Марк Леви - Семь дней творения
«Форд» свернул на Ван Несс. Поворачивая, Лукас в очередной раз сверился с часами. В их распоряжении было еще пять минут. Стрелка спидометра рванулась вверх и вправо.
* * *
Рен открыла скрипучую дверцу старого шкафа. Ее рука с трогательными отметинами времени оказалась под стопкой давно вышедшего из моды кружевного белья, тонкие пальцы сомкнулись на книге в потрескавшейся кожаной обложке. Зажмурившись, она понюхала обложку и положила ее прямо на застеленный ковром пол гостиной. Оставалось только вскипятить чайник — и все будет готово. София должна была появиться с минуты на минуту; Рен чувствовала, что сердце у нее бьется немного быстрее обычного, и старалась справиться с растущим волнением. Она вернулась в кухню, вспоминая, куда задевала спички.
София изо всех сил цеплялась за петлю над дверцей. Лукас подбодрил ее улыбкой.
— Знала бы ты, сколько машин я водил и ни разу ни одну не поцарапал. Еще два светофора — и мы на финишной прямой. Успокойся, до пяти часов еще две минуты.
* * *
Рен порылась в ящике буфета, потом в ящике сервировочного столика, наконец в кладовой — все тщетно. Отодвинула занавеску под кухонным столом и внимательно осмотрела полки. Выпрямляясь, она почувствовала легкое головокружение и, прежде чем продолжить поиски, покрутила головой.
— Куда я все-таки могла их положить?
Она еще раз огляделась и, конечно, обнаружила коробок на краю плиты. Оставалось чиркнуть спичкой и повернуть ручку.
* * *
Машина с визгом вписалась в поворот. Они находились уже на Пасифик Хейтс, до дома оставалось метров сто. Лукас гордо доложил Софии, что та опоздает на какие-то пятнадцать секунд. Он выключил сирену. Одновременно в кухне Рен чиркнула спичкой.
Взрыв разом высадил в доме все стекла. Лукас ударил по педали тормоза двумя ногами, «форд» занесло, и он не задел входную дверь, выброшенную на середину улицы. София и Лукас в ужасе переглянулись. Весь первый этаж дома был в огне, преодолеть такую стену пламени было невозможно. Было семнадцать часов со считаными секундами…
Матильду швырнуло на середину гостиной. Все вокруг нее было перевернуто: столик лежал на боку, зеркало, висевшее над камином, разбилось при падении, ковер усеивали тысячи осколков. Дверь холодильника повисла на петлях, большая люстра раскачивалась, грозя оторваться от едва удерживающих ее проводов. Сквозь щели в полу уже просачивался горький запах дыма. Матильда села и стерла с лица пыль. Гипс на ноге треснул по всей длине, она решительно развела края трещины и отбросила гипс подальше, потом собрала все силы, оперлась о спинку опрокинутого кресла и встала. Похромав по загроможденной комнате, она потрогала дверь и, убедившись, что та холодная, вышла и добралась до перил лестницы. Среди многочисленных очагов пожара еще можно было пробраться, что она и сделала, стараясь не обращать внимания на дергающую боль в ноге. Жар в прихожей был нестерпимый, ей казалось, что у нее сейчас вспыхнут ресницы и волосы. Прямо перед ней сорвалась с потолка и рухнула, подняв фонтан искр, горящая балка. Стоял оглушительный треск, жар обжигал легкие, при каждом глотке воздуха Матильда задыхалась. На последней ступеньке лестницы боль стала такой нестерпимой, что она шлепнулась на пол. Зато внизу еще оставался кислород. Она попыталась отдышаться, прийти в себя. Справа в стене зияла брешь, достаточно было бы проползти считаные метры, чтобы спастись, но слева на таком же расстоянии лежала навзничь Рен. Их взгляды встретились, несмотря на сгущающийся дым. Рен махнула ей рукой: спасайся, дескать, видишь, вот путь к спасению!
Матильда встала, рыдая от боли, стиснула до лязга зубы и двинулась в сторону Рен. При каждом шаге ее пронзала кинжальная боль. Она отпихнула горящие головешки, преграждавшие ей путь. Добравшись до Рен, она легла на пол рядом с ней, чтобы отдышаться.
— Я помогу вам встать… Держитесь за меня! — прохрипела Матильда.
Рен опустила веки в знак согласия. Матильда обняла ее за шею и попыталась приподнять. Ей стало так больно, как еще не бывало, в глазах потемнело, она закачалась.
— Спасайся сама, — сказала ей Рен. — Не спорь! Быстрее вон отсюда! Передай от меня Софии, что я ее люблю, еще скажи, что я обожала разговаривать с тобой, что ты очень привлекательная. Ты чудесная девушка, Матильда, у тебя здоровенное, как ананас, сердце, осталось только хорошенько выбрать того, кому ты его подаришь. Не медли, пока еще есть время! Все равно я хотела, чтобы мой пепел развеяли вокруг моего дома, так что можно сказать, сама жизнь исполняет мое пожелание.
— Думаете, существует хотя бы крохотный шанс, что в вашем возрасте я буду не такой упрямой, как вы? Сейчас отдышусь, и мы попробуем еще разок, две секунды — и мы обе отсюда выберемся… или не выберемся!
В дыре в стене появился Лукас, он уже пробивался к ним. Упав рядом с Матильдой на колени, он объяснил ей, как они втроем вырвутся сейчас из этого пекла. Он снял твидовый пиджак, накрыл им голову Рен, чтобы защитить ей лицо, взял ее на руки и поднял. По его сигналу Матильда прижалась к нему сзади, загородившись им от огня. Несколько секунд — и все трое выбрались из пылающего ада.
Лукас держал Рен на руках, Матильда упала в объятия подбежавшей к ним Софии. Пожарные машины оповещали сиренами о своем приближении. София уложила подругу на лужайку соседнего дома.
Рен открыла глаза и посмотрела на Лукаса с хитроватой усмешкой.
— Если бы мне сказали, что такой красивый молодой человек… — Приступ кашля помешал ей договорить.
— Берегите силы!
— Тебе очень идет роль красавчика-принца из сказки, но не будь же таким близоруким, ведь рядом женщина, которой я в подметки не гожусь!
— Вы — само очарование, Рен!
— Разумеется, как старый велосипед в музее! Не теряй ее, Лукас, некоторые ошибки никогда себе не прощаешь, поверь мне! А теперь изволь меня опустить, думаю, найдется, кому меня прибрать.
— Не говорите глупости!
— А ты не глупи!
Тем временем подоспела помощь. Пожарные уже вступили в бой с огнем. К Матильде подбежал Пильгес, Лукас подошел к санитарам с носилками и они вместе положили на них Рен. София залезла вместе с ним в машину «скорой помощи».
— Встретимся в больнице Поручаю тебе Матильду!
Один из полицейских затребовал вторую «скорую помощь», но Пильгес отменил запрос: он решил сам отвезти Матильду в больницу для экономии времени. По его сигналу Лукас помог ей устроиться на заднем сиденье полицейского автомобиля. «Скорая» с Рен была уже далеко.
Рен не отрываясь смотрела в окно, на синие и красные сполохи за стеклом, и сжимала руку Софии.
— Странное дело, в день своего ухода думаешь о том, чего никогда не видела.
— Я здесь, Рен, — пробормотала София. — Лежите спокойно.
— Все мои фотографии теперь сгорели, кроме одной, я всю жизнь носила ее при себе. Она предназначена тебе, я хотела отдать ее сегодня вечером.
Рен вытянула руку и разжала пустую ладонь. София удивленно смотрела на нее. Рен ответила ей улыбкой.
— Ты решила, что у меня не все дома? Это фотография ребенка, которого я так и не родила. Она была бы, конечно, лучшей моей работой. Возьми ее и храни у своего сердца, моему она была так дорога! Я знаю, София, однажды ты совершишь такое, что навсегда наполнит меня гордостью за тебя. Ты спрашивала, не сказка ли — история про Башера? Я открою тебе правду. Былью эту историю делает каждый из нас. Не отказывайся от своей жизни, борись! — Рен нежно погладила ее по щеке. — Наклонись, я обниму тебя. Знала бы ты, как я тебя люблю! Ты подарила мне годы настоящего счастья.
Она сжала Софию в объятиях, отдав ей все остававшиеся у нее силы.
— Теперь я немного полежу спокойно. Времени на покой у меня будет хоть отбавляй!
София сделала глубокий вдох, чтобы не разрыдаться. Она положила голову на грудь Рен и замерла, вслушиваясь в ее медленное дыхание. Машина въехала в тамбур приемного отделения, ее дверцы распахнулись. Носилки с Рен увезли. Второй раз за одну неделю София осталась сидеть в зале ожидания, предназначенном для родственников пациентов.
В доме Рен гибла в эту минуту в огне потертая кожаная обложка старого альбома.
Двери приемного отделения снова открылись. Лукас и Пильгес ввели Матильду. К ним поспешила медсестра с инвалидным креслом.
— Не надо! — остановил ее Пильгес. — Она пригрозила, что удерет, если ее посадят в кресло.
Сестра зачитала наизусть правила госпитализации, и Матильде пришлось согласиться с условиями страхования и нехотя опуститься в кресло.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила ее София.
— Как кокетка во всеоружии!
Интерн увез Матильду на осмотр. София пообещала ее дождаться.
— Лучше не задерживайтесь! — сказал у нее за спиной Пильгес. София обернулась. — Лукас все рассказал мне в машине.
