Алекс Форэн - Уместны были бы привидения...
– Хорошо.
Весь оставшийся день я ходил как потерянный. Не очень хорошо помню, что делал. День раскололся на обрывки эпизодов. Первая пачка сигарет улетела, будто и не было десятилетнего перерыва. Помню, я сидел в парке перед замком, курил. Меня за этим занятием заметил Генри. Он удивился, что я курю, я отмолчался.
Еще помню, все шутили насчет датчиков Саймона, подносили их друг к другу, к мебели, к картинам на стенах. Помню Криса, подмигнувшего мне, прежде чем начать стучать ногой под столом, чтобы разыграть Мэй. Наконец, помню, как уже довольно поздно вечером вошел Малкольм и, извинившись перед нами, поинтересовался, не видел ли кто-нибудь в последние час-два Мари.
Мэй
Когда Саймон со своей командой уехал, отец Джек потер свои пухлые ладони и предложил всем желающим, а особенно девушкам, исповедоваться. Мужчины отнеслись к этому скептически. Может, потому что нос у отца Джека был слишком красный, и он порядком накушался хозяйским элем. А я считаю, что не наше это дело – осуждать поведение священника. Девочки тоже не имели ничего против исповеди.
Исповедовать отец Джек нас решил в той самой детской комнате, что стояла закрытой уже несколько лет, и в которой уже давно никто не жил. Ну, чтобы, не дай Бог, не наткнуться на какой-нибудь женский аксессуар, который мог бы привести его в смущение и отвлечь от благочестивых мыслей.
Я пошла первой. Отец Джек уселся в кресле, сделал мощный глоток, поставил бутылку между кроватью и креслом, и строгим взглядом указал мне на стул. Я села.
– Ну что, дочь моя, – начал он, – рассказывай, как грешила в последнее время, в делах, а может и в мыслях, что тоже грех немалый.
Я решила быть честной. А вдруг и правда, все эти кошмары как-то связаны с моими делами и мыслями?
– Я провела здесь одну ночь с мужчиной, – призналась я.
– С кем конкретно? – попросил уточнить пастор.
– С Джеффом, – выдохнула я, и, казалось, его имя так и осталось на моих губах.
– Видный парень, – пастор улыбнулся, глотнул еще эля. – Ты знаешь, в его годы я был не хуже, и если бы не мое призвание… Ух, я бы… Однако мы отвлеклись. Как ты говоришь, согрешила-то?
– Я от невидимого призрака бежала, который гнался за мной, оставляя светящиеся следы. Постучалась к нему, он открыл. А я побоялась уходить...
– А почему единожды? – поинтересовался пастор.
– Да его эта ведьма Мари околдовала, – выпалила я.
– Вот, дочь моя, и добрались мы до твоего главного греха. Мало того, что ты называешь девушку ведьмой, ты еще и завидуешь ей черной завистью.
– Да она, правда, ведьма. И глаза у нее злые, и грудь маленькая… ой, извините, святой отец! – я почувствовала, что краснею.
– Стыдись, дочь моя! Главное в молодой девушке – чистая душа и доброе сердце. А ты мне, священнику, про телеса ваши рассказываешь.
– Извините, случайно вырвалось.
– Вот мысли-то греховные наружу лезут, из уст выскакивают как черти, а потом удивляются, почему это души грешников их беспокоить стали своими ночными стенаниями.
– Ну, простите.
– Бог тебя простит. Ладно, дочь моя, обещай, что никаких утех телесных ты не позволишь себе, пока будешь находиться в этом замке.
– Да кому я нужна…
– А отчаяние, дочь моя, – смертный грех.
– Я постараюсь.
– Ну, иди. Бог с тобой.
Следующей пошла Пэм, а мы с Пэт остались стоять у двери.
– Ну, и о чем он тебя спрашивал? – спросила Пэт.
– Да как обычно, с кем была и с кем хотела бы, – ответила я.
– Ну, а ты чего?
– Сказала, что было, мол, а больше не предвидится.
– А он что?
– Сказал, чтобы не завидовала Мари.
– Правильно, нечего тебе ей завидовать. Посмотри на себя и посмотри на нее.
– Ты это Джеффу скажи.
– Ой, прямо свет клином сошелся на этом Джеффе!
– Тебе легко говорить. А я так с шестнадцати лет не влюблялась.
– Вот как была дурой в шестнадцать лет, так ею до сих пор и осталась.
– Да знаю, – вздохнула я.
Через несколько минут вышла Пэм. Вид у нее был растерянный.
– А как же я это… а контракт? Мы же тут все же работаем же… А Крис, – пролепетала она, – он такой хороший... А привидения, они, оказывается, не любят, ну, когда…
– Наверное, потому что сами-то уже не могут, – сказала Пэт. – Ладно, пошла я, девчонки. Даже не знаю, что буду рассказывать. Не грешила я в последнее время. Ну, было с Крисом в первую ночь. Что-то впечатление какое-то осталось блеклое. Думаю, подробностей вспомнить не смогу. А с Генри – это и не грех вовсе, а исцеление болящего…
Через несколько секунд Пэт вышла.
