Вспышки воспоминаний: рассказы - Ли Мунёль

— Как красив со спины человек, знающий, когда пора уходить!.. Ты настоящая женщина.

— А вы настоящий мужчина.

— Ты была святой… и порочной.

— А вы рыцарем и злодеем.

— Благословением… и проклятьем.

— Радостью и в то же время печалью.

— Упоением и отрезвлением.

— Одна и та же песня может по-разному звучать для двоих.

С этими словами женщина отрывается от стены и направляется к мужчине.

— Ну, пора расходиться. Уже поздно. Поцелуйте меня в последний раз!

Ее тон утратил былую весомость, глаза мерцают голубым светом, как индикатор на работающем компьютере. Мужчина, словно сборный робот, зигзагом приближается к женщине и молча подчиняется ее требованию. Бордовые губы из непросохшего гипса с глухим стуком утыкаются в губы цвета истлевшей кости. Блекло-розовый столб пламени, едва успев взметнуться, уступает место одинокому серому облачку, висевшему все это время над плечом мужчины. От губ отстраняющегося мужчины откалывается левый уголок и пятнает губы женщины бордовым.

— Прощайте! И помните: где бы вы меня ни встретили, имейте смелость ограничиться вежливым кивком.

Женщина, оставив эти слова, как ящерица свой хвост, первой выходит из-за стены, а за ней мужчина, пряча лицо в воротник похожего на саван плаща. Улица, наводненная дохлыми ослами и призванными ночью духами, по очереди уносит их по волнам.

Из какой-то болотистой местности под Андоном, что в провинции Северная Кёнсан, на свой страх и риск в столицу перебрался представитель семнадцатого поколения канджуских Кимов: дата рождения 15 февраля 1962 года, двадцать полных лет, четыре месяца до армии; в родной провинции закончил Имчхонскую начальную, потом Имчхонскую среднюю школу, полтора года проучился в Коммерческом колледже в окрестностях Сеула; на его счету три похвальных листа за посещаемость и один за хорошую учебу в младшей школе, а в средней — похвальный лист за посещаемость и задержание за нарушение комендантского часа, еще нарушение ПДД и штраф в 5000 вон. В детстве перенес плеврит и брюшной тиф, в настоящее время здоров, рост 1 м 72 см, вес 68 кг. С тремя родинками на бледной левой щеке, вполне гармонирующими с четко очерченными глазами и носом, он не из тех, у кого проблемы с девушками: крутил любовь с ухоженной парикмахершей и с кассиршей из супермаркета, а прошлой весной даже встречался с одной легкомысленной студенточкой; несмотря на нелепую жизнь, имеет ровный характер и в целом добрый нрав, вежлив с начальством и дружелюбен с товарищами по работе, время от времени сетует на судьбу и несправедливость этого мира, не особо старается избегать конфликтов, но даже в трехзвездочной гостинице на отшибе у него к концу месяца за счет чаевых от клиентов и комиссионных от проституток вместе с положенной зарплатой набирается около 300 000 вон, из которых 200 000 он аккуратно посылает домой, чтобы поддержать престарелого отца, который уже неспособен на физический труд, и мать, торгующую на задах рынка. Так вот этот коридорный по имени Ким Сиук, в чьем ведении находился номер 607 в гостинице «Кансо», в 6 часов 47 минут пополудни 26 ноября 1982 года пробормотал:

— Такие страсти средь бела дня… Извращенцы!

УДАЧНЫЙ ДЕНЬ

День начался не так, как всегда, и все благодаря новому, сшитому на заказ костюму. Сидя в магазине Юна, он по случаю купил у разносчика ткань, вынесенную с черного хода какой-то там фабрики синтетики. Попросил закройщика Чонгу сшить костюм и отдал за пошив тридцать тысяч. Костюм смотрелся хорошо: фасон, цвет — то, что надо. Дай бог, проносит его несколько лет, что очень неплохо, ведь он обошелся дешевле пятидесяти тысяч: ткань купил из-под полы и сшил в обход кассы.

Жена придерживала одной рукой надувшийся как шар живот и, натужно дыша, мыла посуду. Она не преминула отметить вслед:

— Ну вылитый жених.

