Майкл Каннингем - Избранные дни
Небольшая заминка вышла между Кэт и метрдотелем, новой девушкой, которая улыбалась во весь рот, не зная, как отнестись к чернокожей женщине, пришедшей без кавалера. Прежде чем девушка собралась с мыслями, Кэт сказала:
— У меня встреча с Саймоном Драйденом. Полагаю, он сделал заказ.
Девушка сверилась со списком.
— Да-да, — сказала она. — Мистера Драйдена еще нет.
— Может, проводите меня за столик?
Осанка королевы, тон как у классной дамы, ультраформальная улыбка: молодец, ты ведешь себя как должно.
— Разумеется, — пропела метрдотель и проводила Кэт во вторую от бара кабинку.
Усевшись, Кэт оказалась лицом к лицу с Фредом. Фред принадлежал к сонму нью-йоркских актеров, которые играют роль официантов, но надеются когда-нибудь примерить и другие сценические амплуа. Но он уже был не молод. Постепенно он превращался в того, кого изображал, — в ироничного официанта, бесцеремонного и очаровательно непочтительного, большого знатока вин.
— Здравствуйте, Фред, — сказала Кэт.
— Привет.
Он был само радушие, но слегка скован. Его застали врасплох. У него не было готовой стратегии для обращения с Кэт в отсутствие Саймона.
— Как дела?
— Хорошо. Все в порядке. Принести вам чего-нибудь выпить?
Забавно, как, оказывается, непросто сидеть в ресторане одной. Забавно, что ты спокойно разговариваешь со всякими психопатами и при этом испытываешь затруднение оттого, что отсутствие рядом с тобой спутника приводит в замешательство официанта.
Она заказала Фреду «Кетель Уан»[15] со льдом. Посмотрела в меню.
Скот кормят костной мукой?
Избиение невинных?
Отрава на стенах?
Понятно, в стрессовые моменты она могла обходиться и без того, чтобы делать записи.
Она пила второй бокал, когда пришел Саймон. Ее до сих пор потрясало, как он держится на людях. Он был недосягаемо молод и подтянут. Он был «ягуаром», карнавальной колесницей, самим своим ходом демонстрирующей обывателям, что среди убожества повседневной рутины время от времени являет себя мир ярче и великолепнее — мир могущественно безмятежной, самодостаточной красоты; что за серой, бледной личиной вещей существует скрытое царство богатства и легкости, царство изысканного празднества. Она следила взглядом, как его встречает метрдотель. Следила, как он с уверенностью бригадного генерала проходит к столику, сногсшибательный в темно-синем костюме, на котором уместно бы смотрелись полуночные звезды и планеты.
Он поцеловал ее в губы. Да, смотрите, у нас свидание. Я его подружка, понятно?
— Извини, опоздал, — сказал он.
— Ничего страшного. На работе сумасшедший дом?
— И это ты у меня спрашиваешь? — Саймон жалостливо наморщил лоб. Его брови изогнулись, как пара шоколадного оттенка гусениц. Кэт захотелось их коснуться.
— Сумасшедший дом — понятие относительное, — сказала она.
— М-мм… Так ты думаешь, что разговаривала с тем типом?
По отношению к этому лишь косвенно затрагивавшему его событию Саймон намеревался проявить спокойную твердость и даже с долей равнодушия. Он хотел отнестись к известию о взрыве с той же степенной учтивостью, с какой, она полагала, он занимался своими финансовыми операциями.
— Давай закажем тебе выпить, и я все расскажу, — сказала Кэт.
Он сел напротив нее. У столика тут же вырос Фред.
— Фред, здорово, — сказал Саймон.
Он был завсегдатаем ресторана еще со времен его расцвета, и его здесь обожали за то, что он по-прежнему продолжает сюда ходить.
— Здорово, старик, — ответил Фред, легко подхватив мужскую манеру общения.
— Слыхал новость? — спросил Саймон.
— Кошмар.
— Вы, по-моему, с Кэт знакомы?
— Разумеется. Привет, Кэт.
— Кэт работает в полиции. Она расследует это дело.
Я, Фред, живу в мире, полном опасностей. Погрязла во всех этих делах глубже, чем ты можешь себе представить.
— Шутишь, — сказал Фред.
Кэт видела, что он задумался. Да, у нее стоящая работа, и вполне вероятно, что интересная. Но с другой стороны, может, она принадлежит к числу тех суровых чернокожих женщин, для которых главное в жизни — установленный порядок и которые издеваются над населением, сидя по ту сторону стоек в государственных учреждениях и в окошках почтовых контор.
— Не имею права разглашать подробности, — сказала Кэт.
— Понятно, понятно, — понимающе кивнул Фред.
Он намеревался сыграть роль официанта, которому вполне можно доверить толику закрытой информации. И даже не намеревался, а уже играл.
Кэт сказала:
— Саймон, а ты что, себе ничего не заказываешь?
Немного помолчав, Саймон сказал:
— Да-да. Мне, наверно, просто бокал вина. Шираз, думаю, подойдет.
— Чилийский или калифорнийский?
— На твой вкус.
— Тогда чилийский.
— Отлично.
Фред снова кивнул в сторону Кэт. Официант — только мое прикрытие. Могу быть полезным в кризисных ситуациях. И ушел принести вина.
Что это такое с мужчинами? Отчего они вечно хотят представить себя людьми бесстрашными, компетентными и знающими то, что скрыто от других?
— Саймон, дорогой, — сказала Кэт, — об этом нельзя рассказывать кому попало. Особенно официантам.
— Понял. Извини.
— Нечего мною хвастаться. И кроме всего прочего, я не Фокси Браун.[16] Я лишь рядовой полицейский.
— Это все потому, что я тобой очень горжусь.
— Я это и так знаю.
— Ну так что там у тебя произошло?
— Позвонил мальчишка и сказал, что взорвет бомбу. Это все.
— И по-твоему, это был тот мальчишка, который подорвал того парня?
— Возможно.
— Мальчишка, наверно, знал его, да?
Она задумалась: что-то рассказать, судя по всему, было необходимо. Ведь он ее друг. А осведомленность — надо признать — принадлежит к числу ее достоинств, о которых хорошо бы постоянно ему напоминать.
— Похоже на то. Я лично считаю, тут есть сексуальная подоплека. Все идет к тому, что мы скоро получим сообщение о пропаже ребенка по соседству с домом Дика Харта, а затем выяснится, что последний оказался злоумышленником, занимавшимся с ним преступным оральным сексом на заднем сиденье своего «БМВ».
Кэт знала, что, услышав слово «злоумышленник», Саймон придет в возбуждение. Она сто раз зарекалась строить из себя крутого копа и таким образом подстегивать его интерес к себе. Но снова нарушила зарок.
— Все правильно, — сказал Саймон и нахмурил брови.
Как здорово было бы нежно снять их с его лица, немного потискать в руке, а потом осторожно вернуть на место.
