Галина Шкавронская - Стремнина
— Катенька, если вы не возражаете, давайте ещё потанцуем? — Зазвучала медленная мелодия, Женя обнял Катю за талию и, не сводя с неё глаз, прижал её к себе.
— Кажется, мы с вами немного опьянели, Женя… — улыбнулась Катя и подняла своё лицо, взглянув Жене в глаза.
— Да уж… опьянеешь тут… внезапно севшим голосом, почти шёпотом, произнёс её гость и страстно припал к её жарким губам.
Оба зажглись моментально. Он стал осыпать её лицо, шею быстрыми поцелуями, потом приник к груди, вздымавшейся в трепетном волнении. Закрыв в наслаждении глаза, она вся отдалась этому чудесному мгновению, мысленно моля его продлиться как можно дольше… О, Евгений умеет ласкать женщин! Они с Катей судорожно стали раздевать друг друга. Её платье упало на пол… Женя продолжал целовать грудь, потом стал опускаться с поцелуями ниже… Всё поплыло перед её глазами. Он подхватил молодую женщину и вновь приник к её груди.
— Пойдём в спальню, туда… — выдохнула она.
Они упали на кровать и продолжили взаимные ласки, пока не слились в одно целое. Стон наслаждения вырвался почти одновременно… Минуты три они лежали молча, остывая, приходя в себя. Евгений повернулся к ней, обнял, она прижалась к его разгорячённому плечу, вдыхая запах тела…
— Тебе хорошо?
— Мне ещё никогда не было так хорошо, — прошептала она… Потом она встала, накинула халат и прошла в ванную:
— Я сейчас…
Женя чуть помедлил, встал и тоже направился в ванную. Катя стояла под душем, невозможно соблазнительная и красивая.
— Давай, спинку потру, хочешь? — спросил он, глядя на неё с восхищением.
— Женя… ты там подожди! Что ты меня разглядываешь? Мне неловко…
Но он уже стоял перед нею под струями душа и целовал мокрое лицо. Он опять дрожал от нетерпения, отыскивая её губы…
— Какая ты вкусная и скользкая, как карамелька! За что же мне выпала такая радость?.. — и безумство любовных ласк повторилось заново.
… Вернувшись домой в третьем часу ночи, Евгений, сдерживая дыхание и боясь щёлкнуть ключом, чтобы не проснулась Муля, открыл дверь. Спавший у порога Ральф тяжело поднялся и завилял хвостом. Женя успокаивающе потрепал его по холке и на цыпочках прошёл в комнату, где, не зажигая света, быстро разделся и лёг в кровать.
«Вот задал я сегодня жару! Впрямь, как молодой! Здорово! А она — непредсказуемая… страстная… Надо же, вдруг обломилось такое удовольствие!.. Лишь бы Маришка не узнала…
Если Катенька будет не против, можно ещё пару раз повторить наши встречи, а там… и Марина возвратится. Интересно, как их приняли у Саида? Как Стеллочка?..» Усталое, несколько отвыкшее от любовных «схваток» тело просило покоя. Женя повернулся на живот, обнял подушку — и через минуту спал крепким счастливым сном.
Утром, придя на площадку, они с Ральфом оказались в гордом одиночестве. Кати не было. Женя был несколько разочарован. Кольнула мысль: «Похоже, я ей был нужен только вчера… Лучший мой подарок — это ты!..» Его охватила грусть: «А чего, собственно, ты ждал? Зачем ты ей? Так… прохожий… как там, в пословице, «на безрыбье и рак — рыба!» Евгений мысленно усмехнулся: «скажи спасибо и за эту, подаренную тебе, чудесную ночь!.. И вообще, у тебя есть любимая жена. И по отношению к ней ты, признайся, поступил, как, как…» Он боялся подобрать слово. Но ведь это не измена! — мысленно убеждал он себя, стараясь справиться с начинающим угнетать его сознанием вины. В каком-то стихотворении Женя прочёл однажды строку «ведь изменяют души — не тела» — и сейчас она всплыла в его памяти. «Ну, вот! А моя душа всегда с Маришкой! Подумаешь, развлёкся, освежил свои силы. Зато теперь знаю, что я ещё — ого-го! Выходит, я для Маришки же и старался, — усмехнулся он — Эх, женщины! Ничего-то вы не понимаете! А ведь именно в случайных приключениях мы восстанавливаем свою мужскую силу, которую затем дарим вам, нашим любимым и единственным!» — продолжал разглагольствовать Евгений Иванович, но тут же почувствовал укол совести, сразу разгадавшей фальшь в его желании оправдать себя.
Раз Катерина не пришла сегодня, то больше и не нужно искать с ней встреч. Развлеклись — и будет! Хорошенького — понемножку! Через четыре дня приедет Марина. «Надо в квартире немного прибрать. Продукты в холодильнике заканчиваются, в магазин и на базар нужно сходить…» И, постепенно, отвлекаясь от событий минувшей ночи, запретив себе вспоминать о Катерине, Евгений, переделав все утренние дела, отправился на работу.