В ее шутке не было скрытого смысла, но он вдруг почувствовал вину. Он наобещал ей тогда с три короба, вытащил из привычной жизни, уже семь лет прошло, как сыграли свадьбу. И вот снова кольнуло: за все годы он так и не смог купить ей хорошей, дорогой одежды.

— Прости, и тебе тоже купим. Пойдем в торговый центр, возьмем там что-нибудь тыщ за двести.

Эти пустые обещания ничуть ее не разозлили. Она стояла, выпрямив спину и нахмурившись, но тут мягко улыбнулась и успокоила его:

— Роды не сегодня завтра, какая там обновка… Думаешь, за двести тысяч тебе продадут что-то хорошее? Да в фирменных отделах продают дешевку втридорога. И не беспокойся ты, я тебе завидовать не буду, иди уже на работу.

Сквозь улыбку на секунду проглянул ее прежний, девичий облик.

Время и впрямь поджимало: нужно стряхнуть оцепенение и бежать. Он вышел из переулка и вдруг поклялся, что купит ей что-нибудь красивое. Прежде он не обещал себе ничего подобного, но жена была так добра и мила, а он скоро должен был стать отцом — в общем, ситуация обязывала.

По-хорошему, ему надо было просить прощения не только за проблемы с одеждой, но и за все семь лет их совместной жизни.

Свою будущую жену он встретил, когда работал шофером на богача из района Ханнам. В первый день в том доме он подумал, что она — младшая сестра хозяина: одежда у нее была аккуратной, а домочадцы, и стар и млад, звали ее тетей. Через два дня стало ясно, что она им не родная, через две недели — что и не двоюродная и даже не седьмая вода на киселе. Оказалось, она — землячка хозяина, ее взяли для присмотра за домом.

Он, как и она, не так давно пустился в свободное плавание и был очень одинок. К тому же только вернулся из армии, и все его мысли, как у любого здорового мужчины, вертелись вокруг женщин. Она была недурна собой, еще не успела испачкаться в грязи большого города и тем привлекла его. Два месяца настойчивых атак — и ему, как говорят парни, удалось водрузить свой флаг на захваченной территории.

Однако в новом качестве они в этом доме остаться не смогли. Хозяева хотели, чтобы они, поженившись, жили в каморке за гаражом и как раньше выполняли работу: он — свою, на посылках вне дома, она — свою по хозяйству внутри. Но он, мня себя настоящим мужиком, уперся рогом. И они ушли: она боялась уходить, будто голышом в грозу, в никуда, он бойко ее успокаивал, мол, смелым все по плечу.

За семь лет он успел поработать и таксистом, и преподавателем на курсах вождения, но чуда не случилось. Порой они, ютясь в крошечной комнате, еле наскребали на еду. Они условились завести ребенка, как только смогут внести депозит для аренды квартиры, но жене уже перевалило за тридцать, а накопить все не удавалось, и объятия ребенка лишь мнились им в мечтах. Тогда они отбросили это непременное условие, и результат их совместных усилий был налицо: живот у жены уже почти доставал до подбородка.

«И в самом деле, если собрать все, что есть, и двести отдать за аренду, останется тысяч пятьсот. А не хватит, так переедем в район попроще, например в Соннам, и снимем двухкомнатную с депозитом». Стараясь думать о хорошем, он дошел до остановки и забрался в подошедший автобус. В это время автобус обычно битком набит, и он боялся, что в давке ему оторвут пуговицу от нового костюма. В салоне, на удивление, оказалось довольно свободно, хоть вышагивай из конца в конец. На этом его везение не кончилось. Через две-три остановки прямо перед его носом освободилось место, а стариков и старух рядом не оказалось, и он спокойно проехал тридцать-сорок минут до остановки Чананпхён.

Автомобильный рынок уже кишел людьми. Товар еще не подвезли, и толпа шумела в ожидании. Это были владельцы салонов подержанных машин, владельцы магазинов запчастей, хозяева тюнинг-ателье и их работники, разные лавочники с околоавтомобильным товаром и почти столько же обслуги столовых и чайных, а также заемщики и такие же, как он, мелкие зазывалы-перекупщики.

За год работы здесь он обзавелся знакомыми и то и дело останавливался перемолвиться словцом-другим в знак приветствия. Сегодня под прицел попал его новый костюм, прошелся по нему и дилер Квон: