Федор Московцев - Конвеер
Перебравшись в Питер и закрыв свою волгоградскую фирму, Алексей Ансимов расторг договор с Базис-Стэп и потребовал окончательный расчёт. Произвели акт сверки, по которому Фарид задолжал Алексею 120,000 рублей за возвратную тару. (аккумуляторы приходили в Волгоград на деревянных поддонах, стоимость которых учитывалась отдельной строкой в накладной и по договору при возврате тары Фарид обязан был вернуть её стоимость). Но Фарид продинамил Алексея, сочтя, что Экссон нанёс гораздо больший экномический ущерб Базис-Стэпу, чем 120,000 рублей. Однако, боясь Артура, Фарид не посмел прямо об этом сказать и тянул волынку, требуя проведения дополнительных актов сверок и придираясь к каждой запятой. Он рассчитывал, что Алексей поймёт, что получил гораздо больше, нежели стоимость деревянных поддонов, и великодушно спишет долг. Но не тут-то было. Алексей оказался на редкость щепетильным и не желал прощать хотя бы цент.
Тяжба длилась три года, и сейчас Алексей, доведенный до белого каления, предложил воспользоваться присутствием в городе Игоря Зверева, приехавшего прикупить новую машину. Артур связал его с местными жуликами, торгующими автомобилями сомнительного происхождения, и те подобрали Звереву новенькую БМВ с перебитыми номерами по сильно заниженной стоимости.
Посовещавшись, решили задействовать Зверева, чтобы тот подъехал к Фариду в офис и растолковал, что почём. Артур набросал текст, состоящий из эксплицитной лексики, и содержащий описание повреждений организма в случае, если 120,000 не будут немедленно возвращены Алексею. Впрочем, Зверев, специалист по взыскинию долгов, не нуждался в консультациях по ведению таких переговоров.
… Из всего услышанного Андрей сделал вывод, что его компаньоны ничуть не безобиднее Лечи Вайнаха. Конечно, существовала этическая сторона вопроса, не позволяющая оперировать общественными деньгами. А также практическая. В случае, если Андрей не сможет своевременно вернуть недостачу, то автоматически потеряет стратегический источник доходов и ему придётся возвращаться в провинциальный пыльный скучный Волгоград.
В противоположность атмосфере спортивного настроения, царившего в компании, настроение Андрея ушло на минус. Этим вечером он физически ощутил как тени пиздеца сомкнули над ним свои черные крылья.
Когда он, поужинав в турецком бистро «Анталья», ехал домой, позвонила Марина и радостно сообщила, что Финкельштейн, начальник службы материального снабжения ЛенВо, сподвигнулся на реальную закупку продукции для того, чтобы наполнить склад. Завтра утром он ждёт к себе на переговоры. По его тону она поняла, что у него самые серьёзные намерения, ибо приближается день Икс (проверка из Москвы), а других надёжных вариантов у него нет – чтобы дешево выбрать весь ассортимент в одном месте. Андрей поблагодарил её за отличную работу и сказал, чтобы она не жадничала и давала любые скидки, лишь бы Финкельштейн выбрал весь склад.
Хмурое небо над Андреем немного прояснилось.
Глава 41
Марина была неравнодушна к Андрею. Не то, чтобы она встречала его в нижнем белье и с кроваво-красной розой за ухом. Но она предпринимала максимум усилий, чтобы вытащить Андрея из беды. Он был для неё нечто большее, чем шеф и любовник, их связывали многолетние дружеские отношения. Они познакомились, работая в Алкон Фармасьютикалз, американской компании, специализирующейся на производстве фармпрепаратов, хирургических расходных материалах и медицинского оборудования. Она работала региональным менеджером по Северо-Западному региону, он занимал аналогичную позицию – в Южном регионе. Встречались на сэйлз-митингах в Москве, Петербурге и трэйнингах, в том числе зарубежных (в Будапеште, Милане, и др). У неё была такая шикарная попа, что все едва успевали поднимать с пола челюсти, и Андрей активно соблазнял прелестницу, но безуспешно – у Марины на этот счёт была принципиальная позиция: никаких личных отношений с коллегами! Она носила строгие деловые костюмы и строила из себя крутую суку. Работа в Алконе проходила в постоянном вожделении откусить кусочек от лакомого тортика. После увольнения Андрея они не поддерживали связь, и совершенно случайно встретились год спустя в Петербурге (Андрей уже перебрался в северную столицу) в спортклубе «Планета Фитнес» на Набережной Робеспьера. И она, не устояв перед невиданным доселе натиском, уступила. К тому же они уже не были коллегами, поэтому её принципы не пострадали.
