Ира Брилёва - Приключения бизнесмена
И только, вечером, прокручивая в голове все, что случилось с ним в «офисе», Юрий удивился одной маленькой детали — а откуда «Серый» узнал, что Юрий спрашивал у Петра Ивановича о своем «двойнике»? «Неужели, подслушивает?» — неприязненно подумал Юрий, но с учетом общего впечатления от сегодняшнего дня, это открытие было не самым противным.
Глава 6
Серёня и «бородачи» сидели в небольшом, невзрачном с виду, зеленом фургончике, от пола до потолка набитом какой-то неизвестной Серёне спецаппаратурой. Фургончик, как говорится, «повидал всякого», но железо, из которого он был сделан, выглядело массивным и основательным. Не то, что современные пластмассовые коробочки, в которые превратила современные автомобили испорченная деньгами дизайнерская мысль.
Они сидели здесь уже полчаса, дожидаясь, пока «двойник» уедет из дома по своим делам и освободит им поле для деятельности, поскольку «операцию по экспроприации» Вадим назначил именно на сегодняшнее утро.
Сердце у Серёни билось так сильно, что ему казалось, что все окружающие слышат этот стук. Еще бы — он целый год не был дома! А сейчас…
Толик спокойно курил, наблюдая за калиткой в зеленой изгороди.
— Вот он, идет, — наконец услышал Серёня. — Так, что тут у нас по расписанию? А по расписанию у него бассейн, потом — офис. Это значит, что товарищ будет отсутствовать часа четыре-пять. Времени вполне достаточно. — Толик затушил сигарету о край пепельницы, вмонтированной около руля. Автомобиль, в котором Серёня и его приятели сидели сейчас, именовался в просторечье «бобик». «Бобиком» прозвал его Вадим. Как он утверждал, за сходство с его охотничьим псом. Такому развитому воображению мог позавидовать даже сам великий Леонардо да Винчи. Сколько Серёня не ходил вокруг автомобиля в поисках хоть каких-нибудь признаков сходства с любым гипотетическим Бобиком, никакую собаку он ему не напоминал. Но Вадим только посмеивался в усы, по-привычке поглаживая свою окладистую бороду. Толик тоже улыбался. Серёня никак не мог понять, что такого смешного они оба имеют ввиду. Наконец, Толик не выдержал и раскололся.
— Да не ходи ты вокруг этой тачки. Её «бобиком» зовут за прожорливость. У Вадима Бобик на охоте всегда пару уток сожрет. Вот и этот тоже — проглот. Сколько бензина в него не лей — он все съест, да еще с такой скоростью, что просто диву даешься. — Серёня смотрел на них с недоумением.
— А вы не пробовали что-то с двигателем сделать, ну, там, как-то перебрать его, что ли. Или еще что-нибудь?
Вадим продолжая поглаживать свою бороду, неторопливо пояснил.
— Бесполезно. Этот автомобиль — армейский. И когда его изобретали, то никто и не думал учитывать расход бензина. А зачем? Тогда этот пункт был лишним. Но зато проходимость и выносливость у него — дай бог всякому. Так что, выбирая между прожорливостью и надежностью, сам понимаешь, что ценнее в нашей работе. Кстати, с проходимостью и выносливостью у моего пса Бобика тоже все в порядке. Но это к слову.
— А-а-а, вот оно что, — понимающе протянул Серёня. — Тогда другое дело.
Увидев выходящего из дома «двойника», вся компания слегка напряглась. Тот спокойно сел за руль, завел мотор и скрылся за поворотом. Все. Время «Ч». Или время «ИКС». Это теперь было без разницы. Вся четверка как по команде дружно выскочила из машины и двинулась вперед, к дому.
Серёня толкнул входную дверь. Она привычно скрипнула и открылась с мелодичным звоном. Это специальное приспособление над дверью запело приветственную мелодию своему хозяину.
— Ты гляди, работает, — весело обернулся к ребятам-бородачам Серёня. — Это я придумал. Так, для понтов. Но красиво, правда?
Они вошли вовнутрь. Из кухни выбежала Дашка.
— Ой, проходите, проходите. А я вас уже заждалась, — суетилась Дашка, и Серёня, по-привычке, отметил это. Но теперь уже безо всякого раздражения, как бывало раньше. Наоборот, ему это теперь страшно нравилось, словно бы кусочек какой-то прошлой, давно забытой жизни всплыл и зазвенел маленьким колокольчиком: «Помнишь меня?». Серёня всё помнил.
Все разулись в просторной прихожей и, даже не думая прятать свои башмаки в шкаф — для конспирации — кучей повалили в кухню, подчиняясь настойчивым и, не смолкающим ни на секунду, Дашкиным призывам. Конспирация отменялась.
— Можешь ничего не прятать, — объяснил Серёне Петр. — Потом поймешь. Я отвечаю.
