы просто гуляем вместе ночами, чтобы убить время. А тут — ого-го, какие страсти разворачиваются! Хотя, знаете, вне зависимости от рода, которому принадлежит название, мне нравится идея поиска утраченных или нужных позарез артефактов. Или тех и других одновременно.
Красный свет на светофоре сменился зеленым. Однако я не спешила давить на педаль газа, а вместо этого спросила:
— Белибердой?
— Что? Никогда так в детстве не говорила?
— «Назови белибердой»? — переспросила я. — Гм… нет.
— Вот это да! — Илай удивленно покачал головой. — Чем же ты занималась всю жизнь?!
Миллионы правдивых ответов закружились в голове. Ведь существует бесконечное количество вариантов заполнить годы жизни, и ни один из них нельзя назвать верным или неверным. Однако если выпадет шанс что-то переделать или исправить, кто откажется от такого по собственной воле? Только не я. Называйте мой выбор сумасшествием или белибердой, но в разумных границах — а может, и нет — я тоже в игре.