Она была несвободна, но её муж проживал в США, и семейной жизни как таковой не было. Виделись они нечасто, два-три раза в год, в основном на курортах. Единственным связующим звеном была их дочь. Ему представился редкий шанс устроиться в Штатах, на неплохую должность, и он им воспользовался. Он звал Марину, она к нему приезжала, какое-то время жила вместе с ним, но не пожелала там остаться – по целому ряду причин. Во-первых, ей показалось там слишком скучно и непривычно. Ей быстро надоело в спокойном таунхаусе среди дубовых соседей, которые друг с другом никак не общаются, где ничего не происходит и единственным развлечением являются чинные посиделки с коллегами мужа раз в неделю. Она заскучала по бурным петербургским тусовкам. Тем более, в США никто не собирался её трудоустраивать и она смутно представляла себе свою трудовую карьеру на чужбине.
Итак, она вернулась в Петербург, и семейная ситуация подвисла в неопределенности.
И в этот момент ей подвернулся Андрей. Который находился примерно в таком же положении, что и она. Он переехал из Волгограда в Петербург, и его жена не торопилась последовать за ним. Они виделись примерно раз в месяц, когда он приезжал по делам своей волгоградской фирмы.
Андрей сманивал Марину к себе на работу, но она отшучивалась, что тогда придётся прекратить их отношения. Но когда ей пришлось уволиться из Алкона (её уличили в том, что она получает комиссионные от дилерской компании), это предложение стало актуальным. И она устроилась к Андрею. Они стали коллегами, и при этом у них были отношения. И Марина пришлось договариваться со своей совестью: в самом деле, надо брать шире, рассматривать проблему комплексно – если бы она занималась коммерцией и не встречалась бы с коммерсантами, это было бы как если бы парень-гей не спал с парнями-геями. Так что в некотором смысле коммерция для неё – ещё и сексуальная ориентация.
Конечно, ей хотелось, чтобы личная жизнь каким-то образом стабилизировалось. И если бы они с Андреем съехались и создали семью… Но ей было уже далеко не 18 лет, чтобы верить в сказки. В свои тридцать она усвоила: мужчины как общественные туалеты – они либо полны говна, либо не функционируют, либо уже кем-то заняты. Её устраивала работа на Совинкоме, где она получала, помимо оклада, приличные комиссионные. И свою первоочередную задачу она видела не в том, чтобы форсировать развитие событий в какую-то непонятную сторону, а сохранить то, что есть. Поэтому она не подталкивала Андрея к какому-то решению, а создавала такую комфортную для него обстановку, чтобы он мог спокойно обдумывать и размышлять, как ему лучше. Тем более, муж Марины не сидел сложа руки а активно помогал деньгами и нет-нет навещал семью и изображал какие-то семейные отношения.
Итак, Марина предприняла всё возможное и невозможное, чтобы раскачать Финкельштейна на то, чтобы он таки купил за живые деньги зависший товар. За сексапильной внешностью успешно работающей мамы скрывался темперамент уровня самого премьер-министра, с помощью которого можно сравнять с землёй весь Петербург.
Когда в назначенное время она подъехала к Управлению тыла Ленинградского военного округа около Витебского вокзала, то находилась в полной уверенности, что всё получится. Финкельштейн был на редкость мутным типом, но по настойчивости, с которой он тормошил её, Марина поняла, что у него горит задница в связи с предстоящей проверкой и дело с приобретением товара уже решённое, вопрос лишь в цене.
Она заглушила мотор, вынула ключ из замка зажигания, открыла дверь. Её нога ступила на тротуар. И тут она заметила, что сихронно с ней раскрылись двери замызганной «девятки», припаркованной напротив входа в Управление ЛенВо. Всё это показалось подозрительным. А когда она вышла и закрыла с брелка двери своей Хонды, а трое парней, вышедшие из «девятки», решительно направились в её сторону, то подозрительность переросла в страх.
Марина не успела сделать и двух шагов в направлении входа в здание, когда парни, подлетев вплотную, обратились к ней с недружелюбными речами:
– Значит так, сука бля! Я сначала тебя вскрою, разберу на запчасти, потом говно твое раскидаю по кустам, а потом, сука, за это сяду, и мне похуй, бля!!! Вызывай мусоров, сука!!! Вызывай, блядина!!!
Парни орали, распаляя себя классическим образом, каковой блатные называют «попер буром». – Кто такая? Какого хуя ты тут делаешь! А ну залезла в тачку и съебала отсюда!
