Ауэзхан Кодар - Порог невозврата
Разновидности чучмека неисчерпаемы. Чучмек – чиновник, чучмек – отец нации, чучмек – телеведущий… Ну, про первый типаж можно было бы и не упоминать. Достаточно сказать, что у нас даже капитализм с чиновничьим рылом и мафиозными подтяжками. Как в Америке 30-ых годов. Как в Англии эпохи Кромвеля. Вы думаете, у нас чиновников готовят в КИМЭПЕ или Кембридже? Что вы, их подбирают с улицы, с водокачки, «от сохи», из тюремного изолятора… А что, так ближе к народу! Да и безопаснее как-то. Не обжулят, по крайней мере. «На лапу» дать не забудут. Он на то и народ, чтобы быть благодарным. А о том, что без электората выше завмага не прыгнешь, об этом лучше не думать. Нет, надо же, что этому народу каждому по отдельности можно морду набить, зарплату заморозить до конца света, пенсию прикарманить, зато собравшись вместе, этот муравейник может сделать из тебя Президента. Только умеючи надо работать с этим быдлом. А не то сожрут раньше времени.
Не забывайте, что каждый чучмек – это потенциальный кандидат в Президенты и по совместительству, отец нации. Этот патриарший синдром характерен для всех чучмеков – от любого брокера на бирже до классиков чучмекской литературы. Итак, о двух трансмутациях мы поговорили, переходим к третьему сорту. И в самом деле, если чиновники у нас помирают от мании величия, то телеведущие такие скромняги, что не обнаруживают даже вторичных половых признаков. Кто бы ни вел передачу, мужчина или женщина, такое впечатление, что это – никто. Помните разговор циклопа с Одиссеем? «Ты кто?» – кричал циклоп, обливаясь кровавыми слезами. «Я – Никто», – отвечал Одиссей, удаляясь под брюхом барана. Так и здесь такая ситуации, как будто наши телеведущие – хорошо замаскированные говоруны под чьим-то загадочным брюхом. Конечно, жалко их, бедных, но зачем рваться на экран, если сказать нечего?! С другой стороны, цензура на телевидении ныне столь свирепствует, что «телемэтры» стали удаляться в беседку и с сальной, онанирующей улыбкой лезть в подсознание собеседника.
Чучмека привлекают только чучмеки и ничто иное. Напрасно вы будете совать ему томики Канта или Махамбета. Их имена для чучмеков как обозначения обратной стороны луны, можно шею сломать, пока букву к букве привяжешь. А шея для чучмека нужна, ибо плавно переходит в голову, которая озабочена только тем в чью бы задницу залезть, лишь бы не простудиться на сквозняке самостоятельной мысли.
Когда вы видите пауков в банке, пожирающих друг друга знайте, что это чучмеки. Ибо у них есть свое жречество, семантика которого восходит к таким романтическим понятиям как жрать, пожрать, выжрать.Оное жречество вид имеет вполне человеческий и несчастные иностранцы ведущие с ними умные разговоры даже представить не могут, что перед ними все те же чучмеки. Однако, возможно, что эти богатенькие дяденьки из-за бугра сами тоже порождение своего жречества. Ведь жречество всего мира ныне заинтересовано, чтобы на свете было как можно больше чучмеков.
Но что касается наших чушегонов, о них разговор особый. Это существа, которые хотят сидеть одновременно на тридцати стульях и на каждом из них чувствуют себя весьма респектабельно. Что касается темы
«Чучмек и время» здесь нас ждут такие открытия, что куда там Эйнштейну! Если по утверждению последнего, все относительно, чучмек полагает, что не совсем и даже ни чуточки. Ибо он все соотносит с собой и, что самое потрясающее, любое соотнесенное явление оказывается хуже чучмека. Ну, например, чучмек и Юлий Цезарь. Ясно, что Цезарь хуже. Или, к примеру, чучмек и пророк Мухаммад. Здесь все гораздо щепетильнее. Чучмек понимает, что пророк – это, как ни крути, пророк. Но, с другой стороны, чем он лучше чучмека? Также женщин любит и к вину неравнодушен. Иначе зачем ему запрещать винопитие и это самое… прятать женские прелести?