– Девочки, а падре-то наш пропал. Надорвался на вас, видно. Был да весь вышел.
– Куда вышел?
– Вот этого сказать не могу. Там и дверей других нет…
Мы переглянулись и вошли в комнату. Она была пуста. Мы посмотрели в шкафу, под кроватью. Окно было закрыто.
– Может, грехов моих тяжких испугался, – пошутила Пэт.
– Не смешно, – сказала Пэм дрогнувшим голосом.
И тут у всех нас запищали датчики. Мы рванули из комнаты. В коридоре датчики затихли. Мы побежали вниз, в холл, рассказать другим. Все там были какие-то нервные. Наш рассказ про таинственное исчезновение священника не произвел особого впечатления. Оказывается, помимо него, также куда-то пропала эта ведьма Мари. Чему я, да простит Бог мою грешную душу, несказанно обрадовалась.
Саймон
В середине ночи раздался телефонный звонок. А это – одна из вещей, которые я люблю меньше всего. Звонили наши друзья из Хэмфилда. Судя по всему, в замке был настоящий переполох.
Когда мы приехали, во всех помещениях горел свет. Генри и Крис, которые встретили нас с Энтони, пытались рассказать нам что-то, но у них никак это не получалось, потому что они говорили одновременно и постоянно перебивали друг друга. Насколько я понял, ночью замок сходил с ума. Джефф, не сдержавшись, когда в очередной раз заработал его датчик, даже швырнул его в стену и после этого, по выражению Криса, валялся у себя на кровати «как брошенное пальто». Каждую минуту в замке происходили странные вещи. То кашляло кресло, то призрачный топот лошадиных копыт слышался в коридоре. Словом, у обитателей Хэмфилда были все признаки привидения, страдавшего тяжкой формой помешательства. В этом сумасшедшем доме спать было невозможно. Девушки выходили из комнат только вместе – минимум вдвоем, а обычно – втроем.
Сбивчиво рассказав нам все это, Крис повел нас в свою комнату.
– Говорю вам, вот именно на этом месте у меня и сработал датчик, – взволнованно говорил он. – Я, как вы и говорили, покинул комнату. Сейчас все, вроде, в порядке, но еще час назад датчик просто не унимался.
В этот момент в комнату ворвались Мэй, Пэт и Пэм. Они были не совсем одеты. То есть, если быть документально точным, на Мэй были крошечные розовые трусики, а на Пэт – чулки и изящные золотые босоножки. К слову сказать, они ей очень шли. На троих это была вся их одежда. Впрочем, нет, Пэм машинально прикрывалась спереди простыней. Взглянув на Энтони, я почувствовал, что теряю его.
– Доктор Дикселль, пойдемте скорее к нам! – кричала Мэй. – Мы с девочками переодевались, и тут сработали датчики. Идемте скорее, пока привидение не сбежало. У вас есть, чем ловить его?
Три обнаженные грации повели меня в одну из спален. Пэм по-прежнему держала спереди простыню, но Тони-то шел сзади. Я даже немного растерялся. До сих пор мои знакомые девушки, если и встречали меня в подобном виде, относились ко мне как-то… иначе. Я бы сказал, как к мужчине, что ли… С другой стороны, я и сам реагировал на подобные явления несколько… живее. Не то, чтобы так, как Тони, но все же… Позиция наблюдателя с подобного ракурса пробуждала в моем организме некоторые адекватные-э-э-э… реакции. Нужно, видимо, заняться собой.
Мы вошли в спальню. На полу были раскиданы платья. Здесь же валялись датчики. Я поднял одно из платьев и протянул Пэм, которая стояла ближе всех ко мне. Она даже не обратила на это внимания.
– Это ужасно! – восклицала она. – Они все сразу запищали. Нам стало так страшно! Как хорошо, что вы приехали!
Я старался не смотреть на девушек, а Энтони, напротив, совершенно перестал моргать. Верный признак глубокого транса. Я не выдержал:
– Девушки, наденьте хоть что-нибудь! Иначе, если привидение способно видеть, и при жизни оно было мужского пола, мы точно никакими средствами от него не отделаемся, – сказал я и тут же пожалел, потому что до девиц, наконец, дошло, что они находятся со мной в одной комнате в таком виде.
Они посмотрели друг на друга и хором взвизгнули так, что я думал, оглохну. Я даже не услышал, а почувствовал их визг. Видимо, это был ультразвук. Девушки бросились подбирать платья с пола, а я поспешил выйти из комнаты, чтобы не смущать их. Через секунду, впрочем, я вернулся, и за руку вывел в коридор сомнамбулического Тони. В чертовски сложных условиях иногда приходится работать охотникам за привидениями!