— А я тут вам блинчиков нажарила. И мяса. Я помню, Сергей Николаич, вы с утра мяско любите.
Дашка суетилась около стола, расставляя тарелки, чашки, вазочки и блюдца со всякой чайно-кофейной снедью. «Бородачи» слегка обалдели от такого шума и суеты, и слегка косились в сторону Серени — мол, когда же девица уймется.
Но Серёня и не думал прерывать этот словесный водопад, а лишь посмеивался, пропуская мимо ушей львиную долю Дашкиных излияний. Наконец, сообразив, что досаждает гостям своей нескончаемой болтовней, Дашка унялась сама. И в кухне наступила благостная тишина. Вадим шумно перевел дух.
— Ну, вот теперь можно и чайку попить, — философски заметил он.
— Ой, я сейчас налью, — выскочила Дашка.
— Цыц, я сам, — резко, но безо всякой злобы в голосе прикрикнул на нее Вадим. Дашка тут же уткнулась носом в сыр, который, высунув кончик языка, нарезала за минуту до этого.
— Ну, что, граждане налетчики, выпьем чаю за удачное освобождение помещения. — Вадим торжественно поднял чашку и чокнулся ею со всеми. — Что «покрепче» нам сейчас пить не с руки. Успеем. — И отхлебнул большой глоток чая, пахнущего густой ванилью с примесью горьковатой полыни, такой, как дым ночного костра в степи. Серёня помнил этот чай. На упаковке был нарисован негритенок в огромной цветной чалме и с улыбкой до ушей. Серёня сам купил этот чай где-то на островах в Индийском океане. Он уже не помнил, на каких именно.
— Ух ты, сохранился! Надо же, не выпили, гости незваные. — Серёня обрадовался синенькой коробочке с заваркой как старому другу. Дашка заметила это и прокомментировала:
— А я спрятала все ваше, Сергей Николаич. Я подумала — незачем здесь у меня на кухне чужим шустрить. Пусть, вон, свое покупают и пьют.
Все заулыбались этой наивной детской выходке, но у Серёни еще больше потеплело на душе. Есть, оказывается, на свете у него родная душа. А он и не думал, что эта простая деревенская девчонка окажется таким верным и надежным товарищем. «Вот верну свое добро, надо Дашке оклад утроить. Да заодно посмотреть, чем ее семье помочь — помню, какая там у них разруха в деревеньке. Все сделаю, надо только всю жизнь свою на место вернуть».
Четыре часа пролетели незаметно. Ребята позавтракали и занялись каждый своим делом. Петр пошел на улицу — стеречь. Мало ли что!
Вадим с Толиком занялись любимым делом. Они еще накануне, когда Серёнин «двойник» в очередной раз играл в теннис где-то в столичном спортзале, так, на всякий случай проверили весь дом на наличие «инородных вкраплений» — так они называли всяких «жучков-паучков», которыми «добрые дяди», а может, даже, и тети, могли начинить дом в изобилии. На этот их демарш Серёня смотрел скептически. Если бы в доме были «жучки» или что-нибудь аналогичное, всех возможных посетителей, в том числе и «бородачей», давно бы уже срисовали. Но Вадим, к обстоятельности и неспешности которого Серёня уже давно привык, возразил:
— Ничего подобного. Толик в дом приходил только один раз. Мало ли, кто может днем к домработнице заглянуть, пока хозяина дома нет. Ну, там, родственники приехали, или сантехник — вдруг на кухне кран потек. Это первое. Второе. Толик просил Дашу звонить ему, докладывать обстановку. Так вот, когда она Толику звонит, то делает вид, что с приятельницей болтает. А у Толика на телефоне такая хитрая машинка висит, любой голос можно сымитировать, хоть женский, хоть детский. Идем дальше. Даже если к ней ухажер нагрянет, и что? В самом крайнем случае, за такие проделки просто выпрут с работы. Но, поскольку её за целый год не выперли — значит, ценят. Или просто не считают достойным противником. Что с нее взять — деваха из деревни, все «чистит-блистит», харчи готовит, как французский шеф-повар. Такими кадрами не разбрасываются. А чего мы гадаем, давайте у нее самой и спросим, почему ее новые хозяева на улицу не выставили. Действительно, непонятный момент.
Дашка рассказала им почти фантастическую историю своего выживания в Серёнином доме. После того, как Серёня исчез, а вместо него появился «новенький» — так она в разговоре называла своего нового хозяина, Дашка каждый день ждала своего скоропостижного увольнения. Но дни шли за днями, а об ее существовании никто даже и не вспоминал.
Сначала, когда новый хозяин только-только появился, вместе с ним появилась и некая «фря» — полуинтеллигентного вида крашенная брюнетка неопределенного возраста. Словом «фря» Дашка всегда обозначала неприятных для нее особ женского пола — это Серёня хорошо знал.