И вообще, все эти запреты… с одной стороны, они близки чучмеку, когда они предписаны для прочих, с другой стороны, он вроде бы и сам должен им следовать. Последнее обстоятельство представляется чучмеку крайне непорядочным. Ведь запрещать должен он другим, а не ему другие. Вот эта нежелательная инверсия делает отношения чучмека с пророком крайне сложными и порой непредсказуемыми. Для пророка, разумеется…
Когда чучмек не в силах сравняться с чем-то или кем-то, он тут же втаптывает оное в грязь и предает анафеме и остракизму. Попробуй при таком раскладе стать вровень с чучмеком! То-то же… Таким образом, чучмек – единственное живое существо, проеодолевшее необратимость времени. Вплоть до полного моратория. Чучмек как скала обтекаемая потоками времени, обращенными в постыдное бегство. Когда я вижу по видику Большие Американские Каньоны, мне думается что там побывали наши чучмеки, которые так и остались в виде скал, выступов и утесов. Америка пошла дальше, а каньоны свои сохранила в качестве музея под открытым небом, демонстрирующего печальные плоды самозабвенного чучмекства. Видимо, неслучайно Абай в «Восьмистишиях» обращается к своим соплеменникам как к утесу, отказывая им в одушевленности:
Но утес, он на то и утес,
Крик мой, канув, нигде не пророс.
На мой взгляд, и ныне утилизация одушевленного в неодушевленное продолжается. Насколько далеко зашел процесс минерализации, или как выражался Рене Генон, «отвердения», можно судить по отношению чучмеков к проблеме смены поколений. Как известно, без физического омоложения трудно ожидать перемен и в духовной сфере. Что до чучмеков, они так «уперты» на своих былых авторитетах, как будто солнце способно светить только в прошлом.
Да… не дай бог истинному таланту родится среди чучмеков! До возраста Мафусаила его будут считать ребенком, а потом произведут в молодые. До тех пор любой старикан еще с младенчества страдающий идиосанкразией и ипохондрией будет приводить их в восторг до полного помешательства. Я называю данный феномен кащеизмом. От слов каша и Кащей. Таким образом, чучмекская литература – это похлебка Кащея, где тут и там выныривают таланты-не чучмеки и тут же тонут в кащеевой хляби.
Честно говоря, литература – дело сугубо индивидуальное. Однако, чучмеки признают писателем только того кто значится в их длинных нескончаемых списках, начало которых теряется в кабинетах «кремлевского горца». Поэтому напрасно во главе реестра вы будете искать Булгакова или Гоголя. Список наших классиков выглядит следующим образом: Ляпкин-Тяпкин, Коробочка, Воланд, Манилов, Коровьев, Ноздрев, Аннушка и прочие рыбы нелитературной свежести. И только где-нибудь ближе к концу вы наткнетесь на имена тех, кто породил в муках танталовых эти «шедевры» рода человеческого.
Впрочем, по мне, что чучмек-писатель, что чучмек-читатель все один крен. Уверяю вас, что это не описка. Конечно, для нас не секрет как появляются дети, но что касается чучмека, он – порождение крена и, потому, рождается с креном. Причем неважно в какую сторону. Важна обреченность на крен. В любом деле и в любом начинании.
Если чучмек мыслит, то значит обязательно попирая логику. Если он помогает, будьте уверены, что скоро сведет в могилу. Мне как-то помогал один министр, так я уже шатаюсь от истощения – нервного и иного. Так что бойтесь любви чучмека, ибо она паче ненависти! Любовь чучмека, как липучка для мух: чем больше хочешь взлететь, тем больше в ней увязаешь.
Словом не ждите от чучмеков ничего хорошего. И пока не научитесь неприятию всего чучмекского, не надо браться ни за какую деятельность. Она будет напрасной. Сейчас стало модно злоупотреблять эпитетом «новый». Новые русские, новые казахи, новые неореалисты, журнал Новый мир, который, кстати, древнее всех новоявленных новых.
Что до меня, я с опаской отношусь к этому определению. Судите сами: чем отличается старый чучмек от нового? На мой взгляд, лишь степенью мимикрии. Старый старается скрыть, что он старый, а новый нагло демонстрирует, что он новый. И попробуйте не поверить в это, когда он даже в туалет с айфоном ходит. А эти пейджеры, заменяющие ныне кинжалы?! Не правда ли, интересно, когда громила с внешностью абрека хватается за пояс и вытаскивает оттуда коробочку с гулькин нос вместо холодного оружия? Вы думаете «абреку» спущена срочная информация? Ничего подобного! Ему просто напомнили, что пора идти в сауну. Ведь так-то он не запомнит, нечем.
И вообще, на мой взгляд, все эти новые, подобно собакам Павлова, живут условными рефлексами. Только неизвестно кто на них ставит эксперимент и ради чего? Как могла произойти такая радикальная смена ценностей, что людей теперь не отличишь от автоматов, когда не хозяин едет в машине, а машина вместо хозяина? Когда не ты решаешь за компьютером, а компьютер решает вместо тебя? С такими темпами скоро совсем исчезнет необходимость в человеке.