Глава 16. ПОВЕРНУТЬ БЫ В РОДИМУЮ ДАЛЬ!
В пять утра Марину разбудил доносившийся с минарета напевный голос муллы, читающего утреннюю молитву. «Интересно, они тут что? — встают, совершают намаз в такую рань, а потом опять ложатся?..». Спать не хотелось. Марина привыкла вставать рано. Она приняла душ, надела свежий, приготовленный с вечера шальвар-камиз и вышла во двор. Солнце уже припекало. Стояла непривычная тишина. Люди ещё спали. На балконах соседних домов не мелькали ребятишки. Так обычно бывает днём, когда они, мал-мала меньше, толпятся на балконе второго этажа своего дома и с любопытством наблюдают, что происходит во дворе соседей. Дома здесь большие, а вот дворики, обрамляющие их, очень маленькие, узенькие: землю принято экономить, и большие пространства — непозволительная роскошь. Дома находятся столь близко друг к другу, что жители более высоких этажей могут наблюдать жизнь, текущую у соседей. Этакое своеобразное реалити-шоу с непредсказуемым сценарием.
Птицы здесь тоже другие. Среди лета почему-то преобладают вороны и вездесущие воробьи. «А у нас ворон летом не увидишь. Они предпочитают жить в горах, где прохладнее», — подумала Марина. Она пару раз видела во дворах кошек. Короткошерстные и поэтому кажущиеся худыми и длинными, они выглядели так, будто их побрили. «Жарко им, бедным!». Марина с детства обожала кошек, и они платили ей нежной и преданной любовью. Обычно дома, в Алма-Ате, она не могла пройти равнодушно мимо этих созданий, и если мурлыка была чужая, то хотя бы пыталась ласково заговорить с ней: «Привет, киска! Я бы тебя погладила, но не знаю, может, ты не здорова. Так что, прости.» Некоторые обитательницы двора принимались тереться о Маринины ноги, громко мурлыча, а другие, испугавшись проявленного внимания, подняв хвост трубой, давали дёру.
Однако, здешние кошки не вызывали в Марине никакого желания общаться с ними — неласковыми, полудикими. Собак, как объяснил Саид, держать в домах мусульман — грех! Собаки это нечисть, они оскверняют жилище. «Какие могут быть животные при таком количестве детей в семьях? — подумала Марина. — Ребятишек бы прокормить! Столько бедных, измождённых и голодных людей на улицах, не имеющих жилья и спящих просто на газонах, благо, здесь круглый год тепло!» За забором послышался громкий крик ишака «и-а-а-а!», повторяющийся долго и ритмично. «Ну всё! Сейчас всех перебудит! Откуда он только взялся?» — Марина выглянула за ворота. На узкой улочке близ их дома стоял ишак, запряжённый в маленькую повозку с каким-то хламом. Седой измождённый старик-погонщик что-то выкрикивал, звоня в колокольчик. Вот из соседнего дома вышел мальчик, вынес что-то наподобие примуса и отдал его старику. «Похоже, старьевщик. Когда-то в моём детстве такие ходили по улицам Алма-Аты», — подумала Марина и закрыла ворота. Она впервые обошла двор дома. С задней его части тоже можно было войти в жильё. На верёвках раскачивалось под горячим ветром бельё, повешенное сушиться с вечера. Деревьев во дворе не было. Правда, кое-где стояли посаженные в большие горшки финиковые пальмы, дающие незначительную тень. От асфальтированных уже раскалённых дорожек исходил жар…
«Карр! Карр!» неожиданно заорали пролетающие над головой вороны. Марина вздрогнула. Да, укрыться от жары тут негде! В соседнем дворе возвышалось банановое дерево… Оно, как и другие, изредка встречающиеся здесь, не имело раскидистой кроны, и спасительная тень от него была очень маленькой.
«Чужое всё… Какое же здесь всё чужое!» Острое чувство одиночества и никому не нужности пронзило Марину как ножом. «Бедная, бедная моя девочка! Как же ей тут будет трудно!..»
Часто кажется нам, лучше там, где ждёт лето. Тёплый край — чем не рай? — нет там долгой зимы! Пища Богом дана — лишь любуйся рассветом да плоды собирай от весны до весны! Но, однажды, попав в ту страну, где с жарою, без зимы, круглый год! — потом плавится «рай», где весь воздух пропах луж водою гнилою, ты мечтаешь о том, чтоб вернуться в СВОЙ край! Новый Год ты не ждёшь без зимы, и без снега, да и ёлку тебе не заменит строй пальм, и банан уж не гож — вот, борща бы отведать!.. Повернуть бы судьбе в ту родимую даль…
Из дома появилась Яна с малышкой на руках.
— Мама! С добрым утром! Ты уже не спишь? Как чувствуешь себя?
— Всё хорошо, родная, не беспокойся. Вот знакомлюсь со здешним бытом. Ты же знаешь, я привыкла рано вставать.
