Джоди Пиколт - Идеальная жизнь
Первого ноября 1976 года в начале восьмого утра отец Коннора зашел в кухню, где его жена и сын ели манную кашу, и убил обоих из дробовика. В тот промежуток времени, когда Касси услышала выстрелы и позвонила в полицию, а сама побежала по тропинке через лес к дому Коннора, мистер Муртау успел выстрелить в себя.
От выстрела отца Коннора отбросило в гостиную, но миссис Муртау лежала в кухне на полу. Затылка у нее не было. Коннор упал на мать, в его груди зияла огромная дыра.
Касси спокойно, поскольку пребывала в шоковом состоянии, опустилась рядом с Коннором и положила его голову себе на колени. Коснулась пальцами еще теплых губ. Она хотела его поцеловать, как вчера на кладбище, но не смогла себя заставить.
Полиция и врачи скорой помощи оттащили Касси от тела Коннора. Она сидела в углу кухни с грубым шерстяным одеялом на плечах, в который раз отвечая на одни и те же вопросы. Нет, самого преступления она не видела. Нет, мистера Муртау в то утро она не видела. Нет, нет, нет.
Все знали, насколько близки были Коннор и Касси. До похорон ее в школу не пускали, но слухи до нее все равно дошли. «Говорят, он нажал на спусковой крючок пальцем ноги. Не смог найти работу, заглядывал в бутылку. Просто так убил невинного мальчика в самом начале жизни». По крайней мере, в собственной семье она смогла бы заметить приближающееся несчастье. Семья Коннора гнила под пряничным фасадом, и этого никому не было видно.
В день похорон пошел снег. Относительно тела Коннора не было распоряжения, поэтому с его телом поступили так же, как с телами его родителей, — его кремировали. Прах развеяли над озером Мусхед. Касси смотрела, как открывали урну с прахом миссис Муртау, потом открыли урну ее мужа. Когда начали развеивать прах Коннора, Касси заплакала. Никто не пытался ее остановить, только отец прижал руку в перчатке к ее рту, чтобы крик звучал не так громко. Было несправедливо, что Коннор и его отец остаток вечности будут смешаны друг с другом. Она хотела, чтобы все переиначили. Хотела, чтобы Коннора отдали ей.
Она чувствовала, как снег замерзает на ее широко распахнутых ресницах, когда то, что осталось от Коннора, отдали на волю ветра. Серое, невесомое, изменчивое, как дым, облако, застило небо и быстро исчезло. Казалось, Коннор был всего лишь плодом воображения Касси. Как будто его вообще не существовало.
Она ускользнула от остальных собравшихся, которые выражали свои соболезнования, и, как была в нарядном платье и теплых сапогах, побежала вокруг озера. Оно было огромным. Касси знала, что далеко ей не убежать, но когда она, тяжело дыша, упала на колени в снег, то уже километра на полтора удалилась от траурной процессии. Она чувствовала, как намокает тонкая материя юбки от тающего снега, настолько холодного, что можно было замерзнуть. Она цеплялась пальцами за мерзлую землю, пока не стали кровоточить и обламываться ногти.
Касси поняла, что, хотя она много лет пыталась облегчить боль своей матери, ей никогда не удастся облегчить боль Коннора. Поэтому она поступит иначе: она будет страдать за него. Она принесла домой кусок розового кварца, села в гараже рядом с отцовскими инструментами и молотком и шилом сделала для Коннора надгробную плиту, которой у него не было. Она трудилась до судорог в руках. Потом обхватила колени руками и принялась раскачиваться взад-вперед, не понимая, почему, раз у них обоих вырвали сердце, она еще не умерла.
Вечером в пятницу, когда Уилл Быстрый Конь сидел на новом зеленом диване, смотрел викторину и ел полусырой ужин, вырубили электричество.
— Черт! — выругался он, наблюдая, как угасают часы на видеомагнитофоне. Он поставил тарелку на диван и попытался вспомнить, где находятся предохранители.
Все еще не так плохо, как могло бы быть: было время ужина, поэтому на улице оказалось достаточно светло и он смог спуститься в подвал. Удивительно, но никаких хулиганов там не оказалось. Он вышел на крыльцо своего дома. В окнах соседних домов, в доме напротив, он видел, в кухне горит свет, по экрану беззвучно бегает собака. Значит, свет перегорел только у него.
Он позвонил электрикам, но ему удалось только оставить свой адрес и сообщить о возникшей проблеме на голосовую почту. Одному Богу известно, когда до электриков дойдет эта информация. Поэтому он полез в кухонный шкаф за свечками — уродливыми красными свечками в форме яйца, которые в прошлом году подарила ему на день рождения бывшая подружка. Четыре свечи он отнес в гостиную и зажег спичками, которые оказались в кармане.
Когда солнце стало клониться к закату, на Уилла легла тень. В тишине тревожно зашевелилась бахрома на лекарственном узелке, висящем у него над головой. Уилл прислушался к биению собственного пульса. Не оставалось ничего другого, как только ждать.
Горничная Элизабет внесла в спальню чемодан, который был больше, чем она сама.
— Дамскую сумочку тоже будете брать?
Касси не знала.
— Наверное, — ответила она, и служанка тут же повернулась к двери. — Подожди, — смущенно окликнула ее Касси. — Не могу найти платяной шкаф.
Элизабет улыбнулась и прошла через спальню в небольшой коридорчик, ведущий в отделанную зеленым мрамором ванную. Там она прислонилась плечом к стене, и Касси с изумлением увидела, что обои сдвинулись с места и за ними оказался потайной шкаф.
— Ваш, — указала Элизабет, потом проделала то же с другой стороны. — Мистера Риверса.
Она вышла из спальни, оставив удивленную Касси таращиться на ряды свитеров, блузок и мехов, которые принадлежали ей. Шкаф был больше квартиры домоправительницы в их апартаментах. Касси еще никогда не видела такого количества одежды в одном месте.
Она начала доставать из ящиков вещи, которые, как считала, должна взять с собой: удобные водолазки и хлопчатобумажные кардиганы, белье и бюстгальтеры, небольшую стеганую сумку для косметики. Она хотела взять коробку с мокасинами, которая стояла в самом низу, но подумала, что не сможет достать ее, пока не снимет верхние, и чуть выдвинула коробку, пытаясь достать мокасины из-под крышки. Но опора не выдержала, и содержимое шкафа посыпалось вниз.
Сидя на груде белья, высоких каблуков и спортивных курток, Касси чуть не проглядела крошечное отделение. Она надавила, и защелка открылась. Это был очередной тайник, открывающийся по тому же принципу, что и сам шкаф. Тайник был небольшим — размером с хлебницу. Касси задумалась: неужели она хранила там свои драгоценности?
Внутри лежало несколько романов в мягком переплете, из тех, что притягивают взгляд к обложке изображением полуобнаженной женщины со склонившимся над ней пиратом, из тех книг, за чтением которых невозможно застать антрополога. Касси громко засмеялась. Неужели это страшная тайна? А что же хранит в своем шкафу Алекс? Эротические журналы?
